Герман Нагаев - Пионеры Вселенной
– Нет, пойдем прямо, иначе нас могут заподозрить.
Они вышли из подъезда и пошли. В это время из переулка выехал красивый возок, запряженный парой вороных. Его сопровождали верховые казаки.
– Должно быть, важная птица! – шепнул Стрешнев.
Возок остановился у дома с гранитными колоннами, и из него вышел генерал в шинели с меховым воротником и направился к дому.
Человек в темном коротком пальто тотчас бросился к нему и, выхватив револьвер, выстрелил.
Генерал, обернувшись, ударил нападавшего по голове. Тот упал и выронил револьвер.
Часовые, городовые, кучер и дежуривший на другой стороне шпик бросились на стрелявшего.
– Сережа, это он, он! – прошептала Лиза, вся дрожа.
– Кто он.
– Да твой друг Кибальчич, я сразу узнала его.
– Не может быть! – побледнев, сказал Стрешнев.
– Он, он, я видела! – И Лиза устремилась к возку, где городовые держали молодого смуглого человека с черной бородкой.
– Лиза, ты с ума сошла! – крикнул Стрешнев и схватил ее за руку.
– Свезти его в часть! – крикнул генерал и пошел в дом. Террориста втолкнули в возок. Туда же влезли городовые и шпик. И лошади помчались мимо.
– Теперь идем, улица свободна, – сказал Стрешнев и, взяв Лизу под руку, спокойно прошел мимо часовых и столпившихся зевак.
Но и дома Лиза не могла успокоиться. И сколько Стрешнев не убеждал, что Кибальчич не будет стрелять в генерала, она плакала и твердила:
– Он это, Сережа. Он!
Вечером приехал отец Лизы и, за ужином, таинственным шепотом сказал:
– Злоумышленники опять бесчинствуют. Сегодня совершено покушение на графа Михаила Тариеловича Лорис-Меликова.
– Как? Где? – воскликнула Лиза.
– Днем, около его дома. Террорист выстрелил, но пуля пробила лишь шинель и разорвала на спине мундир. Граф не пострадал, а злоумышленник схвачен.
– Кто же он? – побледнев, спросила Лиза.
– Личность пока не установлена, но, говорят, государь приказал судить военным судом. Участь преступника будет решена завтра.
– Завтра? – переспросила Лиза упавшим голосом и тут же ушла в свою комнату.
– Лизок, успокойся, – бросился за ней Стрешнев. – Ты ошибаешься в своих предположениях.
– Нет, Сережа, нет. Я же узнала его. Я же видела своими глазами.
Глава четвертая
1
Было около одиннадцати, а Кибальчич еще не появлялся.
Это тревожило. Исаев и Якимова не могли работать спокойно: при каждом звуке с улицы вздрагивали, прислушивались.
– Я боюсь, не случилось ли беды с Николаем, – отодвигая с плиты медную кастрюлю, сказала Якимова. – Как ты думаешь, Гриша, не мог он участвовать во вчерашнем покушении?
– Что ты, Аннушка, – встряхнул пышной шевелюрой Исаев, – он же не имел права.
– Но ведь бывают же случайности, Гриша… Ты знаешь его характер… И потом… Николай никогда не опаздывает.
– Это меня и пугает. Без серьезной причины он бы не заставил нас волноваться. Но что же могло стрястись?
– Гриша, газеты, наверное, уже вышли. Сходи! Ведь мы ничего толком не знаем о вчерашнем выстреле.
– Да ведь я уже два раза бегал. Сказали: раньше двенадцати не выйдут.
– А может, и вышли? Пойдем я тебя провожу, – сказала Якимова, ласково взглянув на Исаева серыми красивыми глазами, и подала ему полотенце.
Исаев вытер руки и, пропуская Якимову вперед, вышел из мастерской через шкаф, запер его и ключ положил в карман.
В столовой Якимова на мгновение задержалась – посмотрела в щелочки занавесок на улицу и во двор.
– Кажется, все тихо, а на душе неспокойно… Тыне думаешь, Гриша, что Николай сам мог стрелять в Лориса?
– Что? – удивленно обернулся Исаев.
– Он как-то говорил, что ему бы хотелось от затворничества перейти к активной борьбе.
– Это понятно, Аннушка. Мы все рвемся на подвиг. И порой случай может решить все… Если б я встретился один на один с царем, я не стал бы раздумывать…
– Но ведь тут же не царь, а лишь его сатрап?
– Вот это и успокаивает меня… Однако пойду узнаю.
Исаев оделся, нахлобучил шапку, достал из кармана перчатки.
Вдруг звякнул колокольчик и потом, тише, еще два раза…
– Кто-то из наших, но не он, – прошептала Якимова и, подойдя к двери, приоткрыла ее.
В щелочку просунулась газета.
Якимова, недоумевая, взглянула на Исаева. Тот выхватил револьвер.
Якимова схватила газету и метнулась в сторону. Дверь распахнулась, и на пороге выросла властная фигура Желябова.
Исаев смущенно опустил револьвер, Якимова отступила, давая дорогу.
Желябов шагнул вперед, быстрым взглядом окинул переднюю, за его спиной появился Кибальчич.
– У вас все благополучно? – шепотом спросил Желябов.
– Все хорошо… а что?
– Мы больше получаса бродили вокруг, городовой о чем-то совещался с дворниками.
– У них один разговор, – усмехнулся Исаев, – как бы тяпнуть по шкалику. Раздевайтесь.
– Хорошо бы так, – сказал Желябов, проходя в столовую. – А вдруг выслеживают? Вчерашний выстрел подлил масла в огонь. Вот газету захватил. Стрелявший уже осужден к повешению – завтра казнь!
– Завтра? – охнула Якимова. – Да кто же он?
– Юноша, исключенный из Луцкой гимназии, по фамилии Млодецкий. Хотя мы и не знаем его, – это настоящий герой! Он оправдал свою фамилию. Я взял бы его на самое ответственное дело.
– Совсем мальчик, – вздохнула Якимова. – Неужели не помилуют?
– Судил военный суд. Хотят устрашить нас, – нахмурился Желябов. – На эту казнь мы должны ответить новыми действиями. Я с этим и пришел, друзья. Давайте сядем.
Все уселись в столовой. Желябов энергичным кивком откинул назад длинные темно-русые волосы, положил на стол большие сильные руки, спокойным взглядом окинул собравшихся.
– Так вот какое положение, друзья. Сатрапы звереют и пытаются нас запугать. В ответ на завтрашнюю казнь распорядительная комиссия решила ускорить работы по подготовке покушения в Одессе. До десятого марта должен быть приготовлен динамит, запалы и все устройство для взрыва. В Одессе уже на днях начнутся приготовления к подкопу. Руководить работами по взрыву поручено Исаеву. Помогать будут Якимова и Фигнер. Общее руководство возложено на члена Исполнительного комитета Софью Перовскую, которая уже выехала в Одессу.
Николай Кибальчич останется в Петербурге, чтоб сосредоточиться на изобретении метательных снарядов. В случае неудачи в Одессе новое и, надеюсь, последнее покушение на тирана будет устроено в Петербурге. Вот и все, друзья. Есть ли вопросы? Возражения? Нет? Тогда прошу рассказать о ваших успехах.
– Может, пройдем в мастерскую? – спросил Исаев.
– Да, конечно. Я хочу посмотреть.
Желябов встал и пошел вслед за Исаевым и Якимовой.
Миновав темноту шкафа, Желябов шагнул в динамитную мастерскую и на миг остановился: на него пахнуло дурманящим едким запахом.
– Да тут задохнуться можно. Что же вы не открываете форточки?
– Открываем по ночам, чтоб не привлечь внимания, – сказал Исаев, – а запах ничего – мы привыкли.
Желябов посмотрел на окна, занавешенные тюлем; на столы, заставленные банками, склянками, колбами; на плиту с большими кастрюлями, на табуретки у плиты, где стояли медные тазы и чугуны.
– Однако у вас тут настоящая лаборатория.
Желябов прошел к плите и заглянул в один из чугунов:
– Это что за масло?
Кибальчич взял со стола ложечку с длинной ручкой, зачерпнул капельку густой желтоватой жидкости и вышел на середину комнаты:
– Смотри, Андрей Иванович!
Желябов уставился на ложку, которую Кибальчич держал в вытянутой руке.
– Ну?
Ложка слегка наклонилась, и из нее скользнула на пол желтоватая капля. Мелькнула вспышка, и щелкнуло, словно выстрелили из маленького револьвера.
– Здорово! – воскликнул Желябов. – Что же это за масло?
– Нитроглицерин!
– ~ Н-да. Штука серьезная… А вон там, в тазу, что за черное тесто?
– Так это же динамит!
– Вот как! Я не узнал. Раньше он был совсем другого цвета.
– Делали из инфузорной земли, а теперь из угля.
– Сколько его?
– Пожалуй, с пуд будет.
– Хорошо! Славно! Ну, а если вся эта штука шарахнет?
– От комнаты да и от нас останутся только воспоминания, – с усмешкой сказал Исаев.
Желябов прошелся по комнате.
– Значит, живем на вулкане?
– Над самым кратером! – подтвердил Исаев.
– Отважно, но не особенно разумно… Вдруг оплошность, недосмотр, ошибка. Ведь тогда – катастрофа! Вы думали об этом? Ведь только сейчас я видел, что за адские смеси тут хранятся. А?
– Каждый член партии ставит свою жизнь на карту, – спокойно возразил Исаев.
– Но здесь поставлены на карту орудия и средства нашей борьбы, – повысил голос Желябов. – Кто-нибудь из членов Исполнительного комитета знает, как приготовлять динамит?
– Знал Ширяев, но он в крепости…
– Вот видите… Да… Дела… Ну-ка рассказывайте, из чего вы сделали эту самую штуку.
– Нитроглицерин приготовляется довольно просто, – очень спокойно заговорил Кибальчич. – В смесь азотной и серной кислоты добавляется обыкновенный глицерин и перемешивается воздушной струей.
