Валентин Пронин - Царь Саул
Саул с вершины холма наблюдал за началом битвы со стиснутыми зубами и побледневшим лицом.
На левом крыле его войска первый удар пеласгов стойко выдержали юдеи во главе с Ардом. Они смешали строй врагов и отчаянно сражались не собираясь отступать.
К Арду пробивался, оставив колесницу, аккаронский князь Родарк. Его молодое лицо с кровоточащей ссадиной от острого камня казалось сосредоточенным и холодным. Тысяча копейщиков Аккарона, сомкнув ряды и прикрывшись щитами, билась с упорными юдеями. Ард тоже покинул колесницу, передав лошадей слугам. Он понял, что воин в синем плаще, наносящий мощные удары копьём и стремящийся ему навстречу, пелиштимский князь.
Наконец они сблизились достаточно, чтобы достать друг друга. Жестокие светлые глаза пеласга встретили такой же смелый взгляд сероглазого евуссея. Ард метнул копьё в Родарка. Тот пригнулся, и копьё пробило гребень его шлема. Князь торопливо сбросил шлем и тоже метнул копьё. Оно вонзилось в щит Арда, который был вынужден опустить щит под его тяжестью. Тут раздался болезненный крик оруженосца, прикрывавшего Арда со спины. Из правого глаза рослого юдея торчала стрела, пробившая мозг. Оруженосец рухнул под ноги сражавшихся. Ард выхватил меч, освобождая левую руку от щита с вонзившимся копьём пеласга. Ещё немного, и они сошлись бы с одними короткими мечами в смертельной рукопашной схватке. Однако теперь Арда некому было охранять со спины.
Пелиштимское копьё проткнуло Арду поясницу, мочевой пузырь и проломило лобковую кость. Тысяченачальник Саула, истекая кровью и невыносимо страдая, наотмашь рубанул мечом подвернувшегося близко вражеского бойца. Но колени его уже подгибались. Он хотел повернуться и успеть взглянуть на холм, где в золотом венце стоял царь, которого он самоотверженно любил с первого дня его избрания. И тут же меч другого пеласга рассадил ему сбоку шею. Когда князь Родарк пробился к Саулову соратнику, чтобы нанести решающий удар, то с разочарованием убедился: тот уже мёртв.
На правой стороне шимониты и селяне из северных областей с дикими воплями посылали камни и дротики в сплошной ряд бронзовых щитов. Выдержать мощный напор отлично вооружённых и обученных воинов Азота они не могли. Бросаясь то в одну, то другую сторону, эшраэлиты старались увлечь врагов подальше в бугристое предгорье. Там пеласгам труднее было соблюдать стройность рядов.
Идумей Доик метался с окованной медью палицей, как затравленный зверь, между рядами и группами своих взлохмаченных бородатых воинов в разномастных панцирях, кожаных шлемах, без поножей и налокотников. Он исступлённо набрасывался на случайно вытащенных из строя пеласгов. Валил их ударом палицы и кромсал коротким мечом. Его отчаянно бьющиеся воины, даже поверженные на землю, умирая, кусали врагов за лодыжки, грызли их сандалии и в последнем усилии старались вонзить им нож в пах. Долго Доик продержаться не мог.
Когда солнце повисло над Гелбуйским нагорьем, уже тысяча его шимонитов валялась в пыли, почерневшей от ручьёв запёкшейся крови.
Доик видел Саула в золотом венце поверх остроконечного шлема. Он надеялся, что царь посмотрит в сторону погибающего элефа. И Саул посмотрел на него, поднял руку и долго не отводил взгляда.
С теми бойцами, кто не пятился от страшного многотысячного выпада пелиштимских копий, Доик решил сделать невозможное. Они быстро выкатили лежавший на склоне горы огромный камень и столкнули его на поднимавшиеся ряды пеласгов. И Доик сразу побежал в образовавшуюся брешь среди вражеского войска. За ним кинулись четыре сотни добровольных смертников-северян.
Повинуясь повелительным жестам нахмуренного князя Стихоса, пеласги взяли Дойка и его людей в ощетинившееся копьями кольцо. Из-за спин копейщиков искусные лучники посылали неотразимо меткие стрелы.
Ругаясь, проклиная и завывая, Доик без устали молотил палицей, метал копья и камни — и наносил ущерб рядам пеласгов. То здесь, то там поражённый остриём или мощным ударом, падал воин в сияющей меди, и доспехи его громко звенели. Скоро стрела пробила левое плечо Дойка. Он ещё заставил себя бросить камень в пожилого пелиштимского князя. Камень не долетел до Стихоса.
На оставшемся клочке свободного пространства, где лежали его убитые воины, Доик схватился с огромным синеглазым пеласгом. Гигант тоже предпочёл окованную палицу для ближнего боя. Две палицы сшиблись, но оба силача удержали своё оружие. Доик слабел, из пробитого стрелой плеча текла под панцирем кровь. От второго удара огромного пеласга Доик упал на колено и потерял палицу. Он выхватил меч и приподнялся, чтобы кинуться на врага. Третьего удара палицы было достаточно: Доик опрокинулся на каменистую землю. Пена и кровь хлынули из его рта с последним хриплым ругательством. Тут же двое пеласгов пробили его панцирь копьями.
Эшраэлиты, находившиеся на правой стороне войска, побежали. Они старались укрыться от стрел среди горных уступов. Большая часть воинов, находившихся под началом Дойка, была убита. Остальных охватили паника и отчаянье. Они бежали, не думая ни о чём, кроме спасения своей жизни.
Пеласги мчались за ними с торжествующими криками, преследовали и поражали по всей Гелбуйской горе, которая покрылась неподвижными телами эшраэлитов.
Прозвучал дальний рёв военного рога. Князь Стихос призывал бойцов бросить преследованье и вернуться к середине долины, где развёртывалось главное сражение.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
В самом начале боя лучшие элефы Саула, ведомые Абениром и тремя сыновьями царя, задержали наступление пеласгов. При первом столкновении погиб Малхоша, раненный в живот копьём. Скорчившись, он уронил оружие и жалобно застонал. Малхоша упал с колесницы, потому что оруженосец, прикрывавший господина щитом, раньше него получил рану в шею. Окровавленный, он бросил щит и скатился под колеса своей колесницы. Оба оказались на пути бешено мчавшихся колесниц пеласгов. Конские копыта раздробили кости и черепа павших, истолкли мозг с кровавой грязью.
По знаку Абенира сотня эшраэльских колесниц неожиданно ворвалась из-за склона горы. Пеласги остановились и поначалу не решались продолжать битву, прикрывшись щитами и выставив длинные копья. Затем, выполняя наработанный манёвр, будто двумя руками, охватили массу колесниц тысячами согласованно действующих пеших воинов. Они постепенно стискивали эшраэлитов, не давая им продвигаться вперёд. И опять искусные лучники, прикрытые круглыми щитами копейщиков, выпустили в них множество метких стрел.
Эшраэльские колесницы сбились в неуправляемую массу мешавших друг другу воинов и коней. Эшраэлиты спрыгивали с колесниц, пытаясь приблизиться к первой линии окружавших их пеласгов. Кони, визжа и грызя всех находящихся вблизи, вставали на дыбы. Бились в постромках, запутывали упряжь. Иной раз убивали копытами собственных наездников. Вторжение эшраэльских колесниц захлебнулось и потонуло в окружении пелиштимского войска.
Эшраэлиты потеряли согласованность действий и сражались со сплочёнными рядами пеласгов разобщёнными группами или каждый сам по себе. Пеласги теснили и убивали их всё с большим успехом, хотя тоже несли потери.
Среди лязга и многоголосого крика сражения Янахан заметил красивого молодого вождя пеласгов в великолепном панцире и шлеме с особенно пышным гребнем из красных перьев. Янахан метнул в него камень. Шлем спас пеласга, но перекосился и слетел с его головы. Чёрные волосы прилипли ко лбу и упали до плеч. Пеласг повернул в его сторону грозно нахмуренное лицо со струящейся по щеке кровью.
Янахан сообразил: сине-красный плащ и такой же узкий флажок, который поднимал позади воин-оруженосец, говорили о том, что это главный полководец, избранный из пелиштимских князей. Он не держался поодаль, как обычно полагается высшему начальнику, а рвался в самую гущу кровавой рубки.
Янахан обрадовался. Он не знал имени красивого вождя с чёрными волосами. Желание лишить пеласгов их предводителя охватило Янахана. Он всё яростней бился, тщательно прикрываясь щитом, применяя все приёмы опытного бойца. За ним, как привязанный, следовал его верный оруженосец, смуглый весельчак Абиро. С Абиро собрались несколько десятков отборных бениаминских воинов, вооружённых не хуже пеласгов.
Не отходя один от другого, эшраэлиты втиснулись в гущу пелиштимских воинов. И лишь только в разгаре сражения ряды их чуть поредели, одним броском оказались поблизости от колесницы главного военачальника. Янахан, не раздумывая, мощно метнул в князя копьё. Стоявший рядом с полководцем высокий воин отразил его щитом. Но ещё трое эшраэлитов послали копья, чтобы поразить князя. И копьё Абиро достигло цели. Острие пробило панцирь и вонзилось в грудь знатного пелиштимца. Он зашатался и стал падать назад. Лошади рванулись. Князь и два его соратника, тоже раненные в этот миг, повалились на землю, звеня доспехами и щитами.
