Николай Соколов - Саки. Книга вторая исторического романа «Скифы»

Саки

Книга вторая исторического романа «Скифы»

Николай Васильевич Соколов

© Николай Васильевич Соколов, 2016

ISBN 978-5-4483-4747-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«…Персы ведь всех скифов зовут саками…»

«Сначала они жили в очень незначительном

количестве у реки Аракс и были призираемы

за свое бесславие…»

Заключенный с персидским царем Камбисом1 мирный договор, дал сакам необходимую передышку в войне, которая после гибели Кира в 530 году до нашей эры продолжалась почти пять лет. В многочисленных сражениях сакские племена понесли большие потери. Так что обещание восставших мидийцев вернуть захваченные земли Камбисены и Каспианы2 облегчало их положение, но не могло воскресить павших в боях воинов.

Именно поэтому царица массагетов Томирис так противилась любой помощи своего племянника Скуна3 сторонникам убитого персидской знатью царя Бардии4. Понимая, что любой исход разгоревшейся у соседей междоусобицы приведет победителей к возобновлению войны с саками. Слишком опасными и непредсказуемыми казались мидийцам, да и персам свободолюбивые северные племена.

Теперь подобные мысли не давали покоя Скуну. После ссоры с мидийским царем Фраотом5, он не стал торопиться на родину, а задержался в Каджене. Алдар утиев не мог вернуться домой, сознавая, что их помощь терпящим поражение мидийцам может привести к войне с персами. По предложению своих тысячников племянник Томирис решил замириться с царем Дарием, у которого врагов и без саков хватало.

К тому же после гибели Фраота у Скуна неожиданно появилась надежда на возрождение державы Мадия6, часть мидийской знати была готова признать его царем. Но с появлением в Каджене ариштартана7 Рамбаза сакскому царевичу пришлось отказаться от этих планов. Мидийский полководец сразу дал понять, что никогда не признает власть Скуна. Хотя он не мог не понимать, что без помощи саков ему будет очень трудно противостоять персам.

Причиной такой жесткой позиции могло послужить персидское посольство, которое саки беспрепятственно пропустили к царице Томирис. Возможно, Рамбаз не был бы столь категоричен, знай, что та даже откажется разговаривать с персами. Только вернувшийся из Мидии Скун смог убедить её встретиться с персами и договориться о мире. И то лишь после того, как войска Дария, вытеснив мидийцев из Каджены, вплотную подошли к землям саков.

Томирис приняла персидского посла Интафрена, не скрывая враждебности, но все же обещала не оказывать помощи отступившему в Араксену Рамбазу. После чего посол от имени Дария поклялся жить с саками в мире и не требовать возвращения Каспианы и Камбисены.

Однако, когда Интафрен вернулся в Акбатаны, пришло известие, что саки предоставили убежище части сагартиев8. Дарий посчитал такие их действия нарушением договора и потребовал выдачи беглецов. Но царица массагетов даже не приняла послов, заявив через Скуна, что никого не выдаст, а если хорсары9 будут настаивать, то и ей придется поинтересоваться происходящим в Персии.

Дерзкое заявление сакской царицы возмутило Дария, но его положение было не настолько прочным, чтобы создавать сейчас лишних врагов. Этой осенью в Вавилоне опять вспыхнул мятеж – урартиец10 Араха даже осмелился объявить себя Навуходоносором Четвертым. Туда пришлось спешно послать Интафрена, отдав ему все имеющиеся резервы.

Благодаря мятежу в Вавилонии Рамбазу удалось закрепиться на северо-западе Араксены. Получив поддержку в лице беженцев с юга и объединив часть горских племен, он опять стал представлять серьезную угрозу. Только летом следующего года его войска были окончательно разбиты, а сам полководец погиб. Но появление в верховьях Аракса персов насторожило местные племена, которые, предоставив убежище мидийцам, были готовы в любую минуту взяться за оружие.

Не лучше обстояли дела у персов и на востоке страны. Выселенные в Карманию мятежные племена не захотели мириться со своей участью. Пример неповиновения показали тамании, с боями ушедшие на север. За ними взбунтовались сагартии, бежавшие на восток к берегам Инда. Вдогонку им послали войска, несмотря на то что появление там персов могло вызвать войну с индийскими царствами.

Опасным оставалось положение и на западе Персидской державы. Посланный в Каппадокию Ариарамн сообщил, что у него есть все доказательства причастности Орета к убийству Митробата и его сына. Но выступить открыто против сатрапа Лидии Дарий не решился. В Лидию был отправлен Багей, с поручением выяснить планы Орета и настроение персидских воинов, которых там находилось около пяти тысяч

Схолия четвертая. Авхаты

«…от Липоксаиса, как говорят, произошло

скифское племя, называемое авхатами, от

среднего брата – племя катиаров и траспиев…»

Глава первая

– Похоже, их уже не догнать! – крикнул Ланхат, поравнявшись с побратимом, ехавшим впереди двух десятков всадников.

Маргус посмотрел на простиравшуюся перед ним неприветливо серую степь и придержал коня.

В быстро сгущающихся осенних сумерках продолжать преследование грабителей было бессмысленно и опасно. Авхаты11 уже находились в приграничных с траспиями12 землях и в любую минуту могли нарваться на их военные отряды.

– Да, надо возвращаться, – согласился он с другом, последний раз посмотрев в ту сторону, куда тянулись следы угнанного ворами табуна, и развернул коня.

Сегодня скотокрадам удалось безнаказанно увести с десяток лошадей. Потеря не велика, но беспокоило, что это был не первый случай, и если так пойдет дальше, то к весне они останутся без скота.

Вернувшись из похода в Мидию, Маргус не поддался на уговоры родичей переселиться к ним, а решил обосноваться в родной усадьбе. Ее разрушенные строения ему помогли быстро починить, а на следующий год арухский двар13 Инал обещал вернуть отцовскую землю. Так что жизнь начинала налаживаться. Чего не могли сказать о себе многие его товарищи по мидийскому плену, столкнувшись на родине с безразличием, непониманием или даже неприкрытой враждой. Особенно трудно пришлось тем, кто обзавелся на чужбине семьями. Поэтому Маргус решил не отказывать всем желающим селиться с ним рядом, чему неожиданно воспротивился арухский двар.

– Я не могу позволить, чтобы на нашей земле селились все кому вздумается, – раздраженно заявил он Маргусу. – Земля принадлежит всей общине, и меня могут обвинить, что я плохо отстаиваю интересы своих людей.

– Ты хочешь, чтобы я их прогнал?.. Но им же некуда идти… И что плохого, если наша община станет многолюдней и сильнее. Общая судьба нас сблизила, мы могли бы образовать новый род.

– Да пойми ты! Я обещал тебе вернуть землю, но прежде мне ее придется отобрать у тех, кто сейчас ею пользуется. Как они станут ко мне относиться, узнав, кто на этой земле поселился?

Приведенные Иналом доводы заставили Маргуса всерьез задуматься о судьбе вернувшихся с ним людей. Многим из них на самом деле было некуда податься. Одни вообще не нашли никого из близких родственников, другие были вынуждены покинуть общину, не ужившись там. А человек без рода – изгой, судьба которого незавидна.

– Может, поговорить с другими дварами? – предложил Маргус, обсуждая возникшие трудности с Ланхатом, который первым поселился рядом с побратимом.

– Если уж твой родственник отказал, чего ждать от других, – угрюмо заметил тот. – Я вот что подумал: по нашим обычаям, главы семи родов могут избрать себе двара. А с твоим двоюродным братом Пуладом нас как раз семеро. Так что мы имеем на это полное право. Тогда алдару придется выделить нам землю.

– Нового двара должен утвердить совет. А они никогда не признают за нами такого права, – с сомнением возразил Маргус. – Как ты докажешь, что являешься главой рода, если это не подтвердит твой двар. А он не подтвердит, иначе ему придется вернуть присвоенное имущество и заплатить отступное за землю.

– Я как-то об этом не подумал, – расстроенно признался Ланхат. – Ты бы видел, как он меня встретил!..

Однако Маргус все же решил съездить к авхатскому алдару, вспомнив, что перед походом в Мидию тот обещал ему поддержку.