Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

Стоявший у машины распрямился. Несмотря на тёплую погоду, на нём был длинный расстёгнутый плащ, как на мультяшном персонаже.

– О, а вот и ты, пузанок, – глумливо сказал он и сплюнул, – ну-ка, быренько перекинул сюда ключики от тачки.

– Это зачем же? – спокойно спросил Георгий Васильевич, засунув большие пальцы за проймы жилета и покачиваясь с носков на пятки.

– Да вот, понимаешь какое дело, понадобилось нам твоё точило, а ключиков-то и нет. Я, конечно, могу сломать замок на двери и на зажигании, но, сам понимаешь, тогда товар будет малость попорчен, и цена уже будет не та. Так что мне не нужна дырка в двери, а тебе – дырка в пузе. Дверцу-то починить можно, а вот пузо – вряд ли. Так что не води вола, давай ключи. Ну?!

– Ключи я вам не дам, а вы лучше послушайте моего совета: убирайтесь отсюда, и поживее. Это ваш последний шанс. Хотя, вы же всё равно не послушаете…

– Чего базаришь, вали его! – выкрикнул мужик у калитки.

Бандит по кличке Печкин сделал быстрый шаг назад, плавным, натренированным движением выхватил из внутреннего кармана плаща длинноствольный пистолет и навёл на Григория Васильевича. Раздался негромкий хлопок.

Промахнуться на таком расстоянии было, конечно, невозможно, и Печкин не промахнулся. Сразу же за хлопком раздалось низкое басовитое гудение, как будто шмель с размаху ударился в стекло, и пуля шлёпнулась под ноги дьявола.

– А-а-а, сучара!!! – заорал бандит и выстрелил ещё трижды.

– Вы иссякли, молодой человек? – насмешливо спросил Георгий Васильевич, стряхивая с жилета несуществующие следы пуль, – или будете перезаряжать? Ах да, вижу: запасной обоймы нет. Ну что ж, тогда моя очередь.

Внезапно бандиты застыли в нелепом стоп-кадре. Люди, вероятно, дышали, но двигаться не могли. На угрюмом лице Печкина отразился дикий, животный ужас. К нему подошёл дьявол, на миг задумался и заговорил, как бы читая невидимую анкету.

– Титков Андрей Кимович, 1964 года рождения, детдомовец, место рождения полиции неизвестно, семьи нет. Три судимости – разбой, грабежи. Алкоголизм. Теперь вот – покушение на убийство…

Георгий Васильевич вздохнул и пошёл к калитке.

– Так, а тут у нас кто? Ага… Гайтауллин Шовкат Лутфуллович, 1975 года рождения, место рождения – Набережные Челны. После первого срока семья от него отказалась… Ну, тут те же статьи, даже неинтересно… И, наконец, вот этот молодой человек. Быть может, у него не всё так скверно? 1990 год рождения… Не судим… А это что? Ай-ай-ай… Убийство подельника в карточной ссоре. Убийцу ищет полиция и дружки убиенного. В общем, крысы. Злобные, жестокие, хитрые и опасные. Да, пожалуй, так и сделаем… Крысы. – Дьявол щёлкнул пальцами. – К осени сдохнуть!

На дорожку с шелестом упали вороха одежды, из них выбрались три крысы и метнулись в кусты. Неожиданно на дорожке возник Григорий Ефимыч и с хриплым мявом, не разбирая дороги, кинулся за ними. Через несколько секунд из-за угла дома раздалось торжествующее урчание и задушенный писк.

– Кажется, Печкин, он же Андрей Кимович, встретил свою судьбу, – меланхолично заметил дьявол.

Я поднял с кучи одежды пистолет с длинным стволом в виде толстой трубки. Воронение было сильно потёрто.

– Странный пистолет, никогда такой не видел.

Георгий Васильевич взял оружие у меня из рук, повертел и брезгливо швырнул на землю.

– Дрянь. Китайский, тип 67 с глушителем, слышали, как затвор лязгал? Понятно теперь, почему у этого… Печкина не оказалось второй обоймы – найти для этого поделия патроны в России нелегко.

– Что будем делать с вещами и оружием? – спросил я.

– Да ничего… – пожал плечами дьявол, – они сейчас сами исчезнут.

Я вспомнил про Ольгу и обернулся. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, по-бабьи зажав ладонью рот, бледная до синевы.

Георгий Васильевич взглянул на неё, вздохнул и сказал:

– Ну, вот что, друзья мои. Пожалуй, на сегодня приключений вам хватит. Поэтому сейчас я откланяюсь, а манускриптом мы займёмся завтра с утра. Вы пока отдохните, коньяку выпейте для успокоения нервов. Да, и вот ещё что, ничего и никого более не опасайтесь, я принял свои меры. До завтра.

Дьявол приветливо кивнул Ольге, открыл калитку и, не торопясь, пошёл к станции электрички.

– Ох, а я-то думала, что он сейчас под землю провалится. Знаете, с дымом и грохотом… – тихонько сказала Ольга.

– Пойдёмте в дом, по-моему, нам и вправду надо выпить.

На веранде всё было как обычно. На мгновение мне показалось, что события этого утра – всего лишь предутренний сон, липкий, до ужаса реальный и противный. Но потом я увидел на столе три незнакомые хрустальные рюмки и ощутил слабый запах сигарного дыма…

– Какая ваша рюмка? – спросил я. – Моя вроде вот эта.

Ольга взяла рюмку за резную ножку и залюбовалась.

– Какой изумительный хрусталь!

– Дьявольски тонкая работа, – усмехнулся я.

– Не говорите так! – дрогнувшим голосом попросила Ольга, – мне… мне страшно!

– Мне тоже, – вздохнул я. – Но вы-то хоть получили религиозное образование, а я – безбожник…

– Да какое там религиозное образование! Вы что, думаете, я в монастыре училась? Обычная парижская школа.

– Ну вот, теперь мы будем меряться, кто больше испугался, – засмеялся я.

Ольга через силу улыбнулась.

– Скажите, Вадим, а как вы думаете, это правда, ну… он ?

– Ничего другого я придумать не могу. Зрение, документы, и потом эти бандиты… Я видел, Печкин стрелял в упор, и пули упали на землю. Такого просто не может быть! Нет, это именно он, уж не знаю, на радость нам или на беду…

– А у вас всегда так опасно?

– Да никогда такого не было! Ну, бывает, зимой бомжи по погребам лазают, вот и вся местная преступность. А тут такое! Понятия не имею, откуда эти бандиты взялись, и зачем им моя машина понадобилась, она ведь не новая.

– Так может, этот… Георгий Васильевич всё и подстроил?

– Да ну, зачем ему это надо?

– Ну, может, хотел на нас впечатление произвести.

– Для того чтобы произвести впечатление, дьяволу вовсе не обязательно связываться с уголовниками.

– У меня от всего этого голова кругом идёт, – сказала Ольга, морщась и потирая виски. – Съездила, называется, в командировку. И посоветоваться не с кем…

– Посоветоваться? – переспросил я. – А что, пожалуй, есть один человек. Только вот не знаю, стоит ли ему всё рассказывать.

– Что, в психушку отправит?

– Нет, вряд ли, скорее высмеет. Странный он… Но больше всё равно не к кому.

– А кто он, этот ваш знакомый?

– Да так сходу и не объяснишь. Мы в одном классе учились и компания у нас была одна. Его ещё Букварём дразнили. Золотую медаль Букварь не получил только потому, что ему было лень учить то, что он считал ерундой, биологию, например. Никто не удивился, что он, единственный из двух выпускных классов, без проблем поступил в Физтех. Где Букварь работал после института и чем занимался, я не знаю. Он не говорил, а мы и не спрашивали, но докторскую он защитил в тридцать лет. А потом в мозгах у Букваря что-то замкнуло, и физик-исследователь ударился в религию. У них это бывает. Наверное, заглянул туда, куда нормальному человеку заглядывать не стоит, вот и… Ну, Букварь если уж за что берётся… Закончил семинарию, потом Духовную академию, сейчас в ней и преподаёт. Другое дело, что настоящие попы его не любят и терпят с трудом, потому что у Букваря православие как бы на свой лад. Но логик он потрясающий, настоящий теоретик, память феноменальная, и вообще… Поедем к нему? Поговорим, заодно насчёт катаров расспросим. А то я о них только от вас услышал. У нас историю Средних веков изучают так себе, а уж про ереси в христианстве и говорить нечего.

– Вам мало моих знаний? – удивилась Ольга.

– Но вы же светский учёный. Всегда интересно выслушать обе стороны. Вдруг он расскажет что-нибудь полезное для расшифровки? Да и математик он сильный.

– Разве что так… Хорошо, поедем, только давайте сразу не будем говорить ему про дьявола? Я хочу сначала посмотреть на вашего Букваря. Человеческое имя, надеюсь, у него есть?

– Имя? Хм… Странно, я забыл, как его зовут – Букварь и Букварь. Минуточку… – я полистал адресную книгу смартфона. – Александр Александрович. Ну, точно, мы ж его Сан Санычем звали. Давайте, я ему позвоню, вдруг он на занятиях или занят?

– Звоните, только мне нужно переодеться и привести себя в порядок. И ещё, Вадим, а можно вас попросить об одной вещи?

– Конечно…

– Давайте перейдём на «ты», а то я чувствую себя, как на дипломатическом приёме.

После смерти родителей Сан Саныч продал квартиру на Ленинских горах и переселился поближе к Сергиеву Посаду.

– «Предводитель команчей жил, однако, в пошлой роскоши», – процитировала Ольга, разглядывая дом Букваря, который никак не походил на монашескую келью. Двухэтажный, сложенный из дорогого импортного кирпича, с эркерами, башенками, двумя спутниковыми тарелками на крыше он, скорее, походил на дом новорусского коммерсанта средней руки. Вокруг участка шла кованая ограда, почему-то напомнившая мне кладбищенскую решётку, а внутри были видны ухоженные клумбы. Фонтанчики для поливки зажигали на солнце маленькие хрустальные радуги.