Виталий Федоров - Рельсы жизни моей. Книга 2. Курский край
В конце октября Василий Иванович Рязанов неожиданно предложил мне съездить в командировку.
– Твоё начальство против не будет, – пообещал он. – Нам нужно послать одного человека в Архангельскую область и одного в Свердловскую. Можешь выбирать, хотя я догадываюсь, что ты предпочтёшь, – подмигнул он.
– Что там нужно будет делать?
– Поработать толкачом[12]. Нам должны отгрузить два вагона шпал для постройки пути на склад, надо будет проконтролировать.
Я зашёл к начальнику цеха и сообщил, что отдел оборудования хочет послать меня в командировку на Урал. Он удивился и оценивающим взглядом посмотрел на меня, наверное, подумал, почему это вдруг для такой миссии выбрали простого электрослесаря. Однако дал добро, явно не желая вступать с отделом оборудования даже в какое-то подобие конфликта.
Оделся я в демисезонное пальто, подходящее как для осенней, так и для зимней погоды. Приехал в Свердловск, нашёл контору «Свердлес». Там отметил прибытие. Мне дали адрес и объяснили, где находится шпалозавод. Добрался до небольшого посёлка, расположившегося прямо в лесу. Нашёл «гостиницу», которая представляла собой обыкновенную двухкомнатную квартиру в неблагоустроенном доме с печным отоплением. На Урале уже лежал снег и температура опускалась до минус десяти.
В комнате было три койки. Женщина, которая находилась в доме, сразу затопила печь, помыла полы, принесла свежее постельное бельё. Когда протопилась печь, она закрыла заслонку и ушла.
Утром я с документами пошёл в контору. Там мне пообещали, что сегодня погрузят первый вагон.
– А второй?
– А второй через два дня.
Маневровый тепловозик подал вагон под погрузку. Я наблюдал за процессом от начала и до конца. На погрузку ушёл почти весь день; в документах проставили дату и номер вагона.
Как только освободился, я сразу пошёл на железнодорожную станцию, чтобы побывать дома. Заранее никого не предупреждал, поскольку не знал, когда получится попасть домой (и получится ли вообще).
Дома оказался поздно вечером, неожиданно для моих любимых жены и сына, которые уже собирались спать. Они обрадовались, однако радость и любопытство в их глазах было смешано с тревогой за меня. Я поспешил их успокоить, рассказав, каким образом попал на побывку домой.
Из дома я заказал телефонный разговор с Железногорском. Попросил позвать Рязанова. Рассказал моему благодетелю о проделанной работе и о том, что ещё предстояло сделать.
Два дня отдыха пролетели незаметно. Дома с семьёй было так хорошо, что не хотелось уезжать. Но нужно было снова ехать на север Свердловской области, чтобы закончить дело. На этот раз вагон погрузили быстрее, управились к обеду. Я снова смотался в Асбест к своим. Переночевал дома и простился с семьёй на неизвестно какой срок. В Свердловске отметил убытие из командировки.
Когда вернулся в Железногорск, меня поблагодарил Рязанов за выполнение задания, а я его – за возможность побывать дома. Зашёл в бухгалтерию, отдал все документы и билеты. Мне говорили, что командировочным положены суточные – около трёх рублей за день, но бухгалтер сделала мне расчёт, исходя из суммы, меньшей в два раза. На мой удивленный вопрос она ответила, что там, где я был, сельская местность, и расценки там ниже. Но зато она оплатила мне все проездные билеты, даже те, по которым я дважды ездил в Асбест, а также телефонные переговоры.
* * *Другой мой сосед, Василий Иванович Шевчук, как-то устроил мне экскурсию в квартиру своего начальника, который «по совместительству» был его родственником. Его шеф только-только получил квартиру и уехал за своей семьёй в Днепропетровскую область. А жилплощадь оставил под присмотром Шевчука, который временно в ней поселился.
Шевчук предложил мне посмотреть, какие квартиры в новых пятиэтажках. Мы пошли по улице Курской, дошли до дома номер семь, зашли в подъезд. Поднялись на третий этаж. Он своим ключом открыл одну из дверей. Вошли внутрь.
Квартира показалась мне светлой и просторной. Там было то ли три, то ли четыре комнаты. Но больше всего меня поразила кухонная плита, работавшая на природном газе. Я впервые такую видел. В Асбесте обеды готовили на электроплитках. Василий Иванович тут же принялся хлопотать на кухне. Картошка у него была уже начищена. Он быстро её пожарил, мы поужинали. Я оценил его кулинарные способности.
Квартира мне очень понравилась. Но пока я мог о такой только мечтать…
Глава 8. СОБЫТИЯ В КОНЦЕ 1969 ГОДА
Когда я начал свою трудовую деятельность в Железногорске, написал своей бывшей супруге Елене кратенькое письмо, в котором указал свой адрес и место работы. Я не знал точно, как нужно поступить, чтобы меня не сочли неплательщиком алиментов. Но, видимо, всё сделал правильно, так как с первой же зарплаты у меня стали исправно вычитать по 25 процентов.
На моё извещение бывшая жена ответила пространным письмом. Она писала, что наша тринадцатилетняя дочь очень разумная, учится хорошо, уже в шестом классе. В конце письма несколько строк были написаны детской рукой, и это меня немного растрогало. Но я понимал, что бывшая жена не просто так попросила Галю написать эти слова. Видимо, у неё появилась надежда, что я могу вернуться к первой семье. Мне пришлось ответить и развеять её надежды. Написал: «У меня хорошая жена, хороший сын. Скоро будет ещё один ребёнок. Я их всех очень люблю!». После такого ответа Лена больше мне не писала. Никогда.
* * *Седьмого ноября во дворце культуры был намечен торжественный вечер для работников строящегося МГОКа. После официальной части в отдельном зале были запланированы танцы. Развлечений в городе почти никаких не было, поэтому я решил пойти. Звал своих соседей, но они отказались. Пришлось идти одному. На торжественном собрании никого из знакомых не увидел, а на танцах приметил секретаршу директора Надежду. Она была не одна, рядом стояла незнакомая мне женщина, чуть старше Надежды и менее симпатичная. Почему-то никто из мужчин к ним не подходил.
На правах знакомого подошёл к женщинам и поздоровался. Надежда представила свою подругу:
– Это Татьяна, она у нас теперь начальник планового отдела.
– Очень приятно, Виталий.
К счастью, мне не пришлось придумывать, чем развлекать женщин, поскольку заиграла музыка, и я пригласил Надежду на танец. А потом и на второй. Тогда моя партнёрша попросила, чтобы на следующий танец я пригласил Таню. Честно говоря, мне не хотелось, но и отказывать Наде счёл некрасивым. Замечу, что плановичка танцевала хуже.
Весь вечер в ДК я провёл с двумя этими дамами, но напрашиваться в провожатые не стал. Вернулся в общежитие один. Сразу скажу, что в неформальной обстановке я больше с ними не встречался. Мельком лишь виделись в управлении, когда я там бывал по служебным делам. С плановичкой мы даже не здоровались, а секретарша Надежда всегда улыбалась и интересовалась делами моими и моей семьи. Как я знал, она была матерью-одиночкой. У неё была дочка, которая училась в начальных классах. Приехали они из Кривого Рога по приглашению директора.
* * *Рая была в декрете. Врачи говорили, что родить должна со дня на день.
21 ноября в семь утра мне вручили телеграмму, которую послала сестра Раи Антонина: «РОДИЛА СЫНА ЧЕТЫРЕ СТО ПЯТЬДЕСЯТ КИЛОГРАММА НАЗВАЛА ВОЛОДЕЙ». Я очень обрадовался. Нестерпимо хотелось поделиться с кем-нибудь таким известием, но, как назло, мои соседи уже ушли на работу. Да и мне уже было пора – вот-вот подойдёт «Санта-Мария», чтобы отвезти нас на участок. На работе тоже некому было рассказать. Решил отметить такое важное событие после трудового дня в общежитии с соседями по комнате.
Когда вернулся, они оба уже были дома. Громко объявил о рождении нового человека и о своей причастности к этому событию. Василии Ивановичи стали дуэтом меня поздравлять и намекать, мол, с тебя причитается. Сегодня меня упрашивать было не нужно. Предупредил их, чтобы никуда не уходили, а сам бегом бросился в магазин, где купил две бутылки крепкого спиртного и кое-что на закуску. В столовой взял горячие блюда. Поздравляли меня от всей души. Я сидел, ел, пил, прямо распираемый гордостью: «У меня теперь два сына!».
Мы просидели больше двух часов. Бутылочки опустели, но душа, вроде, просила продолжения. Я пошёл за третьей, но когда вернулся, мои приятели уже приняли горизонтальное положение в своих койках и продолжать застолье вежливо отказались. Глядя на них, и я решил поберечь свою захмелевшую голову.
Назавтра была суббота, и все валялись в кроватях, кто сколько хотел. Опохмелка никому не потребовалась.
К слову сказать, за своими соседями я не замечал любви к спиртному. За четыре месяца это случилось лишь дважды, и оба раза по моей инициативе. Рязанов, этот весельчак и оптимист, так вообще занимался спортом. В вестибюле нашего общежития была застеклённая комната со столом для настольного тенниса. Рязанов часто там играл, у него даже была собственная ракетка. После игры он возвращался усталым, но довольным.
