История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием. Часть I - Дмитрий Леонидович Чайка
— Ну, тогда все! Можно выпить, — сказал Хариберт.
— Как все? — у Хильперика вытянулось лицо. — А Гасконь? А Бургундия? А земли Алеманов? А Овернь, Прованс? Мы их что, делить не будем?
— Это мы уже без тебя поделили, по-честному, — заявил ему Хариберт.
— Это по-честному? — завопил Хильперик. — Да у меня леса и болота одни! А у вас богатые города и лучшие земли на юге! Виноградники, поля, вы все себе забрали! Что тут честного? Вы же меня просто грабите!
— А когда ты отцовскую казну крал и города тайком под себя забирал, как последний вор, это тоже по-честному было? — посмотрел ему в глаза Сигиберт, едва сдерживая ярость.
Он был самым воинственным из братьев, и не вылезал из походов с отцом. Он бился с саксами, алеманами и готами, и полководцем был отменным. Хильперик отвел глаза. Сигиберта он ненавидел искренне и от всей души. Ну, и завидовал ему сильно.
— Ты получил то, что заслуживаешь, — это сказал Гунтрамн, который был любимцем всех священников королевства[33], несмотря на свою жестокость, коварство и наличие гарема. Он был очень щедр на пожертвования. На фоне своих необузданных братьев недалекий и острожный Гунтрамн казался образцом смирения, что, впрочем, не помешало ему лично зарубить двух братьев своей жены. Широкой души был человек.
— Если ты чем-то недоволен, можешь начать войну, — сказал ему Хариберт. — Мы не возражаем. Да, братья?
Ответом ему стали угрюмые кивки головой и хмурые взгляды исподлобья. Хильперик выругался и выбежал из шатра. Ему больше не о чем было разговаривать со своими родственниками. Войну на три фронта он не выдержит. Ну ничего, он будет ждать, он еще возьмет свое.
* * *
Фредегонда рассматривала вышитые туфельки, которые подарил ей король. Их явно изготовил хороший мастер с юга, уж больно аккуратные стежки были на верхнем шве. Да еще и узоры красивые сделал. Жесткой подошвы у туфлей не было. Кусок козлиной кожи мехом внутрь был свернут в виде стручка и сшит сверху. Вот и вся работа, казалось бы. Но туфли стоили очень дорого, и подносились женщине как «утренний дар»[34]. Она раньше о таких и мечтать не могла, простая служанка ведь.
За последний год она отодвинула в сторону всех наложниц, и эту глупую корову Аудоверу. Муж охладел к ней окончательно, чего та старательно не замечала, занимаясь троими сыновьями. Королева и до этого к мужу была довольно равнодушна, да и о какой любви может идти речь, если он спал с ней с двенадцати лет, и никакой радости ей от этого не было. Сейчас король стал куда реже ее донимать, так, заглядывал раз-другой в месяц, да и все. Аудовера даже радовалась про себя, ведь последние роды уж очень тяжело прошли, она чуть богу душу не отдала. Так что, как ни странно, отношения со своей служанкой у нее были вполне дружелюбные, и та по-прежнему пересказывала ей все сплетни, приводя доверчивую, как ребенок, госпожу, в немалое изумление своей осведомленностью.
Фредегонда, которая отличалась острым умом и наблюдательностью, аккуратно управляла своим господином, делая ему тонкие намеки так, что он искренне думал, будто это его собственные мысли. Она была любезна и улыбчива, что в сочетании с броской красотой и остроумием, делало ее в глазах короля самой желанной из всех его женщин. Фредегонда всегда была весела и доступна, ничего не просила прямо, никогда не ныла и не жаловалась на других наложниц. Ему было легко с ней. И именно это неумолимо тянуло к ней Хильперика.
Они вполне обжились в Суассоне, заняв старый дворец Хлотаря. Королевство было небольшим, бедным, и дико скучным. Из развлечений — только свадьбы в семьях знатных франков, которые заключались в еде от пуза, пьяном пении, деревенских танцах и мордобое. Еще король объезжал города и села, где можно было собрать невеликую дань и накормить вечно голодную свиту за чужой счет. Север страны не шел ни в какое сравнение с богатейшими южными городами, которые достались братьям короля. Тут не было ученых людей, которые могли вести умные разговоры, а весь досуг знати заключался в ведении хозяйства, охоте и пьянстве. Но Фредегонде пока этого было достаточно, она обживалась в новой роли, и аккуратно расчищала себе место под солнцем. Оболганные соперницы, которых она посчитала опасными, с позором были изгнаны или выданы замуж за воинов. А остальные были нужны ей скорее для того, чтобы оттенять ее красоту и легкий характер. Избавляться от других наложниц насовсем Фредегонда не посчитала нужным. Хильперик был тот еще кобель, а потому пусть все происходит под ее контролем.
Она сидела у очага и смотрела на огонь так, как это делали сотни и тысячи поколений ее предков. Огонь ее успокаивал, ей хорошо думалось в этот момент. Наивную доверчивую Аудоверу она устранит, и уж тогда король будет в ее руках. Надо только поскорее сына родить, чтобы можно было на долю в наследстве рассчитывать. Но тут уж как бог даст, она-то как раз изо всех сил старается. Но у королевы три сына, и с этим тоже надо будет что-то делать. Она решит эту проблему, тут нет сомнений, просто нужно время. Фредегонда продолжала смотреть, как пляшут языки пламени. Королевство и так маленькое, а если его на четверых поделить, то это же просто смех будет. Уделы будут крошечные, как у старых вождей, которых еще великий Хлодвиг перерезал. Слишком он силен тогда стал, а они слабыми остались. Вот и погибли. Ежели ее сын слаб будет, то и его, как тех маленьких принцев, зарежут. Старший из них, который монахом стал, в прошлом году умер. Говорят, святой человек был. Даже странно, в этой семейке только волки рождались, один другого злее. Она эту историю про убитых принцев хорошо усвоила, и не допустит такого со своими детьми.
Удивительно, но простая служанка, которой она до сих пор оставалась, собирала информацию, беседуя с купцами и бродячими монахами, и укладывала в хорошенькой головке факт за фактом, имя за именем. Она сопоставляла сказанное одним с тем, что слышала от других, создав свое мнение о каждом из франкских королей и об их приближенных. Она понимала, что ей придется вступить с ними в схватку, потому что ее король был не слишком умен. Нет, даже не так. Хильперик был жесток и хитер. И он не был трусом. Но, к сожалению, он был крайне недальновиден, а его замыслы не шли дальше следующей
