Эптон Синклер - Зубы Дракона

Этот человек, ведущий много дел, мог быть отзывчивым, как ребенок, и с другой стороны мог категорически заявить, что он не занимается бизнесом только из-за любопытства. Он мог быть откровенным с точки зрения сомнительного вкуса, или мог стать хитрым, как любой из дипломатов, которых Ланни видел на десятках международных конференциях. Он мог торговаться до упора, а затем развернуться и истратить огромные деньги на гостеприимство того же человека. Он был смелым, но его преследовали страхи. Он страстно желал одобрения своих коллег. Однако тщательно их изучив, примет решение, показывающее, что их мнение для него ничего не значит. Наконец, с его острым умом, он замечал эти противоречия в себе, и мог рассказать о них с приводящей в замешательство простотой Ланни, которому он доверял.

Они сидели на палубе, когда остальные улеглись спать. Была ночь, яхта почти беззвучно скользила по воде. Вдруг хозяин заметил: «Вы знаете, сколько стоит каждый час этого шоу?»

«Я никогда не пытался оценить», — ответил гость, опешив.

— Вы не пытались, потому что у вас всегда были деньги. Я понял это вчера вечером — около ста долларов каждый час и дня, и ночи. Это стоило для меня несколько часов сна, чтобы понять это.

Наступила пауза. Ланни не знал, что сказать.

— Это слабость. Полагаю, что это зависит от национальности, я не могу преодолеть страх тратить так много!

— Тогда почему вы это делаете?

— Я заставляю себя быть рациональным. Что хорошего от денег, если их копить? Мои дети их не хотят, а их дети не будут знать, что с ними делать. И, во всяком случае, это не может продолжаться вечно. Я предполагаю, что доставляю своим друзьям какое-то удовольствие, и смею надеяться, что не нанесу им никакого вреда.

«Конечно, я не должен говорить об этом», — добавил хозяин: «но вы хотели понять людей».

«Мы все были бы счастливее, если бы мы всегда так делали», — ответил Ланни. — «Я тоже отдаю себе отчет в своих слабостях. Если бы я оказался на вашем месте, я бы пытался разобраться, есть ли у меня право владеть яхтой».

Ланни пошёл спать, думая об этой «национальной» особенности. Когда он впервые встретился с Йоханнесом Робином, продавец ездил по всей Европе с двумя тяжелыми чемоданами, полными электрических щипцов для завивки волос и тостеров, и разглагольствовал о развитии международной торговли и распространении цивилизации. Во время войны он сделал деньги, покупая магнето и подобные вещи, и продавая их в Германию. Затем он вошел в долю с Робби Бэддом и купил излишки запасов американской армии. Он продавал немецкие марки и покупал акции германской промышленности, и теперь его иногда называют «королём» того или этого. Несомненно, все короли, носящие короны и царские одежды, были сомневающимися и озабоченными смертными, которые жаждали любви и мучились страхами яда и кинжала, демонов и богов, или, в наши времена, финансовых обвалов и революций.

Яша Рабинович изменил свое имя, но остался евреем, это означало, что он был национально озабоченным. Это было вызвано презрением и преследованиями. Временами он хвастался, временами ёжился, но пытался спрятать эти оба настроения. Он просто хотел быть человеком, как другие, и чтобы его судили по заслугам. Но ему пришлось бежать из России от погромов, и в Германии он жил, зная, что большинство людей презирали и ненавидели его. Он знал, что даже в Америке, которую он считал наиболее просвещенной страной, люди в трущобах назвали бы его «жидом» и убийцей Христа, в то время как «лучшие» люди исключили бы его из своих загородных клубов.

Он говорил обо всем этом с Ланни, который яростно боролся за права своей сестры выйти замуж за Ганси. Люди обвиняли евреев в их аномальной любви к деньгам. «Мы торговцы», — сказал Йохан-нес. — «Мы были торговцами пару тысяч лет, потому что были изгнаны из наших земель. Мы должны были прятаться в любых дырах, которые могли найти в одном из этих портов Средиземного моря, и существовать, покупая что-то по низкой цене и продавая это по более высокой. Наказание за неуспех была смерть. Это заточило наши мозги. В порту часто бывает, что мы покупали у человека, которого мы никогда больше не увидим, и продавали такому же. Они не беспокоились о нашем благополучии, а мы о них. Это может объяснить границы нашей морали, но это легко понять».

Ланни признался, что он понимает, а его хозяин продолжал: «Мои предки были прирождёнными торговцами на всём пути от Смирны до Гибралтара, тогда как ваши были варварами в темных северных лесах, убивая зубров дубинками и копьями. Естественно наш взгляд на жизнь отличается от вашего. Но когда занимаешься коммерцией, различия быстро исчезают. Я слышал, что в вашем родном штате Коннектикут янки не очень обижаются, когда их называют «хитрецами». Вы слышали, наверное, о Дэвиде Харуме, который торговал лошадьми».

«Я также слышал о Поташе и Перлмуттере», — сказал Ланни с улыбкой.

— Здесь то же самое, всё вокруг берегов этого древнего моря когда-то было цивилизованным миром. Греки считались умелыми торговцами. Взять Захарова, например. Турка не так легко обмануть. И говорят, что армяне являются лучшими торговцами из всех национальностей в мире. Конечно, я имею в виду профессиональных торговцев, тех, кто живет торговлей или умирает за неё. Крестьянин другое дело, первичный производитель предопределено является жертвой. Занимается ли он в Коннектикуте покупкой деревянных мускатных орехов или в Анатолии получает монеты, изготовленные из недрагоценных металлов, которые он, не будучи достаточно умен, не смог сбагрить дальше.

Ланни сидел с мадам Зыжински, но полученные им результаты не впечатляли. Тикемсе, благородный индеец, был подозрительным и своенравным. Он обиделся, когда кто-то не поверил его словам, а Ланни сделал ошибку, будучи слишком честным. Чтобы получить результат, нужно быть Парсифалем Динглом. Последний довольно любезно приветствовал духов, как своих друзей, и дружески общался с ними и «контролем». Видимо, с духами было, как при исцелении: если не обратитесь и не будете как дети![8]

Что сделал Тикемсе? Он направлял сообщения для Ланни через Парсифаля. Он сказал: «Передайте этому расторопному молодому человеку, что здесь был Марсель. И что он рисует в мире духов, и у него выходит гораздо лучше, чем у него когда-либо получалось на земле, но его теперешние картины никогда не будут выставлены на аукционах». Ланни захотел узнать, возражал ли Марсель против того, чтобы его работы были проданы. Но в течение длительного времени художник игнорировал его вопрос. Затем в один прекрасный день Тикемсе неохотно сказал, что это действительно не имеет значения для Марселя. Всё продаётся в мире Ланни, и бесполезно держать красивые вещи в кладовой. Это звучало, как если бы мир духов приобрел «розоватый» оттенок.

Мадам давала несколько сеансов каждый день. Она делала это, когда зарабатывала себе на жизнь на Шестой авеню, и настаивала на том, что это ей не причиняет боль. Она обслужит всех, кому было интересно. В настоящее время она вникала в прошлое семьи Рабинович, рассказывая о тех членах, которые «ушли». Это немного беспокоило, т. к. членов этой семьи было много, а Яша забыл их. Он сказал, что никогда не слышал о них, за исключением, тех, кто просил деньги для достойных целей, и все их цели были достойны. Он сказал, что есть способ проверить на идентичность любого члена его семьи в мире духов, если тот попросит деньги для сына или дочери, племянника или племянницы, еще живущих на земле!

Но действительно был дядя Наум, который торговал вразнос в российско-польских деревнях, и был избит до смерти черносотенцами. Реалистичные детали этого события звучали убедительно для Мамы Робин, которая была свидетелем этого инцидента в детстве, и ей до сих пор снятся кошмары. Затем был собственный отец Яши. Тот рассказал ему, что его борода побелела быстрее на одной стороне, чем на другой, и как он спрятал свои деньги в очаге под шатающимся кирпичом. Ланни увидел, как его вежливый хозяин был сильно удивлён. Йоханнес потом сказал, что он думал, что все это — мошенничество, но теперь он не знает, что и думать. Это было действительно немыслимо.

Так продолжалось к удовольствию всего судна. Седобородый и здравомыслящий капитан Моллер снизошел до эксперимента, и оказался в диалоге со своим старшим сыном, который был младшим офицером на подводной лодке, а тот рассказал ему, как они чувствовали себя, задыхаясь на дне море. Няня маленькой Фрэнсис, девушка с акцентом кокни, которая получила начатки образования в начальной школе, научилась разговаривать со своим отцом во время длинных сеансов. Тот был простым солдатом, убитым на Сомме, и который рассказал ей всё о своей прошлой жизни: название паба, где он делал ставки на скачках, и где его имя по-прежнему написано мелом на доске, вместе с именами других погибших солдат, родом из окрестной местности.