Бронепароходы - Алексей Викторович Иванов
— Папа, сделай же что-нибудь! — шёпотом закричала Ольга.
— Собирайся, Лёлюшка, — тяжело ответил Строльман-старший.
Сергей Алексеевич и Елена Александровна долго не доверяли мнению Костика и сомневались в необходимости бегства, хотя Строльман-старший слышал о расстрелах в Мотовилихе. Всё изменилось после казни Андроника. Строльманы хорошо знали архиепископа. Тот был прекрасным человеком и не заслуживал смерти, даже если помог Великому князю. Большевики устроили террор. И жалости они не ведали. Что им Лёлюшка? Жена врага. К тому же она всегда была у большевиков под рукой — работала в штабе Третьей армии машинисткой. Её могли арестовать прямо за пишущей машинкой.
Ольга вдруг обняла Елену Александровну и принялась жарко целовать.
— Мамочка, милая, не гоните меня, я не поеду от детей!..
Елена Александровна еле оторвала Ольгу от себя.
— Всё будет хорошо, Олюшка, — увещевала она. — Кормилицей Танечке я возьму Анисью, за Кики сами с отцом доглядим… Так надо, родная!
— Только Володя тебя защитит, — тяжело сказал Сергей Алексеевич.
Строльманы-старшие приняли Володю Каппеля не сразу. С Олей Володя познакомился на благотворительном вечере в Дворянском собрании. И сразу сказал ей: ты будешь моей женой. Он был честным и целеустремлённым, а Оля никогда не умела управлять собой. Но Строльманы-старшие указали Володе на дверь — неимущий поручик не пара дочери инженера, который командовал гигантским сталепушечным заводом с двадцатью пятью тысячами рабочих. Володя украл Олю, увёз в какую-то деревню, и сельский поп обвенчал молодых.
Дерзкому офицерику Строльманы этого не простили.
А Володя продолжал служить. Поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. И в конце концов на войне стал помощником начальника разведотделения Юго-Западного фронта. Не бог весть какая карьера, однако Сергей Алексеевич и Елена Александровна увидели, что у поручика Каппеля характер откован из булата. Костя, младший брат Ольги, просто влюбился в мужа сестры.
И Володя постепенно стал в семье Строльман главным.
Ольга ворвалась в кабинет Кости.
— Куда ты меня тащишь?! — шёпотом закричала она. — Что ты затеял?! Что ты вообще можешь сделать?! Ты — не Володя! Ты сам ещё ребёнок, Котька!
В кабинете горела керосиновая лампа, её огонь отражался в тёмном окне.
Костя встал из-за стола и тщательно прикрыл дверь.
— Прекрати безобразие, Лёлька! — ответил он. — Я скажу тебе по секрету, чтобы ты успокоилась и не терзала маму с папой! Это не я всё организовал! Это сделал сам Дмитрий Платоныч Якутов! Емуто ты доверяешь?
— Якутов? — изумилась Ольга. — При чём здесь он?
Костя поколебался — говорить или нет?
— Дмитрий Платоныч вывозит из Перми Великого князя Михаила, — почти беззвучно сообщил он. — Князь жив! И тебя спасают вместе с ним, поняла? Я буду сопровождать вас обоих до Володи!
Так что уймись, ради бога!
Ольга обомлела от ужаса, а потом вцепилась брату в грудь:
— Котька, дурак, вас с Якутовым расстреляют, как отца Андроника!
Костя отнял её руки.
— Через два часа нас в Перми уже не будет! Только ты сама не мешай!
Дверь в кабинет приоткрылась.
— Костя, там в дом стучат, — испуганно сказала Елена Александровна.
— Это извозчик, — пояснил Костя. — Я велел ему прибыть в полночь.
— На станцию поедете или на пристань?
— Вам с папой не надо знать этого, мама, — мягко ответил Костя.
Ольга словно преобразилась от слов Костика. Она кинулась в гостиную.
— Я сама отворю, папа! — шепнула она и выскочила в прихожую.
Костя снова сел за стол и придвинул недописанное письмо.
Накинув на плечи платок, Ольга в прихожей долго возилась с засовом. Потом потянула тугую дверь на себя. Из тёплой темноты на улице в проём вдруг вдвинулись рослые плечистые фигуры.
К лицу Ольги поднесли бумагу.
— Чека! — произнёс незнакомый грубый голос.
Ольга забилась, будто уже вырывалась, и отчаянно закричала в дом:
— Котька, беги!..
Чекистов было четверо, и возглавлял их Ганька Мясников. Он уже давно намеревался взять под арест жену подполковника Каппеля — просто так, без повода, на всякий случай. До дела дошло только сегодня. На обратном пути от Успенской женской обители чекисты завернули гружённые мануфактурой пролётки к деревянному особнячку Строльманов. И оказалось, что не зря!
Отшвырнув бабу, чекисты ломанулись в гостиную. Лампа под абажуром. На полу — раскрытые чемоданы с барахлом. Пожилая женщина, схватившись за сердце, ошарашенно прижалась к изразцам голландской печи. Барин гневно вздымается из кресла — усы и бакенбарды раздуты, как у Александра Второго. В кабинете — тоже свет. И звякает стеклом второпях распахнутое окно.
Ганька пронёсся через комнаты, выдёргивая наган из кобуры, высунулся в окно и несколько раз выстрелил в неясные тени Сибирской улицы. В доме завизжали женщины и заплакал младенец. Темнота не отозвалась на пальбу.
Раздосадованный, Ганька вернулся в гостиную к Строльманам-старшим, пнув по дороге резной стул.
— Какое вы право имеете!.. — начал было Сергей Алексеевич.
— Помолчи, папаша! — оборвал его Ганька.
Чекисты уже втолкнули в гостиную Ольгу — бледную и растрёпанную.
— Одевайся, мамзель, — зло сказал Ганька, вглядываясь ей в лицо. — Растолкуешь нам, куда собралась и что за хахали у тебя тут из окон сигают.
12
Оба они увлекались разговором и нынче опять засиделись до рассвета. За окном исчезли бабочки-ночницы, а небо над Камой пронзительно посинело. Дмитрий Платонович прикрутил фитиль пятилинейной керосиновой лампы.
— Не понимаю, папа, как ты мог отказаться от собственности?
Катя смотрела требовательно и даже осуждающе. Якутов, усмехаясь сам себе, подумал, что влюбляется в свою дочь, как когда-то влюбился в её мать.
— Ты ведь тоже отказалась от Сорбонны и Кембриджа и поехала в Пермь.
— Ты шутишь, а я говорю серьёзно! И речь не про меня!
Она и вправду была серьёзной. Внешне очень похожей на Ангелину — и не похожей ничуть по натуре, потому что Ангелина, актриса, всегда пребывала в некоем драматическом изломе духа, словно жила на экране синематографа.
— Если серьёзно, Катюша, то я согласен с необходимостью социальных изменений в России. И согласен пострадать от них.
Серые глаза Кати сделались непримиримыми.
— Ты веришь в химеры большевиков?
— Нет, не верю. — Якутов покачал головой. — Но власть — у большевиков.
— Это не значит, что ты должен их поддерживать!
— Я поддерживаю не большевиков. — Якутов старался формулировать как можно точнее. — Я поддерживаю хозяйство в работоспособном состоянии.
Кате хотелось задавать острые
