Жеральд Мессадье - Человек, ставший Богом. Мессия

Жеральд Мессадье

Человек, ставший Богом

Мессия

Предисловие

Вера, как и любовь, не подвластна логическим доводам. Известно, что заставить верующего сомневаться в своих убеждениях – затея ненужная и неблагодарная. Но если в вас живет авантюрист, исследователь и охотник за неизведанными страницами истории, если жажда знаний и открытий вам не чужда, то новый роман Жеральда Мессадье «Человек, ставший Богом. Мессия» станет тем самым откровением, которое изменит представление о личности, породившей новую эпоху.

Автор мировых исторических бестселлеров, среди которых переведенные на многие языки «Всеобщая история Бога», «Заговор Марии Магдалины», «Человек по имени Иисус», историк и этнограф, специалист по древним религиям и верованиям Жеральд Мессадье родился во Франции в 1931 году. Детство будущего писателя прошло в Египте, и восхищение, пережитое в минуты прикосновения к тайнам древности, осталось с ним навсегда. Увлечение восточными языками и этнографией, изучение верований и суеверий дали свои плоды – Жеральд Мессадье стал авторитетным специалистом по истории религий. Желание поделиться своими открытиями с окружающим миром вложило в его руки перо, благодаря которому читатель узнает все новые и новые, доселе неизвестные, вехи истории. Умение совмещать рассудительность историка с увлеченностью рассказчика, словно собственными глазами повидавшего древние времена и дальние страны, стало визитной карточкой писателя.

Предложенный вашему вниманию роман посвящен неизвестному периоду жизни Иисуса Христа. Библейские сюжеты, знакомые широкому кругу читателей, не затрагивают детства, отрочества и юности легендарного Мессии. Однако напрашивается вопрос: что же происходило в столь длительный период в Его жизни? И оказывается, ответ есть. Но не в канонических, а в апокрифических евангелиях, не вошедших в Библию – святыню христианского мира, а также в кумранских рукописях, обнаруженных пастухом в пещерах пустынной местности Вади-Кумран, вблизи северо-западного побережья Мертвого моря. Ряд позднеантичных и раннесредневековых христианских апокрифических преданий, связанных с именами Иисуса, Марии, Иосифа, Иоанна Крестителя, а также тех, кого принято называть «свидетелями Христовыми», не упоминаются в Священном Писании. Не прекращается спор и об авторстве Евангелия от Марии Магдалины.

Жеральд Мессадье в своем романе «Человек, ставший Богом. Мессия» пытается пролить свет на неизвестные страницы истории зарождения христианства. Благодаря живому, богатому и увлекательному повествованию читатель сможет познакомиться с новым видением земного существования Мессии.

Приятного вам чтения!

Глава I

Пролог

Жара, яркий свет и пыль смешались воедино и превратились в липкое месиво, как это часто бывает в конце зимы. Каждый год эта густая масса обрушивалась на Иерусалим, словно проклятие. Подгоняемая неистовыми шквалами ветра, она вздымалась на перекрестках яростными вихрями, как будто обманутый демон вымещал свое дурное настроение. Месиво слепило глаза, липло к вспотевшей коже, забивалось в ноздри и заставляло скрежетать зубами. Оно окрашивало в черный цвет запекшиеся сгустки крови и иссушало струйки пота, сбегавшие по спине и ногам обнаженного человека, который, задыхаясь, поднимался по левому берегу Тиропеона в сопровождении двух непрерывно кашлявших легионеров. Человек нес на плечах дубовый брус длиной около четырех локтей[1] с пазом посредине, к которому и прильнул шеей, чтобы не потерять равновесия. Зеваки, которые в столь скверную погоду не нашли для себя более достойного занятия, сидели на обочине дороги.

– Невозможно разглядеть его лицо, – сказал кто-то из зевак. – Что он сделал?

– Это Ефраим, тот, кто ограбил и чуть не прикончил путника на прошлой неделе, на горе Злого Совещания.

– А как узнали, что это он?

– Ну, путник сумел убежать и описал своего обидчика, а потом грабитель, этот недоумок, отправился в публичный дом и расплатился серебряной монетой.

– Не понимаю: что честный путник мог делать на горе Злого Совещания?

– А я не понимаю, как можно устраивать публичный дом в Святом Городе.

– Да ладно вам! Из-за этой проклятой пыли ничего не видно. Пошли отсюда!

Дети весело резвились в клубах пыли, выкрикивая непристойные шутки по поводу половых органов осужденного. Старая женщина схватила одного из ребятишек и отвесила ему звонкую пощечину, чтобы другим было неповадно. Тогда дети стали развлекаться по-иному, мгновенно сочинив считалочку: «Ефраим нанизал на себя Ефраимовы ворота, Ефраимовы ворота стали задом Ефраима!» Процессия и в самом деле направлялась к Ефраимовым воротам, тем самым, которые вели в Эммаус, Лидду и Иоппию. Но обнаженный человек не туда держал путь – через эти ворота можно было попасть и на Голгофу, на лобное место, на ту самую гору, где он вскоре будет распят.

– Прочь! – закричал легионер, сделав вид, будто собирается догнать ребятишек.

Около Ефраимовых ворот небольшой пылевой вихрь ударил мужчинам в лицо и сразу же унесся в соседнюю улочку. Легионеры жестами поприветствовали стражников, которые играли в кости. Те ответили ленивыми кивками.

– Тридцать третий в этом году, – сказал один стражник.

– Шестнадцать из них были ворами, – откликнулся другой.

И стражники вернулись к игре. Вор и легионеры начали взбираться на Голгофу. Гора была не слишком крутая, но вор был уже на последнем издыхании и на минуту остановился.

– Вперед! – тотчас скомандовал один из легионеров.

Наконец они добрались до вершины горы, где уже стояли пять крестов, один из которых был намного выше друг х. Был там и обыкновенный столб, ожидавший перекладину, которую вор сбросил на землю, тяжело дыша. Вор посмотрел на кресты и задрожал всем телом. На одном из крестов висели чьи-то жалкие останки. Коршуны расклевали у трупа макушку, а конечности были обглоданы спутниками смерти, коих немало, вероятно лисами и шакалами. Любители падали объели левый бок до самых ребер. Одной ноги не было. Очевидно, ее утащили стервятники после того, как палачи перебили несчастному берцовые кости. Коршуны, видимо, с особым остервенением набросились на шею казненного, так что безглазый череп удерживался на туловище только благодаря сухожилиям. Череп раскачивался на ветру, свисая на грудь, словно мертвец упрямо с чем-то не соглашался.

Один из легионеров прочитал приговор, в котором было сказано, что Ефраим заслуживает смертной казни через распятие, и передал документ главному палачу, стоявшему рядом. Главный палач был до того близоруким, что ему пришлось поднести документ совсем близко к правому глазу, чтобы различить слова.

– Ефраим, – произнес он. – Но так зовут моего старшего сына!

Он прищурился, чтобы лучше рассмотреть лицо вора, затем щелкнул пальцами, и два его помощника схватили несчастного за руки и потащили к столбу. Ноги у вора подкосились. Но помощники палача рывком подняли его и приставили к столбу. На руки вора они накинули скользящую петлю, пропустив веревку под мышкой. Тем временем главный палач, взобравшись на лестницу, прилаживал к столбу перекладину, приматывая ее веревкой крест-накрест.

Когда крест был готов, помощники перекинули свободные концы веревки через перекладину и вздернули изнемогающего вора на крест. Его ноги болтались менее чем в метре от земли.

– Приступим! – сказал главный палач.

Легионеры стояли в стороне, не желая вдыхать зловонный запах, исходивший от разлагающегося трупа. Главный палач взял лестницу, приставил ее к кресту с левой стороны, вытащил из огромного кармана кожаного фартука молоток и гвоздь длиной с ладонь. Затем он схватил вора за запястье и стал ощупывать сухожилия, ища у самого основания кисти, между лучевой и локтевой костями, наиболее подходящее место, чтобы вбить гвоздь. Мощным ударом кулака он вогнал гвоздь на палец. Вор издал душераздирающий вопль, отозвавшийся эхом по всем окрестностям лобного места и вознесшийся к желтому небу, обретя там полное звучание, прежде чем перейти в рычащие, почти животные звуки, прерываемые спазмами.

– Прекрасные легкие, не правда ли? – заметил главный палач. – Они немного продлят тебе жизнь!

И он забил гвоздь молотком в дерево. Вор рыдал. Кровь текла из его запястья и черными пятнами ложилась на иссушенную землю. Главный палач слез с лестницы и переставил ее вправо. На этот раз вор попытался оказать сопротивление. Дважды он вырывал запястье из рук своего мучителя, который от этого терял равновесие. Главный палач выругался. Наконец ему удалось удержать правое запястье вора на перекладине, и он, не заботясь уже о том, чтобы, как в первый раз, найти подходящее место, вогнал второй гвоздь, вложив в удар всю овладевшую им ярость. Он неистово бил по головке гвоздя, в то время как вор, срывая голос, издавал пронзительные вопли.