По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга вторая) - Вадим Дёмин
Чтобы восполнить потерянный в ходе боестолкновений с частями КА, пограничных и внутренних войск личный состав, оуновцы проводили акции насильственной мобилизации среди местного населения. Но жители западных областей Украины уже не желали не только переходить на сторону врага, но и помогать им. Расправа была немедленной. 26 ноября 1944 года боевка УПА уничтожила 15 семей численностью 41 человек в с. Испас Вижницкого района Черновицкой области за то, что взрослое население отказалось вступить в банду и «идти в лес».
К этому периоду УПА начало «мобилизацию» в свои ряды, а отказавшихся публично вешали, во многих случаях полностью уничтожались семьи «отказников» или «дезертиров». Как указывалось в одном из донесений руководству ОУН-УПА в 1944 г, поясняющему отказы населения их поддерживать: «не хотят уже „полищуки“ этой Национальной Революции – у них уже в каждой семье есть повещенные».
Чтобы дискредитировать законную власть, обреченные оуновцы предпринимали любые усилия к тому, чтобы форсировать террористические акции против органов власти и тех, кто их поддерживал. Они всячески пытались оказать влияние на население. Например, переодевшись в форму военнослужащих Красной Армии, сотрудников госбезопасности, внутренних дел, в лице которых местное население всегда видело своих освободителей и защитников, бандиты беспрепятственно проникали в населенные пункты, не вызывая особых подозрений жителей, и совершали там злодеяния над советскими людьми. Нередко они совершали публичные расстрелы мирных жителей, якобы за сотрудничество с оуновцами, при этом не представив никаких судебных решений.
В УПА была даже создана военно-полевая жандармерия, которую в июне 1943 г. возглавил Дмитро Клячкивский (будущий руководитель службы безопасности УПА, а затем – и главный командир УПА).
В системе СБ создавались спецотряды – «камуфлированные группы» из персонала СБ, переодетого в форму Красной Армии или частей внутренних войск, в задачу которых входило уничтожение «сотрудничавших с советской властью» и дискредитация органов правопорядка посредством террора гражданского населения. Известно о существовании групп «Касьяна», «Морзенка» и других. Так, при ликвидации одного из руководителей СБ у него было найдено 28 орденов и 150 красноармейских книжек, принадлежавших ранее убитым солдатам, сержантам и офицерам Красной Армии.
Гражданскому населению, для того чтобы быть зачисленным в «помощники совэтов», достаточно было пустить на постой или накормить солдат и офицеров КА, сдать зерно фронту и пр. Порядок ликвидации «сексотов» был регламентирован соответствующими письменными инструкциями, содержащими тексты наподобие «в ходе ликвидации указанных лиц не жалеть ни взрослых членов их семей, ни детей». Среди «сексотов» инструкция СБ называла учителей, сотрудников советских учреждений на селе, сторожей, железнодорожников, водителей и других.
После активных мер, направленных на уничтожение всех частей ОУН (б), проведенных в конце 1944 г. частями и подразделениями Красной Армии и пограничных и внутренних войск НКВД СССР, численность УПА значительно сократилась. В начале 1945 г. руководством ОУН (б) было принято решение ликвидировать ВПЖ и и структуры СБ в УПА.
СБ ОУН (б) во все времена была самым настоящим карательным органом. Вот как о ней писал впоследствии канадский украинец, издавший в Торонто книгу «Горькая правда. Преступления ОУН-УПА (исповедь украинца)»29 Виктор Полищук30: «Большевики имели свою ЧК, гитлеровцы – СД, а ОУН – Службу безопасности – СБ ОУН. Это был орган с очень большими полномочиями, которые сводились к наблюдению за политической благонадежностью членов организации и всего населения, к использованию репрессий, главным образом, экзекуций (убийств) «изменников» украинских и других, которые действовали не в пользу украинских националистов… Бандеровская СБ очищала территорию от мельниковцев, штундистов, «схiднякiв». На Волыни уничтожены интеллигенция, духовенство украинской православной церкви… СБ гуляет волынскими селами, убивая направо и налево всех, кто им отважился не покориться…».
Благодаря постоянно проводимой среди местного населения разъяснительной работе, оказанию практической материальной помощи при проведении сельскохозяйственных работ, защите тех, кому бандиты угрожали расправой, местное население понимало, кто действительно стоит за этими провокационными действиями.
Состояние и меры улучшения разъяснительной работы неоднократно обсуждались на совещаниях политорганов, заместителей командиров по политчасти, партийного и комсомольского актива батальона и бригады. На этих и других мероприятиях особое внимание уделялось соблюдению социалистической законности при проведении войсковых операций.
Видя явный перевес сил в борьбе с бандеровцами в пользу пограничников и воинов НКВД, местное население стало активнее помогать нам. Исчезло прежнее недоверие к советским бойцам, таяла стена холодного недоверия, недружелюбия, воздвигнутая когда-то пропагандистскими органами противника.
Люди оказывали помощь армии продуктами, теплыми вещами, сеном, совместно с бойцами строили и восстанавливали мосты, дороги, телеграфную и телефонную сети, ведь без связи, своевременной передачи информации о передвижениях и действиях наших войск, поставке боеприпасов, техники, продовольствия на фронт не могло быть и речи об успехах наших операций.
Взрывая линии связи, бандеровцы знали, что тем самым они попросту лишают нас возможности прийти на помощь соседним подразделениям в борьбе с разгулявшимися бандами ОУН. Если связь – один из важнейших видов взаимодействия – по каким-то причинам перестанет функционировать, это приведет к параличу наших действий. Бездействие по восстановлению нарушенных коммуникаций грозило непредсказуемыми и опасными последствиями как для воинских формирований, так и для местного населения, за безопасность которого мы отвечали.
Оуновские руководители под страхом впасть в немилость к «Центральному Проводу», слали «грипсы»31 о том, что отношение местного населения к движению изменилось в худшую сторону. Участились случаи отказа бандеровцам в постое, так как многие граждане уже не верили в победу оуновцев над набирающей силу Советской властью на Украине, а в Красной Армии видели надежного гаранта этой власти.
Подобные настроения были равносильны удару в спину оуновскому подполью. Отныне бандиты лишались помощи и поддержки, как никогда необходимой. Те, кого они раньше считали своими помощниками и надежной опорой, превращались в потенциальных врагов. Обстановка вынуждала бандеровцев вести себя очень осторожно – поддержка, которую они испытывали и ощущали некоторое время назад, теперь таила для них смертельную опасность. Это вынуждало оуновское руководство постепенно менять стратегию и тактику действий, приспосабливаться к новым условиям борьбы.
Сидящие в Мюнхене руководители «Центрального Провода» ставили перед своими главарями всё новые и новые задачи, направляли эмиссаров с секретными предписаниями, в которых требовали любой ценой изменить шаткое положение, не допустить развала подполья и всего движения в целом.
Чтобы избежать разгрома и сохранить кадры, Центром было предписано временно прекратить произвольные террористические акты, а тем, которые допускались, придавать исключительно политический характер.
Учитывая то, что ОУН оказалась не в состоянии воспрепятствовать вступлению селян в колхозы, разрешалось теперь, наоборот, для маскировки, проникать в их ряды и вредить изнутри. Установка на этот счет была строгая и конкретная: решения колхозов не выполнять, реализацию их затягивать, всячески вредить общему делу.
Такова была новая политическая стратегия. А в плане ведения боевых действий – в тактическом плане – ничего не изменилось, поэтому мы почти ежедневно во всех трех гарнизонах проводили чекистско-войсковые операции, устраивали, засады, облавы, прочески местности, вылавливали из лесов и болот бандитов.
В села, где предполагалось проведение операций, под соответствующим прикрытием заблаговременно направлялись наши разведчики, которые следили за передвижением бандитов. Боевые группы, в которые входили сотрудники местных отделений НКВД (МГБ) и бойцы нашего батальона скрытно занимали позиции вокруг села. Часто на сборища бандитов прибывали оуновские проводники из соседних районов. Каждого из которых сопровождала усиленная охрана, численностью до взвода, поэтому приходилось соблюдать особую осторожность, чтобы не спугнуть весь этот «шабаш».
Мы знали, что в районе села Васловцы Садогурского района Черновицкой области орудуют банды «Юрася» и «Скрачуна», и никак не могли напасть на их след. Но наши действия не были напрасными – леса и горы со временем не так кишели бандитами, как раньше, уничтожением которых мы успешно
