А. Сахаров (редактор) - Александр II
Ответ, достойный Бисмарка: категоричный и угрожающий – Германия поддержит империю Габсбургов.
В беседе с Горчаковым, на которой присутствовал Жомини, Швейниц доверительно заявил: рейхсканцлер Бисмарк согласится на активную поддержку России при условии, если та даст Германии гарантии на владение французскими провинциями – Эльзасом и Лотарингией.
Горчаков не скрывал разочарования:
– Мы ждали от вас иного, а вы привезли нам то, о чём нам давно известно.
И переглянулся с Жомини.
Беседа заводила их в откровенно дипломатические дебри.
– Русские гарантии в отношении Эльзаса и Лотарингии, зафиксированные в договоре, могут изменить наши позиции, – сказал немецкий посол.
На что Горчаков ответил:
– Это принесло бы вам мало пользы. В наше время договоры имеют призрачную ценность.
Ни один мускул не дрогнул на лице Жомини. Швейниц ядовито парировал:
– Однако, ваша светлость, вы сами выражали сожаление, что мы не связаны с вами никаким договором.
Приблизительно в то же время, как Александр II ставил вопросы перед Вильгельмом в Вене, на Балльплатцен, министр иностранных дел империи Габсбургов венгерский дворянин Дьюла Андраши через специального уполномоченного барона Мюнха обратился с подобным вопросом к канцлеру Бисмарку. На аудиенции у Бисмарка австрийский уполномоченный высказал тревогу Франца-Иосифа, что русские войска в Болгарии доставят Австро-Венгрии немало хлопот. Канцлер, хмыкнув, посоветовал австрийцам в таком случае оккупировать Боснию. А если у Габсбургов возникнет желание активно противодействовать России, они могут договориться о совместных действиях с кабинетом лорда Биконсфилда.
Заявляя так, немецкий рейхсканцлер чётко определил позицию Германии. Она не допустит разгрома Австро-Венгрии, но вместе с тем не намерена воевать против России за балканские интересы империи Габсбургов.
Андраши расстроился: на Вильгельмштрассе не помешают России ввести войска в Болгарию. Бисмарка устраивала война России с Оттоманской Портой.
Прошла неделя, как унялись дожди, и, отпаровав, просохшее поле покрылось первой зеленью.
День смотра Дунайской армии удался тёплым, солнечным. Милютин находился в свите императора. Лошадь нетерпеливо перебирала копытами, и Дмитрий Алексеевич то и дело осаживал её.
Множество знатных гостей понаехало из Кишинёва и ближайших сёл. Украинское и молдавское дворянство, румынские бояре явились целыми семьями. Было весело и шумно.
До ушей военного министра доносились обрывки разговоров:
– Бал у генерал-губернатора?
– Я с вами вполне согласен, засилие господ офицеров…
Седой дворянин с лицом скопца громко рассмеялся:
– Знаю, знаю, чем вы недовольны. Ваша Марийка каблуки сбила с удалым поручиком.
– Господа, господа! – Пытался обратить на себя внимание молодой помещик. – Приглашаю на охоту!
Дама с невероятно перетянутой талией томно ворковала с усатым офицером:
– Ах, штабс-капитан, штабс-капитан…
Войска ждали государя. Он прибыл вместе с великим князем. За каретой следовала сотня лейб-гвардии казачьего полка.
Александр ступил на подножку, чуть замешкался. Ему подвели коня. Царь разобрал поводья, приложил руку к папахе:
– Здорово, солдаты!
– Здра… жела… ваше вели… ство! – раскатилось вдоль строя.
Сегодня император выглядит лучше, нежели вчера, на военном совете в доме предводителя Кишинёвского дворянства господина Семиградова.
Подавленность Александра на военном совете сказалась на присутствующих. Сидели молча, не прерывая доклада начальника штаба генерала Непокойчицкого. Тому помогал его заместитель генерал Левицкий.
Охарактеризовав общую обстановку, Непокойчицкий уведомил, что ещё в мае русские моряки сумели поставить в низовьях Дуная минные заграждения, лишив турецкие мониторы и канонерки возможности хождения по реке.
Вокруг длинного стола сидели командиры дивизий и корпусов, слушали, делали пометки.
Задумчив генерал-лейтенант Гурко[30], неприметно держится генерал Карцев, ореол славы которого взойдёт на Троянском перевале, в заснеженных Балканских горах. Откинулся на спинку стула мастер штыкового боя генерал Драгомиров. И не ведает, что не далека та ночь, когда его дивизия первой переправится через Дунай.
Рядом с генералом Радецким, положив ладони на стол, сидел генерал Столетов. Милютин охотно поддержал назначение Столетова командиром болгарского ополчения. Высокообразованный генерал, окончивший университет и военную академию, знавший несколько языков, прошёл путь от солдата до генерала, участвовал в Крымской войне и боевых действиях в Средней Азии.
По правую руку от императора, откинувшись на спинку стула, восседал генерал-адъютант великий князь Николай Николаевич.
У военного министра было своё, довольно нелестное суждение о главнокомандующем. Знал его упрямство, а главное – отсутствие необходимого военного кругозора. Однако возражать царю, пожелавшему видеть великого князя в должности главнокомандующего, Милютин не стал.
Невысоко оценивал Дмитрий Алексеевич и военные дарования начальника штаба Дунайской армии генерал-адъютанта Непокойчицкого, чей боевой талант так и не поднялся выше участия в его молодые годы в подавлении Венгерского восстания.
Непокойчицкий докладывал монотонно, усыпляюще, сутулился. Царь не дёргал начальника штаба, не прерывал вопросами, время от времени лишь хмыкал недовольно, хмурился. Указка в руке Непокойчицкого скользила по Балканам.
Милютин записал в журнале: «Чем объясняет штаб отклонение от ранее разработанной диспозиции?» Решил задать вопрос после доклада. Докладчик замолчал. Александр спросил:
– Нельзя ли уменьшить расходы на провиант? Казна наша – как дырявый мешок, сколько ни наполняй, всегда пуста.
Ответил генерал Левицкий:
– Ваше императорское величество, мы вынуждены передать подряды на снабжение товарищества у Грегера, Горвица и Когана.
– Чем объяснить выбор подрядчика? – Насторожился Милютин.
Ожидавший подобного вопроса от царя, Непокойчицкий ответил поспешно:
– Товарищество приняло на себя поставку с оплатой в кредитных рублях.
– Но где товарищество достанет золото? – снова подал голос Милютин.
– Товарищество получает его, используя свои международные связи, в частности, по нашим сведениям, у Рокфеллера.
Докладывая о состоянии снабжения войск продовольствием и фуражом, Непокойчицкий не до конца раскрывал карты. Грегер и компания заготавливали их не на правах подряда, а на условиях комиссии, то есть на суммы, отпускаемые товариществу командованием Дунайской армии в кредитных билетах по биржевому курсу. Себе товарищество брало десять процентов комиссионных от стоимости продуктов, отсюда вытекало: чем дороже обходился солдатский провиант, тем больше получало комиссионных товарищество.
– Учтите, объявлен набор ещё семи дивизий, – сказал Александр.
– Мы это предусмотрели, ваше величество. Ко всему прочему, вступив на территорию Болгарии, мы рассчитываем на помощь населения.
– Ваша диспозиция ведения войны сегодня несколько не соответствует плану генерального штаба, – заметил Милютин. – Не приведёт ли это к дроблению ударных сил?
Великий князь повернулся к военному министру, ответил самоуверенно:
– От Чёрного моря до Систово у турок крепкая оборонительная линия. Всё правобережье заполнено войсками. В районе рущукских крепостей стопятидесятитысячная турецкая армия под командованием Абдул-Керим-паши. Их необходимо если не уничтожить, то блокировать. С этой целью создаётся отряд наших войск под командованием цесаревича Александра.
Милютин промолчал. Царь спросил:
– Где предполагаете начать переправу?
И снова ответил главнокомандующий:
– Это, ваше величество, до поры мы намерены сохранить в тайне, дабы не стало известно неприятелю. До начальников колонн и дивизий приказ будет доведён накануне переправы.
Император недовольно нахмурился.
– Моё пребывание на военном театре и пребывание военного министра не умаляет ваших обязанностей как главнокомандующего.
– Ваше величество, это не недоверие вам, – поспешил смягчить обстановку Непокойчицкий. – Место переправы уточняется с учётом сведений, поступающих от полковника Артамонова.
– Разведку полковника Артамонова снабжают информацией болгарские патриоты, – сказал великий князь.
Полковник Артамонов встал, ожидая вопроса, но император будто не заметил его.
– Ну хорошо, – примиряюще проговорил он, – участие болгар в данной войне, я думаю, заставит других государей согласиться с нами на признание прав за этим многострадальным народом. Долг России подать руку помощи нашим братьям на Балканах и угнетённым армянам на Кавказе.
