Василий Седугин - Славянский викинг Рюрик. Кровь героев
– Сколько раз!
– И что ты чувствовал в это время?
– Как что? Ну думаешь о ней, стараешься увидеть, наедине остаться…
– У меня все гораздо серьезней. Я жизни своей без нее не представляю.
Рерик пожал плечами, ничего не ответил.
Некоторое время ехали молча. Потом неожиданно Уто спросил:
– Как вернемся домой, у тебя никаких важных дел не предвидится?
– Да нет. Все важные дела решает Дражко.
– А сколько же лет он будет за тебя решать?
– Как мне исполнится восемнадцать лет. А что?
– Да вот мысль мелькнула, не пригласить ли тебя на обряд обручения? Все-таки мы столько лет вместе, ты стал близким другом. И, представь, какая мне честь: переговоры об обручении с невестой ведет сам князь бодричей!
– Сумею ли? – засомневался Рерик.
– Ничего сложного. Не отказывайся, я тебя очень прошу!
– Хорошо. Уговорил!
– А потом мы отправимся в Аахен, где любил подолгу бывать сам Карл Великий, император Франкского государства. Им был построен исключительной красоты и величия храм – Аахенская капелла. Нашла на мою невесту блажь, хочет полюбоваться на это великолепное сооружение и заказать молебен. Тебе, язычнику, не понять ее устремлений. Вот если бы ты перешел в христианство!..
– Нет уж! Своим богам я никогда не изменю!
– Говорят, Аахен очень красивый город. Разве что Риму уступит, а так в округе нет равных ему!
– Об Аахене я наслышан, и сам бы не прочь съездить.
– Так поехали! Лишняя сабля в дороге будет только кстати.
– А что, шалят на дороге?
– Еще как! И разбойники, и местные князьки, и бароны не прочь поживиться легкой добычей. Но всех опасней викинги. Ватагами исходили они пол-Европы вдоль и поперек, грабят беспощадно всех, даже церкви и монастыри не щадят. Страшный народ! Второе столетие нет от них покоя!
– Охрану надо покрепче взять.
– Охрану возьмем! Вообще поедем с шиком! Соглашайся, не пожалеешь!
– А что! Меня всегда тянуло увидеть чужие края. А тут сама королевская резиденция могучего государства. Нечасто такое может представиться в жизни. Ничего-то я кроме родного города Рерика не видел!
– Вот и хорошо! Приедешь в нашу столицу Подербори, а оттуда двинемся в Альдинбург.
V
Столица саксов расположилась посреди дремучего леса, все укрепления и здания в нем были сплошь деревянными. Городок маленький, скученный, казалось, дома и дворцы налезали друг на друга, по узким кривым улицам с трудом могла проехать телега, и возникало совсем безвыходное положение, когда встречались их две: ни разъехаться, ни повернуть назад. После брани и долгих препирательств приходилось коней выпрягать, а тележки толкать вручную до ближайшего переулка.
Приезду Рерика Уто сильно обрадовался, выбежал на крыльцо, обнял и повел в свои покои. Во дворце происходила суета, слуги собирали Уто в дорогу. На другой день кортеж двинулся в сторону Балтийского моря. Чем дальше отъезжали от столицы, тем больше чувствовалось разорение: здесь огнем и мечом прошли викинги.
– Датские викинги облюбовали Англию, там они полстраны превратили в пустыню, – говорил Уто. – А в наших краях свирепствуют скандинавские норманны. Приплывают на кораблях, высаживаются десятками тысяч, грабят и разоряют все подчистую. Пока от гонцов получим известие об их прибытии, пока соберем войско, их и след простыл. Не успеем домой возвернуться, как прибывает новая банда грабителей, и все повторяется сначала. Даже франкские короли не в состоянии справиться с ними. Мой отец участвовал во многих походах Карла Великого и рассказывал один эпизод его войны с викингами. В 810 году датский король Готфрид прибыл на 200 судах в Фрисландию[3], ограбил все прибрежные острова, сжег город Гронинген, обложил местное население данью в 100 фунтов серебра. Узнав об этом, Карл Великий поспешил со своим войском на север, но Готфрид уже бежал, прихватив награбленную добычу. Тогда император повелел везде по побережью закладывать укрепления, распорядился во всех гаванях строить корабли, потому что в одном только сильном и хорошо снаряженном флоте он видел безопасность и защиту своих северных территорий от нападений викингов.
– С Готфридом у меня особые счеты, – помрачнев, проговорил Рерик. – Вообще Дания сейчас главный враг славян. Я слышал, что жители острова Руяна[4] в отместку постоянно нападают на датские селения, грабят и разрушают их.
– Как видно, островитяне и защищают вашу страну от нашествия морских пиратов!
Альдинбург был расположен на берегу обширной бухты. Внимательно и с интересом рассматривал Рерик этот портовый город, бывший Старград – столицу воинственного иллирийского племени варангов (варягов), потерявших родину и теперь разбредшихся по всему свету. Укрепления его были построены необычным способом. Основание составляли огромные валуны, затем шли крепко спаянные каким-то особым раствором камни, и только наверху виднелись деревянные сооружения. В городе преобладали бревенчатые постройки саксов, но порой встречались кирпичные дома варангов.
– По обычаю дружка жениха должен войти в дом будущей невесты и спросить ее, согласна ли она выйти замуж?
– А! – догадался Рерик. – У славян это называется сватовством.
– А потом передать от имени жениха кольцо. Обряд называется обручением. Это ответственное дело я поручаю тебе как своему другу.
– Не напутать бы чего-нибудь.
– Не беда. Главное, чтобы она дала согласие на брак.
– А ты сомневаешься?
– Нисколько. Но все равно волнительно. Ведь с этого дня во многом изменится моя судьба!
Дворец герцога Готброда был огромный, деревянный, с высокими крышами. На крыльце стоял привратник.
– Доложи герцогу о приезде князя бодричей, – приказал ему Рерик.
Тот мигом исчез за дверью, но скоро явился и, низко кланяясь, пригласил вовнутрь.
Перед Рериком открылись широкие и просторные залы с многочисленными арками и рельефно вырезанными стропилами. Стены драпировались красочным материалом, по краям узких и длинных окон висели тяжелые декоративные ткани, богато расшитые золотыми нитями, они мерцали красными и пурпурными шелками. Яркая мешанина цветов радовала глаз, придавала помещениям тепло и уют и создавала праздничное настроение.
Посреди одного из залов Рерика ждал герцог – хозяин дворца. Рерик остановился, с достоинством поклонился, сказал:
– Приветствую тебя, герцог Готброд, и все твое семейство. Здоровья и благополучия в твой дом!
– И тебе и твоему семейству желаю успехов и всяческих благ, – ответствовал герцог. – С какой целью прибыл в мой замок, князь бодричей?
– Послал меня к тебе друг мой и собрат, герцог Уто, просить руки твоей дочери. Согласен ли ты отдать ее в жены герцогу Уто?
– А это мы ее спросим, согласно ли она выйти замуж.
Он кивнул головой, и слуга метнулся в дверь. Вскоре из нее вышла высокая, стройная девушка, в которой Рерик с трудом признал Ильву, настолько она изменилась за эти три-четыре года, которые он не видел ее. Она не была слишком красивой, но лицо ее было приятно, а волнение придавало ему даже некоторую прелесть. Худые щечки ее горели, большие выразительные глаза блестели, выдавая внутреннее смятение. Одета она была в длинное платье со свисающими рукавами, на лбу была повязана голубая лента, а толстая коса отливала золотистыми нитями, вплетенными в нее.
Герцог сказал, обращаясь к ней:
– Вот князь бодричей прибыл по поручению герцога Уто просить твоей руки. Что ты ответишь на это?
Она чуть вздрогнула, ее пальцы машинально разглаживали складки платья, и ответила покорным голосом:
– Я поступлю так, как ты велишь, папенька.
– Мое решение будет зависеть от твоего желания. Ты должна поступить так, как подсказывает тебе твое сердце.
Она опустила глаза (Рерик заметил, что у нее длинные, темные ресницы), проговорила дрожащим голосом:
– Я принимаю сделанное мне предложение.
Тогда Рерик быстро шагнул вперед, встал перед ней на одно колено и протянул руку.
– Герцог Уто просил передать тебе вот это. – Рерик открыл ладонь, на которой лежало массивное кольцо. – Он велел передать его от своего имени. Это кольцо с руки его высочества.
Она протянула ему свою руку. Кольцо украшала диковинная лань, распростершаяся в стремительном беге. Он надел его на безымянный палец.
– Оно велико мне, – отстраняя от себя изящное изделие и любуясь им, сказала она.
– Герцог принесет лично такое кольцо, которое будет тебе как раз.
– Я жду с нетерпением герцога Уто, – промолвила она, сделала легкий реверанс и уплыла за дверь.
– Теперь Уто может безбоязненно являться в мой дворец, чтобы завершить обряд обручения, – проговорил герцог, с наслаждением потягиваясь в кресле. – Впрочем, по-иному и быть не могло: мы с его родителями совершили помолвку, когда им исполнилось семь лет. И с тех пор наше решение оставалось непоколебимым.
