Робин Нилланс - Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918
На этом участке фронта наступление пехоты проводилось при артиллерийской поддержке в виде огневого вала, и перенос огня с одного промежуточного рубежа на другой был рассчитан по карте исходя из условия, что темп продвижения пехоты будет равен 45 м в минуту. Как об этом подробно рассказывается в «Официальной истории», приказы по артиллерии корпуса дополнялись необходимым, но зловещим напоминанием о том, что «однажды установленные сроки выхода на промежуточные рубежи уже не могут подлежать изменению. В силу этого пехота должна соотносить свое продвижение со скоростью движения огневого вала. Если окажется, что дальнейшему продвижению пехоты препятствует огонь ее собственной артиллерии, то наступающим необходимо остановиться и выждать, пока огневой вал не будет перенесен на следующий промежуточный рубеж в глубине обороны». Но, к сожалению, данная установка не учитывает противоположную ситуацию, а именно то обстоятельство, что пехота, и без того мало способная на стремительные броски, может слишком медленно продвигаться вперед или даже не продвигаться совсем и, таким образом, терять жизненно важную для нее возможность двигаться под прикрытием огня артиллерии. Те приказы заканчивались следующими словами: «Успех или, наоборот, неудача наступления в огромной степени зависит от того, насколько четко усвоены пехотой принципы „ползучего“ огневого сопровождения». Пехота достаточно хорошо усвоила эти принципы, но все дело в том, что ей приходилось идти за огневым валом через проволочные заграждения, через траншеи, в которых сидят обороняющиеся, и сквозь весь заградительный огонь, который только сможет вести противник.
Эта задача оказалась невыполнимой. Огонь немецких пулеметов был поддержан полевой артиллерией, которая стреляла с позиций за Букурским отрогом хребта и забрасывала наступающих градом снарядов. В это же время начала свою работу и крупнокалиберная артиллерия. Она била по британским траншеям на передовой и по ходам сообщений, в которых скапливались солдаты следующих линий наступления. Здесь уже говорилось о судьбе 1-го Королевского Ньюфаундлендского полка, разорванного в клочья перед дефиле «Y» у деревни Бомон-Амель, а также о двух земляческих батальонах из Шеффилда и Аккрингтона, солдаты которых как подкошенные падали, шеренга за шеренгой, в боях под Серром. То, что случилось с этими подразделениями, — это лишь наиболее яркие примеры того, что происходило повсеместно.
Когда стало ясно, что наступление захлебнулось, были сделаны попытки снова приблизить огневой вал к фронту атакующих войск, но поскольку ни в штабах дивизий, ни в штабе корпуса никто точно не знал, где находились передовые атакующие батальоны, данное решение оказалось практически бесполезным. Наблюдательные посты немецкой артиллерии располагались на господствующих высотах, и благодаря этому командование имело возможность наносить удар по любому участку британских позиций и совершать маневр огневыми средствами, так чтобы под обстрелом находились и английская передовая, и батальоны, прижатые к земле на нейтральной полосе, которая стремительно становилась усеянной воронками от снарядов. На некоторых участках тех боев эти следы видны и поныне, восемьдесят два года спустя. К концу этого дня VIII корпус ценою потерь в 14 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести только и смог, что уцепиться за крошечный пятачок на линии немецкой обороны в районе позиции Четырехугольная на участке между Серром и Бомон-Амель. Серр так и не был отвоеван у немцев, а Бомон-Амель, который находился на удалении в 500 ярдов (450 м) от английской передовой и являлся конечной целью первого дня наступления при Сомме, фактически продержался до последних дней этого сражения, закончившегося четырьмя с половиной месяцами позже.
Последнее наступление того ужасного дня было проведено к северу от Бомон-Амель силами двух дивизий 3-й армии генерал-лейтенанта сэра Эдмунда Алленби. Перед этими двумя дивизиями — 56-й и 46-й VII корпуса, которым командовал генерал-лейтенант Сноу, — была поставлена задача нанести удар по Гоммеркурскому выступу, который вдавался в британскую линию обороны, и в силу этого обстоятельства он позволял вести фланговый огонь по атакующим батальонам VIII корпуса.
Этот Гоммеркурский выступ предполагалось уничтожить атакой, проведенной с двух направлений, и 46-я дивизия должна была наносить свой удар с севера, а 56-я — с юга. Казалось, что эта атака с самого начала была обречена на неудачу, в особенности после того, как немецкий самолет-разведчик облетел район, где находилось учебное поле 3-й армии и где на земле с помощью лент белого цвета были выложены характерные контуры линии обороны при Гоммеркуре. Ни прорыв обороны противника, ни хотя бы отвлечение резервных сил противника от участия в боях на других участках наступления не являлись целью этой атаки. Согласно инструкциям генерала Хейга, она проводилась, чтобы «оказать помощь действиям 4-й армии, вызывая на себя огонь артиллерии и пехоты, который в противном случае может быть направлен на левый фланг нашего наступления на Серр». Гоммеркурский выступ представлял собой еще один сильно укрепленный район немецкой обороны, атаковать его в лоб значило идти на верную смерть, и нет ничего удивительного в том, что подобная судьба стала уделом атакующих. Сама атака оказалась совершенно неудачной, и потери VII корпуса составили 7000 человек. Трудно понять, какую пользу эти жертвы принесли солдатам VIII корпуса, когда те пытались выбить противника из Серра.
Сражение при Сомме — это такая битва Первой мировой войны, о которой помнит каждый британец. Даже Пасшендейл оказался не так крепко запечатлен в сознании людей, и большинство событий, оставшихся в памяти народной и связанных с Первой мировой войной, имеют в своей основе факты и образы, надуманные или действительные, которые родились в тот первый день сражения при Сомме. Этот день — 1 июля 1916 года — был днем самого тяжелого поражения, которого армия Великобритании не знала со времен битвы при Гастингсе в 1066 году. Ценою потерь примерно в 57 000 человек было достигнуто продвижение, которое максимально составило не более 1,5 км в глубину обороны противника и, возможно, не более 5,5 км по фронту… а на многих участках фронта продвинуться не удалось совсем. Первый день боев принес поражение, ужасное поражение, но из того, что случилось, многое ли можно поставить в вину генералам?
И Хейгу, и Роулинсону, и (правда, в значительно меньшей степени) Алленби вполне справедливо можно поставить в вину то, как они планировали и проводили сражение в целом. Если бы наступление увенчалось победой, они, несомненно, имели бы право на соответствующие почести, в этом случае может быть либо одно, либо другое. Из сказанного не следует, что Роулинсон или Хейг были жестокими либо безграмотными военачальниками. Применительно к последнему обвинение в жестокости или бездушии может быть опровергнуто тем, как много внимания он уделял своим солдатам, как еще до начала боев он заботился о том, чтобы было достаточно перевязочных средств и медицинских пунктов, чтобы оказать раненым первую медицинскую помощь, чтобы было достаточно транспортных средств для доставки их в госпитали.
Что же касается уровня подготовки Хейга, то план, предложенный им, был вполне разумен. Хотя в нем и можно найти изъяны, большая часть критических замечаний приводится с позиций сегодняшнего дня, а не в свете обстоятельств, господствовавших в то время. Но если рассматривать план с учетом реалий 1916 года, трудно предложить что-либо большее, чем несколько второстепенных изменений. Да, возможно, было бы разумнее сконцентрировать войска на нескольких ударных направлениях, а не проводить одновременную атаку, распределив войска равномерно вдоль всей линии фронта. Нет сомнения, большее количество орудий могло бы помочь достижению победы, но Роулинсон послал в бой все пушки, которые он только смог раздобыть, у него не было недостатка в боеприпасах, и хотя не все из них оказались должного качества, в этом не было его вины. Было высказано много критики в адрес приказа идти в атаку развернутым строем, но атакующие зачастую игнорировали этот приказ, так что, весьма вероятно, эта разновидность боевого порядка не являлась причиной того большого количества потерь, которое приписывается ей. Доктор Джон Борн пишет по этому поводу:
«Печальная судьба, которая постигла пехотные батальоны 1 июля 1916 года, мало связана с теми боевыми порядками, в которых они шли в атаку. Подразделения, действовавшие на южном фронте, выполнили все боевые задачи, поставленные перед ними, независимо от того, наступали ли они развернутым строем или же сражались мелкими отрядами. На северном участке фронта их действия оказались катастрофически неудачными, и при этом не важно, пошли ли они в атаку плечом к плечу или же использовали усвоенную ими предвоенную тактику коротких перебежек. Залогом победы была артиллерия»
