Евгений Богданов - Поморы
Оба руководителя, районный и областной, приехали сюда, чтобы ознакомиться с хозяйством, посмотреть, как ведет дела молодой председатель, поговорить с людьми и, если потребуется в чем-то помощь, оказать ее. Но помимо этого у каждого из них была и своя особая задача. Шатилова интересовало состояние партийной работы в колхозе. Он хотел выяснить, не пора ли заменить секретаря парторганизации более молодым, энергичным работником. Митенев — опытный человек, в райкоме его ценили, однако возраст у него был уже пенсионный. Поморцев хотел поделиться с колхозными зверобоями своими планами реорганизации промысла, причем реорганизации существенной, но пока еще не проверенной на практике. Он давно вынашивал идею такой реорганизации, несколько лет готовился к ее внедрению, и теперь ему хотелось знать мнение колхозных промысловиков на сей счет.
…Несколько лет назад Поморцев вылетал на вертолете на разведку тюленьих стад. По времени зверь должен был появиться в Белом море, но погода была плохая, метелило, и найти его было нелегко. Моторную зверобойную шхуну, вышедшую на промысел, затерло во льдах, и надо было ее тоже разыскать.
Вертолеты тогда еще только начинали завоевывать северное небо. Машина, на которой летели, была небольшая, из первых выпусков, но, несмотря на непогоду и слабую видимость, пилот вел ее уверенно.
Из кабины Сергей Осипович видел внизу торосистые ледяные поля и меж ними небольшие водные пространства. Мела поземка, временами полыньи затягивало белой движущейся пеленой. Поморцев всматривался во льды, искал тюленьи лежки и простым глазом и в бинокль. По законам миграции тюлени должны были в это время находится в горле Белого моря.
Ветер дул порывами, пилот следил за работой мотора, за приборами и в то же время нетерпеливо поглядывал на Поморцева, ждал команды повернуть обратно. Но вот Сергей Осипович заметил внизу небольшую темную точку. Пилот пошел на снижение, и вскоре они разглядели, что под ними зажатая во льду шхуна. Поморцев знал, что корпус у такой шхуны деревянный, с тонкой ледовой обшивкой. Не раздавило бы судно.! — подумал он.
По его просьбе пилот завесил машину над шхуной, и тогда Сергей Осипович увидел примерно в полукилометре от судна туши битого зверя на льду. Между льдиной, где они лежали, и льдом, окружающим шхуну, виднелась полоса воды. Значит, зверя набили, а собрать не смогли из-за непогоды, — с досадой отметил Поморцев и спросил пилота, нельзя ли опуститься на лед возле шхуны. Пилот кивнул и стал кружить, примериваясь, где удобнее сесть. Ветер вроде бы поутих, а льдина была большая и крепкая, и они без особых осложнений приледнились.
Сергей Осипович спустился по стремянке на лед и побрел по глубокому снегу к борту шхуны. В каюте капитана, куда его провел вахтенный, было тепло и уютно. Капитан Дмитрий Моторин, рослый, широкоплечий и рыжеватый, расхаживал по ковровой дорожке в домашних тапочках и, видимо, нервничал. Поморцев удивился, почему он не вышел на палубу на шум вертолета. Впрочем, это человек себе на уме и со странностями, — решил он.
— Садись, Сергей Осипович, — предложил капитан. — Сейчас с камбуза принесут кипяток, заварим кофе… По рюмочке выпьем… Садись, садись!
— Спасибо, — ответил Поморцев, — Чаи-кофеи мне распивать некогда. Чего по каюте маршируешь?
— Да как же… Пурга помешала взять добрую треть набитого зверя. Удастся ли снова подойти, не знаю…
— Если ветер переменится на юго-западный, тогда, быть может, и подойдете, — высказал свое предположение Поморцев. — Эх, Дмитрий Алексеевич! Менять нам все надо!
— Чего менять-то? — почти равнодушно спросил Моторин.
— Да как же… Зверя бьем, а собрать не можем. Это что же за промысел? На вертолеты надо пересаживаться. Они в любом месте достанут.
— Выдумал тоже… Это не так просто. Вертолетный парк будешь заводить в рыбаксоюзе? На судне вернее: попью кофейку, ветер сменится, возьму на борт зверя и потопаем дальше.
— Ну-ну, топай. Желаю успеха! Полечу. Ледокол тебе нужен?
— Сам выберусь, — уверенно ответил капитан.
— Смотри! Если затрет сильно — дай радио.
— Дам.
С тем они и расстались. И с той поры засела в голове Поморцева навязчивая идея организовать промыслы с помощью авиации. Вначале это казалось несбыточным, но по мере того, как вертолеты стали все больше осваивать небо над Беломорьем, задумка Поморцева становилась все более реальной. Но вертолеты — еще не все. Главное — приемы и принципы рационального отлова зверя в дружбе с наукой и в полном соответствии с государственными и международными нормами использования тюленьих стад.
Еще в Мезени Поморцев посвятил в общих чертах в свой проект Шатилова и Климцова. Разговор состоялся в кабинете первого секретаря после заседания бюро.
— Вы, конечно, знаете, что прежде основной формой организации промысла была ромша — зверобойная артель, оснащенная небольшой легкой лодкой, винтовками и баграми, — говорил Поморцев. — Затем наши доблестные зверобои, как того требовали время и технический прогресс, пересели на ледокольные пароходы и шхуны, отстреливали и забивали багориками тюленей, волокли связки шкур к судну и грузили в трюмы. Промысел расширялся, а тюленьи стада отнюдь нет. Поэтому время от времени государство на добычу морского зверя вводило ограничения или полный запрет, с тем чтобы стада отдохнули и размножились.
— Конечно, дай вам волю — всех перебьете, — сказал Шатилов.
— Ну, Иван Демидович… Мы-то особенно заинтересованы в сохранении морского зверя, — возразил Поморцев и продолжил: — Так вот. Направление промысла было кожевенно-жировым. Теперь оно несколько изменилось. Стало выгоднее шкурки пускать не на кожу, а выделывать мех И в шестидесятые годы мы начали добывать белька в момент его перехода в серку «Серка — молодой тюлень с пятнистым мехом стального оттенка». Такая шкурка на меховых аукционах ценится высоко, и продолжать добычу серки — прямой расчет и нам, и государству. Вот я и предлагаю прекратить трудоемкий и не очень маневренный промысел тюленей с кораблей и призвать на помощь авиацию.
— Каким образом? — поинтересовался Шатилов.
— Мы берем в аренду или напрокат несколько вертолетов на весь период зверобойной кампании, подвешиваем к ним металлические гондолы-контейнеры. Затем отлавливаем на льду нужного нам зверя, сажаем его в сетные мешки, грузим в контейнеры, берем их на подвеску к вертолетам и доставляем на берег. А там у нас приготовлены открытые вольеры. В них выдерживаем белька-хохлушу недели две до той поры, пока он не превратится в серку и… усыпляем препаратом.
— Раньше багром в лоб, а теперь укольчик — и все готово… — не без иронии заметил Шатилов.
— Да, усыпляем дителином, — подтвердил Поморцев. — А потом снимаем шкурки и пускаем их в обработку. Вот и все.
— А чем будете зверей кормить в вольерах? Бельки ведь от матерей отлучены…
— Питаться зверь будет за счет жировых отложений. Наш способ позволит сохранить около трети тюленей, которые гибнут при отстреле из винтовок, — ведь не каждая пуля в цель, — избежать подранков, которые ныряют в воду и гибнут в море…
— Ну что же, — Шатилов откинулся на спинку стула — Если у вас все достаточно обосновано и экономический эффект очевиден, такой промысел, вероятно, заинтересует наши колхозы. Только как-то не очень гуманно получается… Берем детеныша от матери, тащим его по воздуху в лютый мороз на берег, держим его без пищи, а потом, значит, того… усыпляем. Как это с точки зрения охраны природы?
Поморцев и Шатилов были давно и довольно близко знакомы, и то, что секретарь иной раз подтрунивал над Сергеем Осиповичем, было делом обычным. Но последнее замечание Поморцеву явно не понравилось.
— Мы, Иван Демидович, с вами не гимназисточки, — заговорил он с горячностью. — Мы — промысловики. А промысел — дело государственное. Что значит, не гуманно? Зверю все равно быть битому. Природные богатства для того и существуют, чтобы использовать их в интересах народного хозяйства. Использовать разумно, в допустимых пределах, — не мне вам объяснять. Мы ведь не будем брать взрослых тюленей, пусть они живут и размножаются. Мы будем брать приплод, причем не весь подряд, а определенную квоту.
Климцов, который все время молчал, наконец воспользовался паузой:
— Сергей Осипович, а мне ведь тоже приходила в голову подобная мысль…
— Какая? — с живостью обернулся Поморцев.
— О том, чтобы использовать вертолеты. Только я не знал, как. Задумка такая появилась, когда я в марте летал на разведку.
— Вот и я летал на разведку, и у меня тоже появилась задумка. Значит, вы со мной солидарны? Так что у нас еще один союзник появился.
— Можете и меня считать таковым, — сказал Шатилов.
— Сергей Осипович, — продолжал Климцов. — Что потребуется от нашего колхоза? Каковы будут затраты?
