Александр Антонов - Монарх от Бога
Для византийцев, однако, всё получилось плачевно и неожиданно. Их флот опоздал подойти к бухте Золотой Рог на сутки. Возле неё уже сгрудилась русская армада. Но её передовые суда налетели на цепь и получили повреждения. И князь Олег сообразил, что ему не удастся с ходу войти в бухту Золотой Рог. Он повернул суда вспять, они вытянулись вдоль береговой отмели. Вскоре же последовало повеление князя Олега приставать всем судам к берегу и вытягивать их на песчаную отмель. Сорока воинам было по силам вытянуть на берег свою ладью или струг, и к вечеру почти две тысячи судов были на суше. Двадцать тысяч ратников заняли в стане судов оборону. Остальные шестьдесят тысяч воинов князь Олег и его воеводы повели к Константинополю.
В полночь морская и конная рати князя Олега вошли в посады, окружающие город. В них русы не встретили никого из жителей: все они укрылись за крепостными стенами. Скоро Константинополь с трёх сторон был окружён врагами. На крепостных стенах десятки тысяч византийских воинов, тысячи горожан-ополченцев и несколько сотен русских воинов приготовились к отражению неприятеля. Никто в эту ночь в столице не спал. Император Лев Мудрый держал со своими стратигами совет. Великий доместик[16] Анатолик настаивал на том, чтобы совершить многотысячную вылазку, пустив вперёд воинов-русов.
- Враг ещё не осмотрелся, не укрепился. Мы хлынем на него внезапно и сомнём. Он дрогнет, когда услышит, что на них с криками «Вперёд, русы! Вперёд!» идут их братья по крови.
Однако ни император, ни военные чины не поддержали великого доместика Анатолика. Епарх Константинополя, стратиг Форвин заявил:
- Наша вылазка обречена на поражение. Пока последние тысячи выберутся за ворота, передние погибнут от вражеской конницы. Мне только что доложили, что к городу подошла и конная рать русов. Никакой вылазкой мы не спасём город. Надо защищаться на стенах.
Император молчал. Он был в растерянности. Ничего подобного в его жизни не было. Спор продолжался, и большинство склонилось к предложению Форвина. Неожиданно в зале появился дворецкий Таврион. Он подошёл к Льву Мудрому и сказал:
- Божественный, тебя просит Зоя-августа. Она должна сообщить нечто очень важное.
Лев Мудрый словно ждал этого вызова супруги. Он молча встал и ушёл в покои императрицы. В пути он опять вспомнил о том, как Зоя-августа рассказывала ему о своём видении сына-отрока и о том, что он говорил. Но причина вызова Льва Мудрого с совета была не в том, что Зое-августе пришло во сне, а в другом. В свои неполных два годика сын, словно взрослый и мудрый муж, пророчествовал. Потому Зоя-августа и попросила Льва Мудрого покинуть совет. Войдя в покой супруги и столкнувшись с ней лицом к лицу у дверей, он осведомился:
- Наш сын спит?
- Нет, Божественный. Он ждёт тебя и требует невозможного.
- Говори суть.
- Багрянородный повелевает мне отнести его на крепостную стену.
Властно говорит и показывает ручонкой: «На стену! На стену! Хочу видеть русов!»
- Но сейчас ночь! Что он там увидит? Младенцу надо спать.
И сердитый отец направился в опочивальню сына. Войдя в покои, он остолбенел. Мальчик, одетый как на прогулку в зимний сад, тянул своей ручонкой мамку Вевею к дверям. Оторопь у Льва Мудрого прошла, он подхватил сына на руки и спросил:
- Куда ты ведёшь мамку Вевею?
- На стены. Хочу видеть русов. Мне с ними жить бок о бок. Позову их к миру.
Лев Мудрый чуть было не выронил из рук сына, настолько поразило его сказанное малышом. «Да нет же, нет, это не малыш, это говорит мудрый муж», - мелькнуло у императора. Увидев сбоку от себя Зою, он спросил:
- Августа, ты слышала, что изрёк твой сын?
- Да, Божественный, и, прошу тебя, исполни его волю. Устами младенца глаголет провидение Божье. К тому же мы обещали отнести его на стены в шлеме и в латах.
- Не засмеют ли нас с тобой?
- Не посмеют, - ответил сын за мать.
Льву Мудрому стало легче, он улыбнулся. «И верно, не посмеют смеяться над подрастающим Багрянородным», - подумал император и молча понёс сына из покоев Зои-августы, из дворца. Они с супругой шли рядом. Члены совета узнали, что император уходит на стены, и поспешили следом за ним. Уже наступал рассвет, когда император с сыном на руках и свита поднялись на стену. Воины с удивлением заметили, что император несёт на руках ребёнка. Великий доместик Анатолик велел воинам заслонить императора от случайной вражеской стрелы, они сделали из щитов стену, за которой шёл император с сыном. А он направился к северным воротам, где виднелся шатёр великого князя Олега. Когда Лев Мудрый остановился, Багрянородный-младенец громко сказал:
- Я хочу видеть русов!
Император велел воинам расступиться и подошёл к зубчатому поясу. В просвете между двумя зубцами мальчик увидел стан русской рати. Его глаза засверкали от любопытства, но лицо было не по-детски серьёзным.
- Я так и знал, что они придут несметной силой. Нам их не одолеть, - сказал он отцу.
- Что же делать. Багрянородный? - обеспокоенно спросил император.
- Мы придём к миру. Вели найти на стене руса Фёдора. Пусть приведут его ко мне.
Лев Мудрый сказал об этом стратигу Анатолику, и тот распорядился найти Фёдора-руса. Ждали долго, уже солнце поднималось. Наконец к императору привели двух полусонных Фёдоров. Один из них был щуплый, чернявый мужичишка, а другой - молодой богатырь, с маленькой рыжей бородкой.
- Вот он истинно Фёдор, - показал ручонкой на богатыря Багрянородный.
- Что ему делать? - спросил отец сына.
- Вели крикнуть в стан русов, чтобы позвали к стене князя Олега.
Лев Мудрый знал, что все воины-русы хорошо говорят по-гречески, и пересказал Фёдору повеление сына. При этом он тихо добавил:
- Скажешь князю Олегу, что если он не уйдёт, то все вы, русы, живущие в Константинополе, будете изгнаны в пустыню.
- Я понял тебя, Божественный, - ответил Фёдор-богатырь.
- Иди же! - побудил его Лев Мудрый.
Фёдор встал между зубцами и крикнул, приложив руки к лицу рупором:
- О-го-го, русичи, говорит Фёдор-муромец! Шлите к стене князя Олега! Разговаривать будем!
Голос у Фёдора был могучий и прокатился над всем русским станом.
Снизу долго никто не отзывался. Но Фёдор видел движение в стане и то, как слушали его. Он ещё раз громко прокричал то же самое, и кто-то откликнулся:
- Князь почивает! Ждите, когда проснётся!
Фёдор вернулся к императору, развёл руками и повторил:
- Князь-батюшка почивает, будить не велено.
Лев Мудрый задумался: не к лицу ему, Божественному, ждать, пока какой-то князь варваров проснётся.
- Идёте во дворец. Нет нужды нам торчать здесь, - произнёс он.
Было очевидно, что сыном императора управляет небесная сила. Он по-взрослому сказал отцу:
- Божественный батюшка, за бухтой Золотой Рог уже льётся кровь твоих воинов. Не допускати, чтобы и здесь пролилась.
Лев Мудрый ещё не сообразил, что ответить сыну, как на стене появился служитель в секрете Сфенкел. Он подошёл к императору и тихо произнёс:
- Мой государь, морские воины гибнут за Золотым Рогом. Русы вытащили свои суда на берег, наши подошли с моря и ринулись на них. Но многие были побиты стрелами, пока шли по песчаной отмели к берегу. Они просят помощи.
- Доместик Анатолик, веди свою гвардию на русов! - повелел император стоящему рядом командующему византийской армией.
Анатолику было чем распорядиться в Константинополе. В резерве под его рукой стояла войсковая тагма, в которой насчитывалось шестнадцать тысяч конных гвардейцев. Оставалось лишь дать команду и двинуться на врага. Но этому мешало то, что Константинополь был уже в осаде. Неприятель шёл в пять раз больше воинов, и прорваться через этот заслон было невозможно, счёл Анатолии. Выход из Константинополя был только через бухту Золотой Рог. Но надо было снять цепи, набрать в бухте десятки купеческих судов. Это было невыполнимо, и Анатолику оставалось лишь идти на вылазку через восточные ворота. Впервые стратиг был в трудном, почти безвыходном положении, ибо русам ничего не стоило разобрать за восточными воротами мост через протоку.
Той порой за бухтой Золотой Рог, на берегу пролива русы продолжали расстреливать в упор византийских воинов, не теряя своих ратников, укрытых ладьями и стругами. Наступил день, и оставшиеся в живых воины, покинув берег, вернулись на дромоны. Роман Лакапин, который по воле императора привёл флот в пролив Босфор, подсказал адмиралу Леониду, что нужно высадиться там, где нет русов, и зайти им за спину. Но Роману Лакапину не удалось обмануть русов. Их варяжский воевода Рулав послал берегом пролива лёгких на ногу воинов, они проследили манёвр византийцев и, вернувшись в стан, доложили о нём Рулаву. Он же распорядился поставить ладьи и струги в два ряда и обороняться между ними.
