Христоверы - Александр Владимирович Чиненков
– Сейчас выскочит, как ошпаренный, – прошептал под нос Кондрат, во все глаза наблюдая за барахтающимся в глубоком снегу старцем. – Он или с ума спятил после длительной попойки, или…
Андрон, минуя его, вошёл в дом и вернулся на улицу с ведрами холодной воды. Облившись, он, кряхтя и охая от наслаждения, растёр раскрасневшееся тело полотенцем и облачился в одежду.
– Что это было, кормчий? – спросил Кондрат. – Чего это ты сейчас проделывал?
– Похмелье и дурь из себя выгонял, – ответил Андрон. – А ты чего за столом восседаешь и в ус не дуешь? А ну быстро наполняй чайник водицей и ставь его на огонь. Пойдём с тобой мозги проветрим, – продолжил старец. – Самогон пить отныне воздержимся, а мясо есть отставлять повременим. Так что собирайся. По владеньям нашим походим, может быть, зверюшку какую подшибём.
– А Савву встречать? – поинтересовался Кондрат. – Он же вчерась не пришёл, значит, сегодня пожалует?
– Да мы в самый раз к нему навстречу и двинемся, – вздохнул и поморщился Андрон. – Зверя встретим не встретим, а вот Савву встретим обязательно и подсобим ему воз с продуктами в избу довезти.
Закрепив на валенки снегоступы, Андрон и Кондрат вышли на улицу.
– Ну вот, и денёк нынче задался для охоты славный, – одобрительно сказал старец, пристёгивая патронташ и закидывая на плечо ружьё. – Так что, потопали, Кондратий?
В лёгких, удобных для ходьбы снегоступах они пошагали по глубокому снегу, словно прогуливаясь по городской улице.
– А ты по какой части у уголовников состоял, каин? – не оборачиваясь, выкрикнул Андрон следовавшему за ним по пятам Кондрату.
– По всякому было, – ответил тот. – И сейфы ломать приходилось, и лабазы громить, и людишек кистенём охаживать.
– А карманы? По карманам зевак тоже шарить приходилось?
– Нет, не моё это, – ответил Кондрат. – На то «щипачи» существуют. Они только этим и промышляют, что кражами из карманов. Артисты и ловкачи, вот кто такие «щипачи», кормчий.
Дальше они пошли молча.
– А чего вдруг ты интересуешься моим прошлым, кормчий? – выкрикнул вдруг Кондрат. – Я же тебе его не раз уже пересказывал.
– Да так, скуки ради, – пояснил Андрон. – К тому же любой человек, несколько раз рассказывая одно и то же, в очередной раз что-то вспоминает и добавляет. Вот ты ни разу не рассказал, сколько душ загубил на своём веку и почему тебя разыскивает не только полиция, но и уголовная братия.
– Так ты что, не доверяешь мне? – возмутился Кондрат.
– А ты бы доверял мне, окажись на моём месте? – усмехнулся Андрон, глядя по сторонам. – Ты остаёшься для меня тёмной лошадкой, с которой опасно жить под одной крышей. Ну так что, согласен с моим мнением?
– Хорошо, так и быть, я расскажу тебе всё недосказанное, кормчий, – согласился, вздыхая, Кондрат. – Я…
Он так и замер, раскрыв рот, увидев, как старец быстро сбросил с плеча ружьё, резко обернулся и выстрелил в его сторону.
23
Остановившись перед дверью в ресторан «Аквариум», супруги Сафроновы замешкались и переглянулись.
– Знаешь, Ваня, мне вдруг стало не по себе, – посмотрев на мужа, сказала Марина Карповна. – Вот смотрю на дверь, и мне кажется, что выйдет сейчас к нам навстречу Гавриил Лопырёв и мы с ним лбами стукнемся.
– А мне – что вынесут мертвецки пьяного Силантия.
– Эй, чего вы, родители? – с недоумением посмотрев на них, сказала Анна. – Чего вы топчетесь на месте, как будто первый раз здесь?
Сдав в гардероб верхнюю одежду, Сафроновы остановились перед большим зеркалом.
Красивое платье, которое Марина Карповна надевала в торжественных случаях, выгодно подчёркивая стройность фигуры.
– Ты потрясающе выглядишь, дорогая, – одобрительно отозвался Сафронов.
– И ты элегантен, Ваня, как никогда, – ответила Марина Карповна. – Костюм на тебе сидит так, словно его только что принесли от портного.
– А Анночка наша писаная красавица, – сказал с восхищением Сафронов, смутив дочь.
– Боюсь, что перехвалите или сглазите своей родительской любовью, – парировала она.
В зале ресторана царил полумрак. На столиках, за которыми сидели посетители, горели свечи. Пианист на возвышении играл грустную мелодию.
Неожиданно возникший рядом метрдотель проводил Сафроновых к великолепно сервированному столику и, пожелав приятного вечера, удалился.
– Вот это да! Вот это шик! – прошептал Сафронов, рассматривая изысканные закуски. – Сколько же это всё стоит, чёрт возьми?
– Гм-м-м… Это вполне нормальная пища для людей благородного происхождения, – блеснула своей осведомлённостью Марина Карповна, пробежавшись по столу полным вожделения взглядом. – Когда-то, ещё до замужества, мне часто приходилось вкушать подобные кушанья, но сейчас… Я даже не помню, как они называются.
– Мама, всё просто, – улыбнулась Анна. – Это язык говяжий, отварной, это филе курицы, начинённое морковью, чесноком и запеченное в пряностях, это филе семги, это грузди со сметаной, это…
– Всё, дочка, достаточно, – остановил её Сафронов. – Я уже слюной исхожу. Только где эта щедрая рука, решившая побаловать нас удивительной пищей?
– Он скоро будет, папа, – улыбнулась Анна. – Мой избранник человек чести и слова.
Марина Карповна и Анна начали о чём-то шептаться, а Сафронов смотрел по сторонам. Переведя взгляд в сторону входа, он обомлел и напрягся.
– О Боже, и он здесь! – простонал Иван Ильич, закрывая побледневшее лицо ладонями. – Надо же, и его черти принесли именно сюда, и именно сегодня!
Вошедший в зал молодой мужчина выглядел потрясающе. Новый фрак эффектно облегал его стройную фигуру, высоко поднятая голова, восхитительная осанка – всё навевало мысль, что мужчина, как говорится, – «птица высокого полёта»!
Обведя зал быстрым взглядом, мужчина отправился к столику, за которым расположились Сафроновы.
– Господи, Владыка Небесный, пронеси! – шептал под нос Сафронов. – Пусть мимо пройдёт, Господи!
– Так неприлично себя вести, Ваня, – упрекнула его Марина Карповна. – Мне даже стыдно, глядя на тебя!
Тем временем мужчина подошёл к столику, учтиво поклонился и представился:
– Андрей Михайлович Шелестов! Аннушка, наверное, обо мне рассказала, раз, как я вижу, вы приняли моё приглашение.
Представившись, он поцеловал ручку раскрасневшейся от удовольствия Марины Карповны, затем Анны и протянул руку для пожатия Сафронову, который с видом мученика ответил на приветствие.
– Вижу, вам неприятно меня видеть, Иван Ильич?
– Нет-нет, что вы, – вздохнул обречённо Сафронов. – Просто я, гм-м-м… Просто я очень устал сегодня.
– А вы что, знакомы, папа? – удивлённо посмотрела на него дочь.
– Да, встречались как-то, – уныло ответил Сафронов.
– Так вот, теперь послушайте меня, родители! – торжественно объявила Анна. – Андрей Михайлович из очень порядочной дворянской семьи! Он старший брат моей лучшей подруги Аси и… – Не договорив, она покраснела и посмотрела на своего избранника, словно ища у него поддержки.
– Я сделал вашей дочери предложение руки и сердца, господа! – продолжил Шелестов. – Я полюбил вашу красавицу с
