Башмаки на флагах. Том 4. Элеонора Августа фон Эшбахт - Борис Вячеславович Конофальский
Волков пошёл к домику монаха-отшельника, дверь висит, а в доме ничего, клетка была железная, так и её утащили. Железо денег стоит. Кладбище за лачугой заросло, трава выше ограды каменной. Нет человека, и дикость природная своё сразу берёт.
Волков сел на коня и поехал дальше на запад.
Ещё до обеда отряд спустился с холма, перешёл большой овраг и из зарослей барбариса выбрался на хорошую дорогу, что вела на юг. Отсюда до замка миля, не больше. Его уже и видно.
Ещё издали он увидел, как люди при приближении его отряда стали запирать ворота замка. Они и вправду закрывали ворота, спешили и не пустили в замок даже мужика на телеге, торопились, словно увидали приближающегося врага. Это ещё больше укрепило его в плохих мыслях. Он остановился и, привстав в стременах, поднял руку:
— Стрелки в линию, ружья заряжать, фитили запалить. Доспехи надеть. Господин Фейлинг, мой шлем. Сержант Франк, возьми четверых людей, поезжай вокруг замка, посмотри, есть ли где ещё ворота или двери.
— Да, господин, — откликнулся сержант.
— Никак вы воевать надумали? — спросил Максимилиан, надевая шлем.
— Не я, — отвечал генерал, — не я им ворота запирал.
Когда всё было готово, он двинулся вперёд, пытаясь вспомнить, сколько же было у барона людей, помимо покойного кавалера Рёдля. За ним в тридцати шагах шли солдаты с алебардами и копьями, и сразу после них стрелки. А после ехал на коне Ёж, таща за собой на цепи разбойника. И замыкали колону гвардейцы генерала. А уже за ними ехал на своём муле и отец Семион.
Он подъезжал с плохого места, с северо-востока, то есть солнце светило ему как раз в глаза. Так можно было прозевать арбалетчика на стене и получить в лицо арбалетный болт, а закрывать забрало не хотелось, жара стояла такая, что и без шлема дышать было нечем. Он просто поднял руку, словно закрывал глаза от солнца. Так и поехал к стене. Не доехал он, как заметил над приворотной башней тень, и ещё одну, ему было плохо видно, кто там, но он услышал голос, который слышал уже не раз:
— Это опять вы, разбойник! — донеслось с башни. — Какого дьявола вы приволокли сюда своих бандитов? Что вы задумали, негодяй?
«Негодяй… Бандитов… Разбойник».
Голос был злой… И да, он не ошибся, в голосе так и слышались раскатистые нотки. Словно за человеком подкаркивал старый ворон. А тут сзади к генералу ещё подбежал и Ёж и сразу сказал:
— Господин, бригант говорит, что голосок-то похож на голос того господина, что его нанимал.
— Похож? — переспросил кавалер. Он и сам уже это знал, задал вопрос скорее для размышления.
— Ага, разглядеть он человека не может, но говорит, что голос его.
А с ворот опять доносился этот вороний голос:
— Я вас ещё раз спрашиваю, какого чёрта вам нужно на нашей земле? Зачем вы пришли, если было вам сказано сотню раз, что барон вас не примет? Или вы разбойничать надумали?
— Верлингер, — наконец ответил кавалер, — хватит уже нести чушь, я всё знаю, я знаю, что барон давно не болен, но сейчас я пришёл не за ним. Я пришёл за вами. Я знаю, что это вы наняли бригантов из Вильбурга, чтобы они убили меня, слышите, Верлингер, вы ведь, кажется, и сами из Вильбурга?
— Дурь! Вы пьяны, что ли?
— Ну да, пьян, конечно, — Волков поворачивается к Ежу и кричит: — давай его сюда!
Тот бегом кидается к разбойнику, хватает его за цепь и тащит так рьяно, что бригант едва не падает на бегу.
— А ну отвечай, разбойник, этот человек тебя нанимал? — спрашивает Волков, когда бригант оказывается рядом с ним. — Этот человек платил тебе деньги за мою смерть?
— По голосу этот, — отвечает разбойник, не поднимая головы. А сам тяжело дышит.
Но этот ответ кавалера не устраивает, он выхватывает у Ежа цепь, дёргает её с силой:
— А ну говори так, чтобы он на башне тебя услышал!
— По голосу я его признал, — говорит бригант.
— Что там щебечет этот бродяга? — доносится с башни.
— Громче, громче! — ревёт Волков. — Ори, чтобы он тебя слышал! Говори, кто тебя нанимал!
— Это тот человек, что сейчас говорит сверху, — что было сил кричит ослабевший бандит, — это он меня нанял, я его признал по голосу. У него большой дом рядом с храмом святого Андрея-крестителя в Вильбурге.
— Эй, Верлингер, вы слышали? Имеете ли вы дом у храма святого Андрея? — орёт кавалер, пытаясь задрать голову в шлеме так, чтобы видеть верх башни.
Никто не ответил ему на сей раз. И это ещё больше укрепило кавалера в правильности его мыслей, он был доволен, чуть подождал и продолжил почти радостно:
— Какого же дьявола вы замолчали, Верлингер, отвечайте, зачем вы нанимали убийц, чем я вам помешал? А? Говорите! Чем? Разве тем, что хотел увидеть барона, который очень, очень болен, так болен, что может встать с кровати лишь для того, чтобы поехать и поохотиться?
И снова ему никто не отвечал. Но теперь это его уже мало беспокоило, он теперь боялся лишь одного, он опасался того, что Верлингер сбежит, может быть, и с бароном вместе. Быстрее бы сержант Франк вернулся с объезда замка.
— Выходите подобру, Верлингер, иначе я возьму замок штурмом, сегодня же я обложу его, уже к ночи тут у меня будет две сотни людей, а завтра к полудню я притащу сюда пушки, день, может два, и я пробью проломы в стенах или выбью ворота, я войду, схвачу вас и повешу, повешу как убийцу, как поганого вора или конокрада, вон на том дереве, — кавалер указал рукой на ближайшее, весьма кривое и весьма уродливое дерево, что стояло у дороги, — а если вы выйдете сами, обещаю передать вас суду города Малена, где было совершено злодеяние, где был убит честнейший из людей, которого я знал, кавалер фон Клаузевиц. А замок ваш, если не откроете ворота… разграблю и спалю к чёртовой матери. Что вашему роду будет большим позором.
Ему было не очень-то удобно, сидя на коне, смотреть вверх, доспех и шлем ограничивали ему видимость, но это он увидал. Прямо на фоне неба, рядом с зубцом башни, появилась дуга арбалета.
— Арбалет! — тут же крикнул Максимилиан за его спиной.
«Ах ты, старый чёрт!»
За себя он ни секунды не волновался, доспех его был прекрасен, но вот разбойник, бригант, был и так слаб. Чтобы Верлингер не убил свидетеля, кавалер дёрнул за цепь, подтягивая бриганта к себе
