Белый слон Карла Великого: Невыдуманные истории - Анатолий Петрович Левандовский

Наконец-то папа вздохнул свободно. Все-таки он одержал победу над королем! Пусть пришлось пожертвовать сотнями рядовых рыцарей, сожженных до решения комиссии, но теперь все собранные материалы будут переданы собору, и Вселенский собор оправдает орден!..

Однако радость Климента V была преждевременной. Именно в это время Филипп Красивый пустил в ход свой главный козырь... дело покойного папы Бонифация VIII.

Начиная с 1308 г. Филипп IV все чаще заговаривал со своим «авиньонским пленником» о том, что история с папой, умершим после инцидента в Ананьи, беспокоит умы и души верующих. Ведь история эта так и осталась невыясненной. Кто был прав, кто виноват? Если вина падает на французских легистов — они должны быть наказаны; но если виноват был сам Бонифаций VIII — что ж, этого тоже не следует скрывать, люди должны узнать правду...

Климент V, чувствуя подвох, долго отмалчивался. Однако накануне открытия Вселенского собора настойчивость Филиппа превысила всякую меру. Он доказывал папе, что, коль скоро отцам собора передадут материалы о тамплиерах, необходимо, чтобы они же разрешили и дело Бонифация, поскольку его незаконченность бросает-де тень на папский престол...

Климент V, больной и измученный непрерывными требованиями короля, в конце концов уступил, не понимая, что накидывает петлю на собственную шею.

Поначалу, наивно считая, что суд сведется к осуждению или оправданию оскорбителей и фактических убийц папы, Климент вызвал Ногаре и связанных с ним лиц в Авиньон. Каковы же были его ужас и изумление, когда Ногаре вместо обвиняемого выступил в роли обвинителя. Одновременно с этим король послал в Авиньон одно за другим три чрезвычайных посольства, которые должны были «вразумить» папу.

Процесс по делу Бонифация VIII начался 16 марта 1310 г. и тянулся бесконечно долго. Ногаре вновь проявил оперативность. Он собирал «свидетельские показания» по всей Италии и уже 2 мая представил папе три объемистые пачки «документов», в которых Бонифаций VIII обвинялся примерно в том же, в чем были уличены тамплиеры: в идолопоклонстве, в сговоре с сатаной, во всевозможных гнусных преступлениях, в еретических мыслях и поступках. Климент V, потрясенный тем, какой оборот приняло дело, ссылаясь на жаркое время года, прервал процесс на несколько месяцев. Этим он, разумеется, ничего не выиграл, наоборот, его позиция еще более усложнилась. Со всех сторон в Авиньон посыпались требования и угрозы, против папства начались публичные выступления как во Франции, так и в Италии. Филипп Красивый заявил, что, если обвинения против Бонифация подтвердятся, его кости будут вырыты из могилы и с позором сожжены, а пепел развеян по ветру.

Только теперь Климент V начал осознавать в полной мере, в какое положение он попал. Было запятнано не только имя одного из пап, но и все папство в целом, и это рикошетом било по самому Клименту V. Понимая, что, если он немедленно не пойдет на уступки, ему не сносить головы, Климент V возобновил обмен посольствами с Филиппом IV и заявил о полной готовности пойти на любой компромисс. Тогда «железный король» устами своего посредника Карла Валуа предложил папе оригинальный обмен: орден тамплиеров на доброе имя Бонифация VIII...

Климент V, сломленный физически и морально, пошел на полную капитуляцию.

Он отступился от ордена: в Англию, Португалию, Венгрию и другие страны были разосланы строжайшие приказы с требованием немедленно арестовать всех рыцарей-храмовников и провести над ними следствие и суд. Мало того, узнав, что архиепископы Кентерберийский и Йоркский отказались от применения пыток к тамплиерам, папа выразил им порицание, заявив, что «по отношению к еретикам все законы, все привилегии и обычаи падают сами собой».

Филипп IV, вполне довольный поведением папы, позволил ему завершить процесс Бонифация VIII с желательным исходом. Суд констатировал, что французский король в распре с Бонифацием VIII действовал добросовестно, но исполнители его воли были слишком усердны в своем рвении. Обвинения, предъявленные Бонифацию, были признаны необоснованными. Таким образом, единственным виновником всего оставался... Ногаре! Но и здесь Климент V не решился идти слишком далеко. Он постановил, что легист, превысивший свои полномочия и оскорбивший покойного папу, должен, дабы замолить грехи, отправиться в Палестину, лишь только будет организован новый крестовый поход. (Заметим, что крестовый поход так и не был организован.)

На этом ко всеобщему удовольствию история Бонифация VIII завершилась.

Впрочем, не совсем.

Окончательный приговор по этому делу должен был вынести Вселенский собор, которому вручалась и судьба ордена тамплиеров.

Заседания собора начались 13 октября 1312 г. во французском городе Вьенне. Собор был весьма представительным: под председательством Климента V в нем участвовало более сотни прелатов Франции, Италии, Германии, Англии, Шотландии, Дании, Венгрии.

Повестка дня Вселенского собора была обширнейшей. Предстояло обсудить вопросы о еретических движениях в Европе, о церковных преобразованиях, о крестовом походе. Дело Бонифация VIII не заняло много времени: отцы собора послушно согласились с решением Климента V. И вот наступил черед главного вопроса — судьба ордена тамплиеров.

Поначалу, разобравшись в документах и протоколах допросов, отцы собора пошли по стопам церковной

комиссии: они не усмотрели в деятельности храмовников большого криминала и были склонны отнестись к ордену весьма снисходительно.

Семь членов ордена, занимавших высшие должности, поспешили во Вьенн, чтобы выступить в качестве защитников ордена. Однако добровольные защитники по приказу папы были немедленно арестованы и брошены в тюрьму.

Весной 1312 г. во Вьенн прибыл Филипп IV в окружении своих детей, свиты и усиленной вооруженной охраны. Чтобы оказать соответствующее давление на Климента V и собор, король незадолго перед этим вновь созвал в Лионе Генеральные штаты — в третий раз за время борьбы с папой и тамплиерами. И опять штаты полностью поддержали своего короля, решительно выступив за уничтожение ордена.

Впрочем, все это было не что иное, как дополнительная страховка. Папа, уже отрезавший себе путь к отступлению, проявил не свойственную ему решительность. Не дожидаясь заключений собора, он выпустил буллу «Vox in excelso»[7], означавшую смертный приговор тамплиерам.

Содержание буллы сводилось к следующему.

С канонической точки зрения, орден как будто осудить за ересь было нельзя (здесь папа