Эдуард Ковалев - Террор: вдохновители и исполнители (Очерки о подрывной деятельности ЦРУ в Западной Европе)

Для того чтобы удержаться у власти, христианские демократы (у них не было абсолютного большинства в парламенте) перешли к союзу с социалистами, а затем начали медленный и постепенный диалог с коммунистами — второй по величине партией страны. Моро был проводником этого диалога. Именно благодаря его активному участию итальянские партии пришли в 1978 году к соглашению о создании парламентского большинства с участием ИКП. 16 марта, в день похищения лидера ХДП, должно было состояться заседание парламента для утверждения этого большинства. Но Моро, как известно, не смог на него явиться…

Его линия на диалог с коммунистами вызывала ожесточённое сопротивление реакционных кругов, правого крыла собственной партии и, конечно, за океаном, откуда уже не раз раздавались предупреждения, что США «возражают» против участия коммунистов в правительствах западноевропейских государств. Ещё в 1974 году рупор правых кругов газета «Джорнале» с нескрываемой яростью пророчила, что Моро возвращается на политическую арену под «аккомпанемент глухого рокота барабанов, каким в мелодрамах сопровождают проход по сцене приговорённых к смерти».

«В конечном итоге, — писал еженедельник «Эпока» в мае 1978 года, — не так уж трудно понять постоянную враждебность по отношению к нему (Моро) правых: именно он открыл дорогу социалистам в 1962 году и начал делать то же самое по отношению к коммунистам 16 лет спустя… Для экстремистов справа и «слева» он был самым неудобным из итальянских политических деятелей».

Неофашисты его ненавидели. В томительные для Италии недели, когда Моро допрашивали в тайном логове террористов, неофашисты — члены молодёжной организации партии ИСД — НПС «фронт молодёжи» расклеили плакаты: «Моро, ты хотел испробовать коммунизма? Отведай же его теперь… А потом подохни!»

А если вспомнить, что всего за несколько дней до похищения Моро посол США в Италии Р. Гарднер назвал его «самым опасным политическим деятелем Италии», то уже можно сделать вполне определённые выводы…

У Моро были враги. Враги сильные и могущественные: силы внутренней реакции, американский госдепартамент, привыкший на протяжении всех послевоенных лет грубо вмешиваться во внутриполитическую жизнь Италии. Моро был реалистом в политике, видел дальше своих близоруких коллег по партии, понимал новые тенденции в политическом развитии Италии, сознавал, что нельзя продолжать управлять страной без участия влиятельных левых партий. Не только понимал это, но и проводил свою линию диалога с коммунистами в жизнь. Так, Моро стал на пути «левых» и правых экстремистов, а также «ястребов» из Вашингтона.

Итальянские журналисты Р. Мартинелли и А. Паделларо писали: «Многие американские деятели испытывали к Моро недоверие». В частности, они указывали на бывшего государственного секретаря США Г. Киссинджера, который, по их словам, не упускал случая в разговоре с любым собеседником дурно отзываться о Моро. Весной 1983 года Г. Киссинджер находился в Италии с частным визитом. Воспользовавшись этим, итальянская прокуратура пригласила его для дачи показаний по «делу Моро». Следователи намеревались восстановить подробности их встречи в 1974 году, в ходе которой государственный секретарь угрожал итальянскому политику и требовал, чтобы он отказался от своей политической линии на привлечение Итальянской коммунистической партии к управлению страной. Однако представители посольства США в Риме заявили, что Киссинджер «не располагает временем» для дачи показаний. Бывший государственный секретарь США не горел желанием предстать перед органами итальянской прокуратуры.

В глазах определённых кругов Моро превратился в своего рода символ того поворота, которого они смертельно боялись, — сдвига Италии влево, допуска коммунистов к рычагам государственной власти. Его решили убрать, но сделать это чужими руками, руками «красных бригад». Эту мысль подтверждает хотя бы тот факт, что после смерти Моро политический курс ХДП резко сместился вправо. Парламентское большинство с участием компартии распалось, а на состоявшемся в феврале 1980 года съезде ХДП было принято решение ни под каким видом не соглашаться на создание правительства с участием коммунистов.

Через два года после убийства Моро в расследовании его дела произошёл сенсационный поворот. Один из террористов «красных бригад» «заговорил». Речь идёт о Патрицио Печи, активисте «римской колонны» «краснобригадовцев», арестованном после проведённой полицией с большим запозданием серии облав. Газеты напечатали протоколы его допросов, в которых Печи рассказал о «сенсационных» подробностях расправы над лидером ХДП и о структуре «красных бригад».

Вот как выглядит протокол его допроса, опубликованный 4 мая 1980 года римской газетой «Мессаджеро»:

«Римский трибунал, следственный отдел — год 1980-й, 4 апреля. Дом предварительного заключения в Фоссомброне. Перед лицом судебных чиновников Франческо Амато, Акилле Галлуччи и в присутствии нижеподписавшегося секретаря синьоры Свампа Патрицио Печи на вопрос следователей отвечает:

— Меня зовут Патрицио Печи, я родился в июле 1953 года в Рипатрансоне. Я не назначил себе адвоката и отклоняю кандидатуру любого назначенного на это место ранее лица.

По собственной инициативе Печи заявляет:

— Я прошу, чтобы меня немедленно допросили, поскольку в результате глубокого морального кризиса и продолжительных размышлений я пришёл к выводу, что мой долг… состоит в том, чтобы сообщить судебным властям обо всём, что я совершил, будучи членом «красных бригад», и обо всём, что я знаю об этих «бригадах» и об их подрывной деятельности.

(При этих словах судья назначает адвокатом государственной стороны адвоката Антонио Де Вита и предупреждает Печи, что он имеет право не отвечать на задаваемые ему вопросы.)

На вопрос Печи отвечает:

— Отряд, который совершил налёт на виа Фани, состоял из восьми мужчин и одной женщины. Фамилия женщины Фаранда. Она же принимала участие в предварительном осмотре места предстоящей акции вместе с Моруччи.

На вопрос Печи отвечает:

— Среди тех, кто принимал участие в акции на виа Фани, я могу ещё назвать Раффаэле Фьоре, Галлинари, Аццолини, Бонисоли, Моретти. Других я не знаю. Моретти не стрелял, а давал указания остальным. Фьоре был вооружён автоматом. Он выстрелил два раза. Потом автомат заело.

На вопрос Печи отвечает:

— В машине с дипломатическим номером был Галлинари вместе с Моруччи. Всего было использовано девять автомобилей, включая автофургон или несколько автофургонов».

Далее Печи рассказал, что «красные бригады» тщательно готовились к похищению, несколько месяцев следили за Моро, упражнялись в стрельбе из автоматов и пистолетов в безлюдных местах на морском побережье. По его словам, «римская колонна» тайной террористической организации имеет много разнообразного оружия, в том числе бельгийские автоматы «фалл», автоматы «стерлинг», пистолеты-автоматы «браунинг» и «беретта».

Рассказал он и о структуре «красных бригад». Численность этой террористической организации, согласно показаниям Печи, составляет около 500 человек, орудующих в составе пяти региональных групп (колонн) в Риме, Милане, Турине, Генуе и в области Венето.

Опубликованные в печати протоколы допросов Печи наделали много шума. Газеты напечатали их под огромными заголовками, поместили массу фотографий словоохотливого террориста, во всех деталях рассказали о его биографии и т. п. Одним словом, на время он превратился в своеобразного «героя» буржуазных газет.

Потом, когда сенсация несколько улеглась, стали задавать вопросы. А правду ли рассказал Патрицио Печи? Да и рассказал ли он всё, что действительно знал, или же только то, что от него хотели услышать? А может, кто-то, оставшийся за кулисами, умышленно отрегулировал «кран», через который на страницы газет хлынул поток разоблачительных признаний?

Печи сразу заявил, что сам не участвовал в похищении и убийстве Альдо Моро, а сослался на то, что ему рассказал террорист Фьоре. Тут сразу возникает вопрос, а почему Фьоре рассказал Печи о похищении в таких подробностях, включая имена его участников и даже такие детали, кто и в какой машине находился?

Но даже если это и так, хотя и маловероятно, то всё равно в его показаниях есть расхождения с показаниями свидетелей нападения на машину лидера ХДП и его охрану. Печи говорит, что в машине марки «Фиат-128» с дипломатическим номером находились Галлипари и Моруччи, в то время как свидетели утверждают, что в этом автомобиле были мужчина и женщина. Печи утверждает, что первыми начали стрелять Галлинари и Моруччи, а согласно свидетелям, сначала огонь открыли террористы, выскочившие из палисадника, и т. д.

И ещё одна деталь, которая ставит под сомнение подлинность показаний «раскаявшегося» террориста. Он утверждает, что решение убить Моро «красные бригады» приняли заранее. Между тем известно, что в карманах костюма Моро было обнаружено несколько мелких монет. Члены его семьи, однако, утверждают: Моро никогда не носил с собой мелочи. Мелкие покупки всегда делал сопровождавший его Леонарди. Моро был невероятно брезглив, постоянно опасался получить инфекционное заболевание и поэтому никогда не брал в руки разменные монеты.