Семен Скляренко - Святослав
Когда выехали из Киева, их было тысяч десять, но, когда перебрались через Буг и Днестр, их стало больше, потому что вокруг лежала родная земля, и в эту тяжкую годину голос князя Святослава слышали и тиверцы, и уличи.
Но не только там, где пролетал князь Святослав со своей дружиной, шумела и подымалась земля. Чем далее на юг от Киева мчалась дружина Святослава, тем дальше на север, на запад и восток летела весть о том, что на Дунае мечи высекают искры, к тучам летят стрелы, болгарские боляре вместе с греками идут вспять Руси.
И, как это случается перед страшной грозой, когда не шелохнет листва, умолкают воды, замирает земля, так и в это грозное время, сколько ни ехала дружина князя Святослава, она не видела не только печенегов, но даже их следа. Только издалека было слышно, как гудит под копытами коней земля в степи. Это печенеги удирали со своими улусами на восток, к Днепру, и на юг, к морю Русскому.
Так мчался князь Святослав со своей дружиной — через земли Полянские, через Дикое Поле, земли уличей и тиверцев, все ближе к Дунаю…
А когда до Дуная осталось полночи езды, перед заходом солнца князь Святослав, ехавший под своим знаменем впереди дружины, внезапно остановил коня.
Солнце садилось. На далеком небосводе сверкал багряный плес, по ту сторону реки синели горы. За князем стала дружина, недоумевая, из-за чего произошла задержка.
— До Дуная рукой подать, — сказал князь, — полночи езды туда, полночи обратно. Что там делается, мы не знаем, а знать должны. Пусть наш дозор поедет к Дунаю и к утру вернется. А дружина пусть отдыхает — неизвестно, что будет завтра.
И тотчас несколько всадников, оторвавшись от войска, поскакали к багряному морю, что стелилось далеко над Дунаем. Все же прочие вой сошли с коней, стали станом, не зажигая огня, пустили пастись коней и далеко во все стороны — от чела и с тыла — выслали дозор.
Когда стемнело и на востоке выплыла большая красная луна, она увидела в поле стан князя Святослава. Раскинувшись на земле, положив под головы седла, а под себя попоны, спали вой князя. Они заслужили этот короткий сон — за ними черным следом в серой степи стелилась дорога от Киева. Дружине нужно было отдохнуть: ведь завтра у Дуная могла начаться великая сеча. Дружина стояла за правое дело, и, хоть многих воев, может, ждала близкая смерть, все спали спокойно, крепко. А вместе со своей дружиной, подложив под голову седло, а под себя попону, уснул и князь Святослав.
Проснулся он до рассвета — где-то далеко в поле гудела от конских копыт земля. Князь сел. Прислушался. Вскочил. Конский топот доносился со стороны Дуная. Ехало лишь несколько всадников, они скакали во всю мочь.
Вскоре всадники появились в стане перед князем Святославом.
— Беда, князь! Вчера болгары взяли копьем Переяславец. Вой наши стоят на берегу Дуная, ждут тебя, княже!
Дружина уже была на ногах. Быстро светало, но князь велел людям поесть. Усевшись на попону, поел и сам — кусок соленой конины с хлебом. По росе вой вели коней. Со всех сторон из голубых туманов съезжались дозорные. Небо было чистое, все предвещало ясный день.
Отдохнув и подкрепившись едой, вой сели на коней, которые уже выпаслись за ночь, и помчались на запад, к Дунаю.
Солнце стояло еще высоко в небе, когда они остановили коней в камышах левого берега Дуная, где в тиховодье ждали их лодии. И тотчас начали переправляться на другой берег, где находилось главное войско.
Князь Святослав встретился с князем Улебом, воеводой Свенельдом и другими воеводами на высокой круче и рассказал, что произошло за это время в Киеве: о смерти княгини Ольги, о вокняжении Ярополка, Олега и Владимира, о печенегах и встрече с каганом Курей.
— Ромеи делают свое черное дело и здесь, — начал Свенельд. — Уже оставили мы, князь, многие города и стоим только тут, у Дуная.
— Почему же оставили города? Где наши вой, где болгары? — крикнул князь Святослав.
— Все они стоят здесь, на берегу, — ответил Свенельд. — Но кесарь Борис и его боляре собрали много отрядов, которые расползлись повсюду и жалили нас, как змеи…
— Как же вы допустили, чтобы боляре собрали эти отряды, почему не пошли на них сразу, всей силой?
Воевода Свенельд молчал.
— А ты что скажешь, брат? — обернулся к князю Улебу Святослав.
— Я собирал такую силу. Но мы опоздали, потому что началась усобица в Данае, а потом в Плиске…
— Кто опаздывает на брани, чинит пагубу себе и своим людям…
— Кроме того, берег я и воев, не хотел проливать много крови.
— Кто кровь свою на брани жалеет, позже прольет ее много и без пользы, — промолвил князь. — Худо ты сделал, брат Улеб, мало сделал и ты, воевода Свенельд. Потягнем же теперь, моя дружина, погибать здесь не станем!
Подняв голову, князь Улеб глядел вдаль, на низовье Дуная. Взявшись за рукоять меча, молча стоял Свенельд и, казалось, боялся смотреть в глаза князю Святославу.
К вечеру дружина Святослава переправилась на правый берег. Туда же, оставив в гирле дозор, подошли и лодии. Князь повелел воям на лодиях, не теряя времени, плыть по Дунаю к Переяславцу. Туда же он повел через болота и трясины, известными уже воям тропами, всю свою дружину.
Глава девятая
1
И ведет князь Святослав всю свою рать на запад. Сам он с головной дружиной идет дорогой, что тянется от Дуная к Планине; брат Улеб ведет дружину по правую руку, куда князю на подмогу уже поспешают угры; по левую же руку, в предгорье, где больше всего блуждает болярских отрядов, впереди своих воев, с сыном Лютом, едет на борзом коне суровый, задумчивый воевода Свенельд.,
А уже в городах и селах Болгарии, услыхав о том, что князь Святослав с ними, поднимается все живое. Болгарские дружины заливают все пространство между дружинами русов, и кажется, что вдоль Дуная с громами и молниями движется страшная грозовая туча, которую ничто остановить не может.
А позади всего воинства на болгарской телеге с высокими колесами, которую тащит четверка волов, сидит угрюмый василик Калокир в черном платне, низко надвинув на лоб высокую баранью шапку, бросает по сторонам злобные взгляды из-под густых черных бровей. В Переяславце он подходил к князю Святославу, сожалел, что без него война затянулась, выспрашивал, скоро ли думает Святослав взять Преславу.
Чудно ответил на это василику князь Святослав:
— А Преслава уже давно наша.
— Как?! — воскликнул Калокир. — До нее так далеко, впереди еще много боев…,
— Преслава давно уже наша, — промолвил князь, — и жаль, что ты не побывал там, друг мой.
Об этих непонятных словах и думает Калокир, надвинув на лоб шапку и поглядывая вокруг хищными, злыми глазами.
Низкие тучи стелются над Болгарской землей, над голыми полями моросит частый дождик; скрипят возы на дорогах, всюду ржание и топот коней. А впереди слышен многоголосый крик, там уже бряцает оружие, началась великая сеча: кровь — за кровь, смерть — за смерть. Так вторично падают Плиска, Даная, русские вой сокрушают врага и вступают в Преславу.
2
За Преславой в Вышнем граде вой захватили множество боляр, которые не успели бежать.
Среди просторного двора стояли большие возы, в высокой колымаге сидела на подушках женщина, видимо, знатного рода, с двумя детьми; рыжий мужчина с длинной бородой и усами, одетый в багряницу и красные сандалии, гарцевал у колымаги на коне. Их окружал многочисленный отряд, вооруженный мечами и копьями. Это был кесарь Болгарии Борис, его жена и старшая дружина…
…Кесарь и князь встретились в Преславе в старом тереме болгарских каганов, в одной из светлиц, где когда-то жил и умер кесарь Симеон. Узкие окна светлицы были завешены. В углу горело два светильника, их лучи вырывали из темноты вещи, которые напоминали о кесаре Симеоне и его делах.
На полках вдоль стен стояли книги, написанные Симеоном. На одной из полок, тускло поблескивали золотые и серебряные корчаги, кубки, а среди них и кубок, сделанный каганом Крумом из черепа императора ромеев Никифора…
Когда воевода Свенельд с двумя воями ввел кесаря Бориса в светлицу, князь Святослав сидел за столом, опершись подбородком на руки. Он встретил кесаря долгим, пытливым взглядом.
Кесарь Борис, не успевший даже переодеться, стоял перед князем бледный, с непокрытой головой и смотрел широко открытыми, испуганными глазами.
— Здравствуй, князь! — наконец вырвалось у него.
— Здрав будь, кесарь, — холодно процедил Святослав и обернулся к Свенельду: — Ты ступай… и вой пусть уходят. Мы поговорим с кесарем одни.
Свенельд дал знак дружинникам, и они покинули светлицу. Князь Святослав и кесарь Борис остались вдвоем, с глазу на глаз.
— Куда же ты, кесарь, собрался? — спросил Святослав. — Чего молчишь, не отвечаешь? А впрочем, что тебя спрашивать! Сам ведаю куда. В Константинополь, к императору ромеев? Ведь так?!
