На исходе каменного века - Михаил Павлович Маношкин
Как все молодые ланны, Гал изготовил свое оружие сам. Уединившись на скале Сокола, он работал долго и упорно. Он откалывал от кремневой заготовки узкие пластины, придавал им правильную округлую форму. Он не раз с досадой отбрасывал испорченный им кремень, но тут же брался за другой. Камень подчиняется только настойчивым и умелым. Гал научился скалывать кремень, отжимать с него мельчайшие частицы, обнажая жалящее каменное острие. Он не зря внимательно наблюдал, как работал Рего. Обладая изобретательным умом, и сам он открыл немало секретов камня, ему удалось покорить даже яшму, которая тверже кремня.
Гал сделал два копья с округлыми, как у Рего, наконечниками, крепкими, тщательно выпрямленными кленовыми древками, — для себя и для Риа. Потом изготовил два ножа с удобными рукоятями из рога оленя. Когда Гал и Риа впервые предстали с этим оружием перед соплеменниками, ланны взглянули на них с любопытством: Гал подарил Риа копье и нож! Многие женщины завидовали ей: у них не было такого красивого оружия, как у нее, а юноши завидовали Галу, потому что он дружил с Риа и умел делать такие добротные веши.
Галу и Риа недоставало лишь палиц. Подобрать по себе палицу не так просто, как кажется на первый взгляд. Палица — оружие особое. Она должна быть удобна, в меру тяжела и крепка, как камень. Подходящее дерево не валяется повсюду, и не из всякого отростка выйдет хорошая палица. Галу помогла Дуа: она прибила к берегу часть расщепленного огненной стрелой дуба. Гал тщательно осмотрел дерево и нашел, что искал: прямой, длинный, достаточно толстый сук, годный для ударного оружия. Он вырезал из него нужные для двух палиц заготовки и слегка обжег их на костре. Времени у него было достаточно, чтобы не спеша закончить палицы до брачной ночи, но теперь он вряд ли воспользуется подарком Дуа: нарушивший обычай утрачивал право на оружие. У Риа тоже отнимут копье и нож. Странно: оба они никому не принесли зла, а только хотели по-своему жить — и против них встал жестокий закон.
Одно лишь немного успокаивало Гала: его противники тоже нарушили закон и должны были предстать перед судом племени.
* * *
Закон гласил: ланн, поднявший на безоружного ланна камень или копье, должен быть изгнан из племени; судьей над ним становится вождь или тот, кто произнес слова Закона. Рего произнес их и стал судьей. Сейчас его власть могло ограничить только большинство ланнов, но ни один ланн в отдельности не мог ослушаться его.
— Они нарушили закон! — крикнул Рего, указав палицей на Баока и его сообщников.
— Изгнание! — ответили несколько голосов, но многие ланны молчали, опустив головы. Они защитили юношей, нарушивших закон.
Рего показал палицей на Гала:
— Он нарушил закон!
— Смерть! — отозвалось большинство голосов.
Рего нахмурился: справедливость покинула ланнов. Урбу ухмыльнулся: племя осудило сторонника Рего! Ланны притихли, следя за событиями. Здесь, у скалы Сокола, не только несправедливо осудили Гала — здесь происходил поединок между Рего и Урбу, между законом и беззаконием.
Трудно было бы подобрать двух таких сильных и непохожих воинов, как Урбу и Рего.
Урбу был сутуловат, огненно-рыжие волосы и бороду расчесывал пятерней, смеялся хрипло, скаля неровные зубы.
Рего был прям, русоволос, львиную голову держал высоко, бороду расчесывал гребнем из упругой сердцевины дуба.
Урбу был необуздан, не терпел возражений, повиновался желаниям, адоводам рассудка предпочитал удар своей тяжеленной палицы. Женщины, дети и многие мужчины побаивались его.
Рего подчинял свои порывы велениям разума, умел выслушать других, решения принимал не спеша. С охоты его воины всегда возвращались тяжело нагруженные добычей. При этом без нужды он не рисковал охотниками. Случалось, Урбу и его люди посмеивались над осторожностью Рего, но никто из них не переходил границ, за которыми мог вспыхнуть гнев Рего. Ланны не забывали, что Рего в одиночку ходил на матерого тигра… А сила Рего заключалась не только в его палице. Он был разумом племени, это делало его положение особым. Бросить вызов Рего не посмел бы никто.
И все-таки многие охотники недолюбливали Рего: он слишком чтил закон и чересчур строго придерживался правил, которые не всегда нравились им. Он требовал, чтобы охотники несли всю свою добычу в становище. Урбу больше устраивал их. Он снисходительно относился к мужским слабостям и мало беспокоился о женщинах и детях. После удачной охоты он беззаботно пировал со своими воинами у походных костров и в становище обычно возвращался сытый и довольный. Если женщины упрекали его охотников в нерасторопности и лени, он только посмеивался: «А разве вам тут не хватало травки и корешков?» Пошучивал он и над Рего, который охотился не для себя, а для всего племени, но случая присоединиться к обеду, обеспеченному охотниками Рего, не упускал…
Ланны напряженно следили за Урбу и Рего. Урбу стоял, положив руки на палицу, и ухмылялся. Рего был спокоен, а его вытянутая мускулистая рука, державшая палицу, ни разу не дрогнула, будто палица была невесома. Перед ними стоял осужденный на смерть Гал, а вокруг столпились встревоженные ланны. На глазах у них происходили труднообъяснимые события: Баок и его сообщники, бросавшие камни в безоружного Гала, были оправданы племенем, а Гал и Риа, гораздо меньше их виновные в прегрешениях перед законом, были осуждены на смерть и позор. Сначала должен будет умереть Гал — ему оставалось жить считанные минуты, потом Риа станет добычей разгневанных женщин. Сейчас Рего опустит палицу, потом сломает копье Гала, и юноша отправится к предкам. Род Сокола перестанет существовать. Останется одна Луху, но она не в счет…
Урбу наслаждался этими минутами: сейчас он избавится от одного своего будущего соперника, а судья Рего потеряет одного своего сторонника!
Рего держал в вытянутой руке палицу, а мысли у него обгоняли одна другую, стремясь по кругу, подобно степным коням после бешеного бега. Что делать? Как судья он мог настоять на изгнании Баока и тех его сообщников, которые бросали камни в безоружного Гала, но тогда племя потеряет пятерых молодых ланнов. Рего не имел права нанести соплеменникам такой удар. Но он и не даст людям Урбу убить Гала и опозорить Риа! Только как? В его распоряжении мгновения…
Он бросил взгляд на Руна — если бы тот сейчас вспомнил старый обычай ланнов, если бы догадался, что ему надо сделать! Рун стоял напружинившись, как перед прыжком вперед: он вспомнил, что ему рассказывал Рего!
Рего начал медленно опускать палицу —
