Родословная большевизма - Варшавский Владимир Сергеевич
Токвиль считал поэтому, что французская революция была по-своему вдохновлена своего рода религией, такой же универсальной, как христианство или ислам, и подобно исламу распространялась по всему миру проповедью своих апостолов и мучеников и мечом своих воинов. «Она хотела определить права и обязанности не только французов, но всех людей на земле, хотела изменить не только общественный строй Франции, но возродить весь человеческий род».
С ещё большим основанием всё это можно повторить о большевистской марксистской революции. Так же, как якобинская, она тоже своего рода религия, да, в сущности, она та нее самая революция-религия, новый её передвинувшийся на восток эпицентр. Если об этом не помнить, в ней ничего не понять. Тут главная ошибка исторической школы, которая непременно хочет видеть в Советском Союзе всё ту же царскую Россию. В сборнике «Самосознание», вышедшем по-русски в 1976 году в Нью-Йорке, была напечатана очень типичная для этой школы статья американского советолога Ричарда Пайпса. По поводу мер, принятых против террористов в конце царствования Александра II, он пишет: «Можно с уверенностью утверждать, что корни современного тоталитаризма следует искать скорее здесь, чем в идеях Руссо, Гегеля или Маркса. Ибо, хотя идеи безусловно могут породить новые идеи, они приводят к организационным переменам, лишь если падут на почву, готовую их принять».
Вспомни этот учёный эксперт историю религии и Токвиля, он увидел бы, что с гораздо большей уверенностью можно утверждать как раз прямо противоположное: идеи создают почву, готовую их принять. Христианство, ислам и все вселенские религии распространялись среди народов самых разных по крови и цивилизации, совершенно преображая жизнь этих народов, независимо от того, были они или не были готовы их принять. Так распространяется и марксова вера. В России почва для её приятия была подготовлена, во всяком случае, не больше, чем в любой другой стране иудео-христианской цивилизации. По выражению Раймона Арона, марксизм обещает приход на нашу землю «другого света». Именно в этом профетизме марксизма объяснение, почему, несмотря на архипелаг ГУЛАГ и все опровержения разума и опыта, марксистская религия продолжает распространяться даже в западных странах.
Как мы видели, марксистско-ленинская революция была продолжением и углублением якобинской, а она, с её мессианизмом, беспощадной моралью и обетованием преображения общества, была продолжением всей мессианской европейской революции, которая подымалась уже в Средние века в движениях эгалитарного хилиазма и бурлила в апокалиптических сектах, игравших такую важную роль в английской революции. Одержимые духом фанатизма, мести и подозрительности, эти секты и движения были террористическими по самой своей природе. Они верили, что для прихода Нового Иерусалима, нового братского справедливого царства, предварительно нужно разрушить существующее демоническое общество и перебить всех его нечестивых слуг, все его правящие классы. К этим сектам я вернусь в последней главе, но прежде ещё несколько возражений против теории, будто бы Советский Союз — только новое обличье царской России.
Глава вторая
Татарское иго и Великий Инквизитор
Глубоко почитая и любя Н. А. Бердяева за светлое и благородное вдохновение его мысли и за то, что он сказал, что человеческая личность не может быть средством даже для Бога, я все же не могу принять по совести некоторые другие его утверждения, по-моему, неверные и опасные. Таких утверждений особенно много в его знаменитой книге «Истоки и смысл русского коммунизма», которая вышла в 1937 году по-английски, а затем и на многих других языках:
«Русская революция порождена своеобразием русского исторического процесса и единственностью русской интеллигенции. Нигде больше такой революции не будет. Коммунизм на Западе есть другого рода явление… Произошла русификация и ориентализация марксизма… Они (большевики) создали полицейское государство, по способам управления очень похожее на старое русское государство».
Всё это Бердяев утверждает как самоочевидные истины, не приводя никаких доказательств. Тем не менее, все эти утверждения стали готовыми идеями, повторяются на тысячи ладов.
И никто не замечает, вернее, не хочет замечать, что сам Бердяев — как человек правдивый — тут же косвенно опровергает это свое утверждение, будто бы большевистское государство по способам управления так похоже на прежнее царское. Он пишет: «Русское Царство XIX века было противоречивым и нездоровым, в нём был гнёт и несправедливость, но психологически и морально это не было буржуазное царство, и оно противопоставляло себя буржуазным царствам Запада. В этом своеобразном царстве политический деспотизм соединялся с большой свободой и широтой жизни, свободой быта, нравов, с отсутствием перегородок и давящего нормативизма законничества».
Что же выходит? Те же способы управления, что при большевиках, такой же деспотизм, а свобода и широта жизни и никакого давящего нормативизма. Ведь при большевиках-то всё как раз наоборот: никакой свободы и вся жизнь по указке, и поведение, и мысли, и чувства. Ясно, тут что-то не так.
Непостижимо, как сам Бердяев этого не чувствовал: ведь если при большевиках всё так изменилось, стало прямо противоположным тому, чем была прежняя русская жизнь, о которой он знал по собственному опыту, то как же говорить тогда, что большевистское царство — все та же прежняя царская Россия, как не видеть, что в октябре 17-го года произошел глубокий разрыв, обвал, погибла русская Атлантида.
Не буду судить о русской жизни до большевиков по моим детским воспоминаниям. Но вот для одной работы мне пришлось просматривать подшивку советских газет и русских газет царского времени. И что же, каждый раз, беря после «Правды» сытинское «Русское Слово», я испытывал чувство, что совершаю знаменитый прыжок из царства необходимости в царство свободы в прошлом. Утверждаю, если в «Правде» начнут появляться статьи, какие гремели в «Русском Слове» всеми громами гневных обличений правительства, и в Верховном Совете раздадутся речи, какие произносили в Думе Церетели, кадеты и члены фракции большевиков, вот тогда Советский Союз действительно начнет походить на Россию перед войной 1914 года, и мы, эмигранты всех толков, сможем без страха в Россию вернуться.
Чтобы не быть голословным, приведу для примера выдержку из стенографического отчета думского заседания 6 марта 1907-го года:
«ЦЕРЕТЕЛИ (Кутаисская губ.)… только при непосредственной поддержке народа можно остановить дикий разгул насильников, опустошающих страну. Вы помните, граждане народные представители, как десять месяцев тому назад депутат Набоков с высоты думской трибуны, опираясь на несомненное право, обратился к правительству со словами: «исполнительная власть да подчинится власти законодательной». Два месяца спустя исполнительная власть, опираясь на штык, разогнала власть законодательную. Пока организованной силе правительства не противопоставлена сила народа, исполнительная власть не сдастся, не уйдет, не подчинится власти законодательной.
ПУРИШКЕВИЧ (Бессарабская губ.): Г. председатель, довольно, остановите оратора, тут призыв… (шум).
ГОЛОСА: Г. Председатель, послушайте…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Г. оратор, прошу Вас не делать призыва к вооруженному восстанию.
ГР. БОБРИНСКИЙ (Тульская губ.): Г. председатель, позвольте мне заявить, что этот призыв делался несколько раз, и Вами не был остановлен.
ПУРИШКЕВИЧ (Бессарабская губ.): Г. председатель, мы не можем в этих стенах слушать призыва…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ: Я Вам слова не даю. Оратора не перебивайте. Только председатель может остановить оратора.
ГОЛОСА: … Остановить… шум.
ЦЕРЕТЕЛИ (Кутаисская губ.): Да будет позволено мне в пояснение своих слов сказать… (Голоса: не желаем… не хотим). Да будет мне позволено сказать, что я не делал здесь призыва к вооруженному восстанию. Я наоборот доказывал, что к вооруженному восстанию призывает правительство, с которым мы боремся.
