Владимир Шигин - Битва за Дарданеллы
Чауши молча дали в руки прибывшим концы своих посохов и ввели российских парламентеров во внутренний двор. Глаза развязали только в комнате. Оглядевшись, Свиньин увидел перед собой богато одетого турка. То был главный секретарь капудан-паши – личность в турецком флоте весьма значительная, равная по рангу нашему флаг-капитану. Секретарь приветливо, как старому знакомому, кивнул Фонтону. Свиньин удостоился более сдержанного приветствия. После традиционных восточных любезностей и похвал в адрес друг друга, секретарь пригласил парламентеров сесть на широкий парчовый диван. Подали кофе в маленьких фарфоровых чашках, сладости и чистую воду в золотых ковшах.
Затем явились мальчишки с раскуренными трубками и вместе с ними два здоровенных арнаута с полотенцами в руках. Подойдя к сидевшим гостям, арнауты без всякой излишней щепетильности утерли им полотенцами губы. Свиньин было дернулся от этакой бестактности, но Фонтон ткнул его локтем в бок: – Таков здешний обычай!
Арнауты тем временем, забрав у мальчишек трубки, столь же энергично сунули чубуки последних в рты гостям и молча вышли. Переговоры начались. Фонтон от имени российского главнокомандующего изложил предложения о мире, о желании посетить Константинополь и необходимости посещения турецкой столицы полномочным послом Поцце-ди-Борго. Секретарь слушал внимательно, качая белым тюрбаном. Когда Фонтон закончил речь, секретарь ответил:
– Мы все хотим мира и молимся за него Аллаху, но в свете последних перемен в столице капудан-паша не имеет ныне былого веса в Диване, а потому не может говорить о мире и тем более пропустить парламентеров в Константинополь. Младший флагман Бекир-бей избе жал палача лишь потому, что попал в плен! Кроме этого, у нас говорят, что Кадым-Углу получил от Сенявина взятку в 75 тысяч пиастров за то, что прекратил осаду Тенедоса! Ныне он держит ответ перед султаном, и за жизнь его я не дал бы и одного медяка!
– Но это полная неправда! – подал голос Свиньин. – Все было совсем не так!
– О том, как было на самом деле, знает только Аллах, а султан, как известно, его наместник на земле! – не вынимая изо рта трубки молвил хозяин.
– Но ведь наша победа должна доказать вам, что с Россией лучше дружить, чем воевать! – попытался вернуть разговор к переговорам осторожный Фонтон. Секретарь капудан-паши кивнул.
– Эту истину понимаем вы и я, но султан сейчас весьма раздражен. Он грозится в скором времени выслать против вас тридцать кораблей и тридцать тысяч янычар на Тенедос!
С этими словами секретарь капудан-паши передал Фонтону письмо от своего начальника, сказав при этом вполне доверительно:
– Изложенное здесь уже известно в Константинополе и послужило наряду с раной оправданием моему господину за все ужасные последствия последнего сражения!
На этом разговор был окончен. Посланникам вновь завязали глаза и отвели к шлюпке.
– Я хорошо знаю этого секретаря по прежней своей службе в Константинополе! – сказал Свиньину Фонтон, когда шлюпка отчалила от берега и направилась к поджидавшему ее в отдалении каперскому судну. – Раньше он был унтер-офицером Стуцци в австрийском Штетеровском полку, а потом, проворовавшись, бежал к туркам!
– Не может быть! – воскликнул пораженный Свиньин.
– Почему же! – усмехнулся Фонтон. – В Высокой Порте бывают превращения и почище этого! Нынешний главный врач султанского сераля, к примеру, бывший беглый одесский коновал и ничего, все им весьма довольны!
Получив письмо капудан-паши, Сенявин был весьма удивлен. Письмо было столь любопытным, что вызвало потом немало разговоров на эскадре. Вот, что писал турецкий капудан-паша: «Высочайший, Высокопочтеннейший и просвещенный адмирал Сенявин Дмитрий! Осведомясь о здоровье Вашего Превосходительства, мы дружески представляем вам, в чем, конечно, вы и сами уверены, что во всякой вере запрещается говорить неправду. Приятель ваш не позволяет себе никакого обмана и не любит того, кто обманывает. Во время сражения вы сделали сигнал к прекращению битвы, выпалив пушку с холостым зарядом! После другим сигналом велели приготовиться вновь к сражению. Три корабля ваши ответствовали, что готовы, но другие объявили, что не в состоянии. Во всех правительствах постановлено и условлено, что после такого сигнала сражение не может начинаться прежде 24 часов, что я знаю и что ведает также Ваше Превосходительство. Вы сказали моему посланному, что сего не делали, но что я знаю, то знаю. Надеемся, что при получении сего письма, если Богу угодно будет, вы не оставите нас ответом. Впрочем, будьте здоровы. Сеид-Али алжирский капитан моря».
Письмо капудан-паши офицеры переписывали друг у друга от руки, а потом вечерами читали в кают-компаниях и смеялись до упаду. Сам же Сенявин велел ответить Сеиду-Али, что по европейским установлениям не только необыкновенно, но и непозволительно в пылу сражения просить у неприятеля время для отдохновения и что такого сигнала он никогда не думал делать, ибо такового в российском флоте просто не существует, а кроме того, на месте храброго капудан-паши никогда не искал бы оправдания своему поражению с помощью столь странной выдумки. Письмо свое действо возымело. Более о «хитростях сенявинских» турки уже не напоминали.
29 июля капудан-паша и анатолийский сераскир уведомили Сенявина, что в Измаиле подписано перемирие между дунайскими армиями, и все военные действия прекращены.
***Выбрав якоря, российская эскадра покидала Дарданеллы. На сей раз уже навсегда.
Из записок историка российского флота Н. Каллистова: «Действия… Сенявина и его архипелагской эскадры, бесспорно, относятся к лучшим страницам в истории нашего флота. Не потеряв сам ни одного судна, адмирал вывел из строя у неприятеля (Дарданелльское и Афонское сражения) 6 кораблей и 5 фрегатов и остальным судам нанес настолько тяжелые повреждения, что до самого конца войны, до 1812 года, турецкий флот уже не мог подняться на прежнюю высоту, и это соответственно отзывалось на нашем положении в Черном море. Сравнение с Дуквортом еще более возвышает заслуги Сенявина: не считая нужным рисковать, когда в этом не было особой нужды, Сенявин в тех же Дарданеллах, где при ретираде жестоко пострадал английский адмирал, сумел броситься в погоню за турками и, дав им хороший урок, вовремя остановился и благополучно вывел эскадру из обстрела батарей. В Афонском сражении, где так блестяще проявились высокие качества личного состава эскадры – искусство маневрирования, понимание своего адмирала с полуслова, меткая стрельба и пр., все это тем более ценно, что самая эскадра была, в известном смысле, сборная: она состояла из кораблей собственно сенявинской эскадры (пришедших из Кронштадта с Сенявиным) и эскадры Грейга и, наполовину, из эскадры Игнатьева, только в начале 1807 года пришедшей из Балтики. Конечно, адмирал много потрудился над обучением всех этих кораблей; но кратковременность пребывания 5 игнатъевских кораблей под флагом Сенявина позволяет отнести достоинства его эскадры не только лично к нему, но и вообще к качествам тогдашнего личного состава флота. В этом смысле архипелагская экспедиция – лишнее свидетельство тому, что пренебрежение к флоту императора Александра не могло основываться на оценке личного состава. Тяжелый удар морским силам, голодовку в Константинополе, бунты янычар и черни и падение султана Селима Третьего – вот что принес Турции Сенявин».
Впереди у моряков будет еще немало трудностей. Возвращение эскадры Сенявина в Отечество – это тема отдельного романа. А потому расстанемся с нашими доблестными моряками сейчас, когда их овеянные Дарда-нелльскими победами корабли разворачивают свои форштевни в сторону России. Не скоро им еще предстоит увидеть родные берега, но они обязательно вернутся и вернутся как победители!
КРАТКИЙ СЛОВАРЬ МОРСКИХ ТЕРМИНОВ
АБОРДАЖ – способ ведения военных действий в парусном и гребном флотах, когда корабли сближаются вплотную для рукопашного боя. В русском парусном флоте на каждом корабле по боевому расписанию выделялись две абордажные партии: первая находилась наверху, когда корабль шел на абордаж; вторая вызывалась на помощь первой во время самой схватки.
АВАНГАД (АВАНГАРДИЯ) – 1) в 1700 г. русский военный флот был разделен на парусный (корабельный) и гребной (галерный); парусный флот в свою очередь был разделен на три генеральные (главные) эскадры: авангард, кордебата-лию и арьергард; каждая из этих эскадр имела свой флаг; 2) передовое соединение кораблей, выдвинутое от главных сил в сторону вероятного появления противника.
АВАНПОРТ – один из двух парных портов, главный из которых расположен на реке на некотором расстоянии от моря, а второй – ближе к морю. Аванпорт обычно имеет большую глубину и меньшую замерзаемость, чем главный порт, и поэтому обслуживает крупные суда. Иногда аванпортом называют внешний рейд, расположенный за пределами огражденной акватории, который используется для отстоя судов на якорях.
