Владимир Архипенко - Ищите связь...

Ищите связь...

Издается к 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции

ПРОЛОГ

«Участвуют представители судовых комитетов судов «Севастополь», «Полтава», «Гангут», «Грозящий», «Баян», «Ловкий», «Хивинец», «Храбрый», «Самсон», «Меткий», «Страшный», «Пламя», «Республика», «Патрон», «Азард», «Гриф», «Мста», «Ретивый», «Подвижный», «Разящий», «Видный», «Нарова», «Гражданин», «Память Азова», «Выносливый», Свеаборгского флотского полуэкипажа, береговой роты минной обороны совместно с Центральным Комитетом Балтийского флота».

«Пленарное заседание судовых комитетов вышеназванных судов, находящихся в г. Гельсингфорсе, совместно с Центральным Комитетом Балтийского флота, обсудив вопрос о текущем моменте, постановило: твердо стоять на передовых позициях, занятых Балтийским флотом, на защите интересов демократических организаций. По первому зову Центробалта идти и победить или умереть. Во всяком случае, смерть лучше позора…»

— Товарищ председатель Центробалта! Получена радиограмма из Петрограда. Текст: «Центробалт, высылай устав». Подпись — Антонов-Овсеенко.

— Ну-ка, дай-ка ее сюда… Смотрите, товарищи, все точно: «Высылай устав». Значит, надо понимать — началось! Теперь всем за дело, как условлено. Эсминцы — Питеру, без захода в Кронштадт. Матросские отряды — эшелонами по железной дороге. Комиссарам Центробалта на кораблях и в штабе флота присутствовать с этого часа при расшифровке всех телеграмм и отдании приказаний. У кого есть вопросы?

— Как командир вверенного мне корабля я обязан выполнить приказ Морского генерального штаба о выходе «Авроры» в море для испытания машин.

— Приказ отменен Центробалтом. Нам предписано всецело подчиняться распоряжениям Петроградского военно-революционного комитета. Уже поступило распоряжение вывести крейсер к Николаевскому мосту.

— Я не в состоянии этого сделать…

— Ну что же — как комиссар беру командование на себя!

— Однако прошу вас иметь в виду, что без предварительных промеров крейсер не сможет пройти по Неве.

— Ничего, если надо, то мы и промеры сделаем в лучшем виде.

— Петр Александрович! Мы вас на судовой комитет вот зачем пригласили: получено распоряжение Кронштадтского исполкома вывести «Зарю Свободы» в Морской канал к 114-му пикету.

— Какова цель?

— Если Керенский двинет войска на Питер со стороны Гатчины, взять под огонь артиллерии весь лиговский железнодорожный узел.

— Что ж, вполне разумно.

— А вы как?

— Что как?

— Так ведь сами понимаете — в открытую против правительства выступаем. Тут уж ходу назад не будет. А с вас — с командира корабля, в случае чего, спрос особый…

— А вот это, товарищи, разговор уже лишний. Я с вами был в июльские дни и во время корниловского мятежа. Почему же мне теперь в стороне оставаться!

— Ну, спасибо вам, Петр Александрович!

— За что же спасибо? Приказ для всех приказ. Вместе и будем выполнять.

— Теперь о моряках. Товарищ Ленин правильно назвал Балтийский флот силой, на которую мы можем опереться. События последних суток это еще раз подтвердили. Из Гельсингфорса направлены в столицу четыре миноносца. Только что получено известие об их швартовке. Сводные отряды кораблей гельсингфорсской базы движутся к Петрограду. А кронштадтцы уже здесь — их десант высажен и занимает намеченную позицию возле Зимнего дворца. Вместе с ними — отряды Гвардейского и Второго балтийского экипажей. Команда «Авроры» еще рано утром прогнала юнкеров с Николаевского моста, и крейсер в любой момент готов открыть огонь по Зимнему. Рядом с «Авророй» находятся прибывший из Кронштадта минный заградитель «Амур» и гельсингфорсские эсминцы. Еще три миноносца встали ниже Дворцового моста. Всего к настоящему моменту в распоряжении Петроградского ВРК находятся в общей сложности одиннадцать боевых кораблей и более десяти тысяч моряков. В случае необходимости Центробалт подошлет новые силы.

— Скажите, адмирал, кто у вас командует Балтийским флотом?

— Не задавайте колких вопросов, коллега!

— Но все-таки, все-таки… Вы же морской министр. Кому, как не вам…

— Да оставьте вы, ради бога, этот тон! Если уж вам хочется четкого ответа, так извольте: сейчас командуют флотом Центробалт, большевики, комиссары, комитеты. Достаточно?

— Благодарю за откровенность, Дмитрий Николаевич. Хоть вы-то смотрите правде в глаза. Так ответьте еще на один вопрос: что будет, если «Аврора» действительно откроет по Зимнему огонь?

— Что будет? Известно что — от Зимнего клочья полетят.

— Бог мой, бог мой! Кто мог думать, что доживем до такой ситуации — члены законного революционного правительства под огнем флотских пушек!

— Это вы так считаете, что революционного. У них свое мнение. Революция там — за этими стенами. А здесь, в Зимнем, как говорят французы: сов ки пё (спасайся кто может).

— Вы еще шутите в такой миг! Но когда же, когда мы упустили контроль, выпустили события из рук? В марте? В июле? После корниловского мятежа? Когда матросов и офицеров разделила глухая стена?

— Э, коллега! Вон вас куда потянуло… Не ко времени этот разговор, но только скажу вам, что стена, о коей изволите говорить, куда раньше возникла. Сами мы ее и возводили. А если о флоте говорить, то у матросов путь к осаде Зимнего не сегодня и не вчера начался. «Потемкин» еще в девятьсот пятом был. Потом «Очаков», «Память Азова», восстания в Свеаборге, в Кронштадте, во Владивостоке. Если все считать, со счета можно сбиться. А вы спрашиваете «когда». Да еще пять лет назад — в девятьсот двенадцатом году корабли Балтфлота чуть было не пришли в Неву под красными флагами. Может быть, только случайность и помешала тогда.

— Ах, Дмитрий Николаевич! Не до истории сейчас…

— Так сами же на этот разговор натолкнули. А без истории и нынешнее не понять. Так-то, господин министр иностранных дел!

— Едва тебя разыскал, Серега! Вместе теперь будем Зимний брать.

— Да ты что же, голова садовая, никак со съезда сбежал? Зря, что ли, мы тебя делегатом выбирали от Балтфлота?

— Да никуда не уйдет съезд. Еще и на завтра хватит заседать. И к тому ж, пока Зимний не возьмем, никаких резолюций не будет. А я, может, этого часа все пять лет каторги ждал. Не пробились мы сюда в девятьсот двенадцатом — так теперь уже никто нас не свернет. А помнишь, Серега, как тогда в Гельсингфорсе ты говорил: «Содрогнутся под жерлами орудий царские дворцы и троны»? Здорово! До сих пор ведь я не позабыл. Вот и дождались.

— Царский трон еще в феврале — тю-тю…

— Так это формальный момент, Серега! А главное-то сегодня решится. За это главное-то мы голов своих не жалели, по тюрьмам да каторгам мыкались.

— Да, есть что вспомнить!

— Да… Вот сейчас тут у нас, погляди, какая силища собралась — рабочие, матросы, солдаты. Тысячи! А из Зимнего защитнички все бегут и бегут, осталась юнкеров горстка. Я так думаю, что, когда сигнал дадут — мы их мигом сомнем. Но ведь в нашей победе неминучей и та кровь зачтется, что раньше была пролита. Сколько же мы народу потеряли, пока сюда дошли! А ежели о товарищах говорить, то больше всего помню Думанова. Человек был какой! Перемололи его тогда жандармские жернова…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПРОГНОЗ РОТМИСТРА ШАБЕЛЬСКОГО

В 1911—1912 годах в Гельсингфорсе действовал подпольный Военно-революционный комитет, состоящий из десятка рабочих-большевиков, ведущих революционную пропаганду среди моряков Балтийского флота.

Штат расположенных в Гельсингфорсе Финляндского жандармского управления, Гельсингфорсского жандармского отделения, Свеаборгской крепостной жандармской команды в 1912 году насчитывал: полковников — 1, подполковников — 3, поручиков — 1, ротмистров — 2, вахмистров — 5, унтер-офицеров — 67, переводчиков — 3, писарей — 4.

Рейд, где стояли броненосные корабли российского императорского флота, был совсем недалеко от облицованной гранитом набережной Гельсингфорса, и поэтому с берега легко было разглядеть палубные надстройки, темные раструбы вентиляционных труб, круги иллюминаторов, линии лееров над бортами, черные неподвижные фигурки часовых возле повисших кормовых флагов. Когда со стороны моря налетал порыв студеного режущего ветра, складки флагов оживали, расправлялись, начинали струиться по воздуху, и тогда на белых полях полотнищ отчетливо проступали перекрещенные синие полосы.