Владимир Андриенко - Эхнатон: Милость сына Солнца
Даже слуги во дворце были облачены в яркие одежды и многие имели богатые украшения. Нехези поразился их количеству. Здесь было не менее нескольких тысяч человек, что служили владыке Верного и Нижнего Египта. Роскошь вошла в моду и стала частью придворного Египта со времен царствования фараонов Тутмоса IV и Аменхотепа III. Именно тогда слава о великолепии столицы фараонов полетела по миру.
В громадном зале, где в самом центре был поставлен трон для фараона, толпилось множество жрецов, придворных и военных чинов. Наемные музыканты играли на арфах, лирах и флейтах, услаждая слух гостей владыки. Сверкали драгоценные камни и золото на одеждах вельмож. У военных было изукрашенное лучшими ювелирами оружие. Эхнатон любил так одаривать отличившихся в пограничных стычках с варварами полководцев.
Нехези сильно волновался, когда вошел под великолепные расписные своды. Он повернулся к Хоремхебу и спросил его:
– Ты уже бывал во дворце?
– Да, но в парадном зале я в первый раз. Мне никогда не приглашали на прием самого фараона. Здесь я вижу много военачальников. Вот там стоит командующий корпусом Мерфи Тутмос. А вон начальник ливийской гвардии господин Па-Баста.
– Твой командир?
– Да. И он с удивлением таращит на меня свои выпуклые глаза. Не понимает, кто меня сюда пригласил. Боится, что я отмечен милостью фараона. Па-Баста слишком дорожит своей должностью. Вдруг да его сместят с должности, а она приносит ему неплохой доход.
– А тебя хотят назначить вместо него? Он старик, хоть и крепкий, а ты еще молод.
– Сейчас еще рано об этом мечтать, но в будущем все может измениться. Хотя я хотел бы служить фараону на поле боя. Спокойная должность придворного солдата не по мне.
– Ты бы отказался от чина офицера придворной гвардии? – удивился Нехези. – Это элита нашей армии.
– Отказался бы? Нет. Разве можно отказать фараону?
Они отошли в ту часть зала, где стояли несколько десятков женщин. Все они держали в руках цветы лотоса. Их белые платья были по местной моде украшены яркой вышивкой и богато усыпаны драгоценностями. Пышные парики женщин были низко надвинуты на лоб и перехвачены гравированными обручами из золота.
Еще дальше стояли особняком жрецы Амона. Эти тихо переговаривались между собой, и на их лицах читалось недовольство.
– Жрецы, – прошептал Хоремхеб.
– Да. Это посланцы храма Амона-Ра. Они постоянно ходят к фараону, как говорит мой дядя, и просят его вернуться к культу Амона и отринуть новый культ Атона, который фараон все больше и больше жалует своими милостями.
– Но не заметно, чтобы у них это получалось.
– Фараон настроен решительно проводить в жизнь политику нового культа единого бога Атона.
– Смотри! – Хоремхеб толкнул Нехези, и показа ему на появившегося нарядного придворного с жезлом в руке.
– Кто это?
– Сам господин Меритенса – церемониймейстер фараона. Тот, что встречал нас у входа во дворец. Но сейчас он нарядился с особой пышностью. Я знаю его давно. Он часто бывал в наших казармах. Он пришел объявить о выходе Эхнатона. Готовься. Сейчас все начнется.
Они замолчали, и тоже самое сделали все, кто собрался в зале. Музыканты прекратили играть.
Меритенса торжественно взмахнул жезлом и громким голосом произнес:
– Его святейшество, фараон Верхнего и Нижнего Египта, живущий в правде, избранник Ра, прекрасное дитя великого Атона, наш владыка Аменхотеп IV!
Глашатай назвал фараона еще старым его именем Аменхотеп. Хотя тот уже несколько месяцев как фараон окончательно сменил сове имя на Эхнатон. Это был решительный вызов жрецам других культов, а особенно культу Амона-Ра. Верховные жрецы Амона привыкли занимать большие должности и весьма влиятельные посты при дворе отца нынешнего фараона Аменхотепа III. Имя фараона Аменхотеп (Угодный Амону) означало приверженность старому культу. Новое имя Эхнатон (Дух Атона) свидетельствовало о решительном повороте в государственной политике.
В зале появился он – повелитель громадной империи, в сопровождении своей любимой жены царицы Нефертити и четырех придворных в белых жреческих одеждах. Это были жрецы бога Атона.
Нехези впервые видел фараона так близко. Он не был красив, владыка обоих земель, и его внешность скорее отталкивала, чем привлекала. Фараон был узок в плечах и имел полные бедра. Совсем не похоже на образец мужественного повелителя-воина, что ввел в Египте великий фараон Тутмос III, завоевавший множество стран.
Худые руки владыки, явно не привычные к мечу и копью, были украшены массивными браслетами из золота. Лицо фараона также совсем не походило на гордые профили мужественных правителей 18-й династии, скульптуры которых высились в этом зале. Кожа фараона была испорчена многочисленными оспинами. Большие выпуклые глаза, высокий лоб, худые щеки. Его голову венчала корона с традиционным символом царского достоинства – золотым Уреем.
А вот царица Нефертити действительно поражала своей красотой. Высокая ростом, с длинной шеей и тонким, словно выточенным резцом мастера лицом, она пленяла всех, кто её видел. Нехези, не отрываясь, смотрел на огромные синие сияющие глаза повелительницы, на её красиво очерченные губы. На царице было роскошное длинное платье с вышивкой. На её миниатюрных ступнях были золотые сандалии украшенные самоцветами. Её голову венчала высокая тиара, надвинутая на лоб с двумя закругленными концами, плотно скрывавшими уши женщины.
Глашатаи после появления фараона разом воскликнули:
– Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!
После этого возгласа все присутствующие пали ниц, приветствуя владыку. Повалились на колени и Нехези с Хоремхебом.
Фараон сел на трон. Слуги принесли небольшой стульчик для царицы Нефертити, и она расположилась рядом со своим супругом. Эхнатон разрешил придворным подняться.
– Здесь ли мой чати (визир или министр в Древнем Египте) по военным делам? – спросил Эхнатон.
– Я здесь, владыка, – вперед выступил мужчина в белой рубахе и юбке. На его широком поясе были укреплены ножны с мечом.
– Мне говорили, что ты хочешь сообщить нечто важное? Я не мог выделить тебе время раньше, но сейчас я слушаю тебя.
– Владыка, к нам едет посол от царя Вавилонии Буррабуриаша с изъявлениями покорности и обещанием дани.
– И это все, что ты хотел нам сообщить? Если речь пойдет о военном союзе, то разбирайся в этом сам.
– Но, владыка. Царь Вавилона послал к тебе не простого гонца, а своего сына царевича Хамаша с многочисленной свитой. Он царской крови и ждет почестей от самого фараона Египта, владыка.
– Хорошо! Я приму сына царя Вавилонии. Ты отправил на встречу посланцу эскорт достойный его происхождения?
– Да, владыка. Его будут сопровождать 100 колесниц твоей личной гвардии. Но это еще не все, повелитель. Наши Сирийские союзники весьма обеспокоены усилением царства хеттов.
– А разве хетты предпринимали попытки нарушить наши границы или границы наших союзников в Сирии или Палестине?
– Пока нет. Крупных атак хетты пока не предпринимали, но могут предпринять. И нам стоит усилить наши гарнизоны в Сирии.
– Посылать войска? Но это значит начать войну с хеттами. Я не желаю войны. Мои предшественники и там значительно расширили границы Египта и распространили свою власть на многие народы. Хватит этих бессмысленных войн! Они разоряют нашу страну!
Эхнатон жестом дал понять чати, что с ним говорить более не желает. Затем он обратил внимание на жрецов Амона.
– Вы пришли ко мне по делу, слуги Амона-Ра? – недовольно спросил фараон. – Я готов вас выслушать.
Вперед выступил старик с лысой головой в белом одеянии с золоченным посохом в руке.
– Мы пришли к тебе, фараон от имени и по повелению Владыки Солнца Амона-Ра! От бога что возвеличил твоих предков! – торжественно провозгласил жрец. – Я верховный жрец моего бога заявляю тебе – отринь от себя ложные символы веры и вернись к почитанию истинных богов Страны Кемет. Сила Египта именно в незыблемости культов наших богов и в первую очередь культа Амона-Ра! Если ты забыл, фараон, о том как был наказан много веков назад фараон Хуфу и его наследники, то я могу тебе напомнить об этом!
– Я не нуждаюсь в уроках истории, жрец!
– Но я все же тебе напомню их! – гордо продолжил жрец.
Он стал говорить о немилости бога Ра и о том, как он отвернулся от Хуфу и его семьи. Рассказ дошел до момента как сам солнечный бог породнил наследника от смертной женщины и даровал ему корону царства Верхнего и Нижнего Египта.
Фараон выслушал жреца с каменным лицом и ничего не произнес в ответ. Вместо него вперед выступил один из жрецов Атона, что стоял рядом с троном.
– Я жрец бога Атона Мерира, именем бога моего заявляю тебе жрец Амона – ты неверно истолковал волю божества!
– Неверно?! – вскипел жрец Амона-Ра. – И это ты смеешь говорить верховному жрецу, посвященному в древние тайны? Ты предатель и распутник, изгнанный из состава жрецов Амона-Ра с позором!
