Кто удивил, тот победил. Мысли и цитаты знаменитых полководцев и военачальников - Людмила Михайловна Мартьянова
У меня были завязаны глаза, я считал долго русскую революцию народной, выражением недовольства масс против старого порядка, которым сам был недоволен и оскорблён. Теперь я прозрел. Гонение на церковь, на лучших духовных лиц, развращение детей и юношества, искусственная прививка им пороков, приучение детей к шпионажу (в школах выспрашивание у малолетних есть ли дома иконы, ходят ли родители в церковь, вспоминают ли старину?), разрушение семьи – это всё русскому рабоче-крестьянскому народу не нужно.
Деникин Антон Иванович
1872–1947
Антон Иванович Деникин – русский военачальник, политический и общественный деятель, писатель, мемуарист, публицист и военный документалист. Участник Русско-японской войны. Один из наиболее результативных генералов Русской императорской армии в период Первой мировой войны. Один из основных руководителей Белого движения в годы Гражданской войны, его лидер на Юге России.
С апреля 1920 года – эмигрант, один из основных политических деятелей русской эмиграции. Автор воспоминаний «Очерки русской смуты» – фундаментального историко-биографического произведения о Гражданской войне в России, воспоминаний «Старая армия», автобиографической повести «Путь русского офицера» и ряда других произведений.
В апреле 1920 года Деникин эмигрировал, но думать о судьбе России не переставал.
У нас нет армии…Развалило армию военное законодательство последних четырёх месяцев.
Русский не тот, кто носит русскую фамилию, а тот, кто любит Россию и считает её своим отечеством.
Я ни на одну минуту не верил в чудодейственную силу солдатских коллективов и потому принял систему полного их игнорирования.
В сознании честных русских людей счастье Родины не может быть приобретено путём ее расчленения.
При всех своих великих и малых недостатках, офицерство превосходило все другие русские организации способностью и желанием жертвенного подвига.
Как и раньше, так и теперь я считаю неизбежной и необходимой вооружённую борьбу с большевиками до полного их поражения. Иначе не только Россия, но и вся Европа превратится в развалины.
Судьба страны зависит от её армии.
Дайте народу грамоту и облик человеческий, а потом социализируйте, национализируйте, коммунизируйте, если… если тогда народ пойдёт за вами.
Солдат старой русской армии был храбр, сметлив, чрезвычайно вынослив, крайне неприхотлив и вполне дисциплинирован. Покуда волны революции не смели и дисциплину, и саму армию.
Большевики с самого начала определили характер гражданской войны: Истребление.
Только военная диктатура могла с надеждой на успех бороться против диктатуры коммунистической партии.
Когда над бедной нашей страной почиет мир, и всеисцеляющее время обратит кровавую быль в далёкое прошлое, вспомнит русский народ тех, кто первыми поднялись на защиту России от красной напасти.
Это – русское, для русских. Когда Россия будет свободна, я все отдам ей.
Нас рассудит Бог и история.
Проклятие предательства не даст счастья. В конце этого пути – политическое, моральное и экономическое рабство.
Лично для меня было и осталось непререкаемым одно весьма важное положение, вытекающее из психологии октябрьского переворота: Если бы в этот трагический момент нашей истории не нашлось среди русского народа людей, готовых восстать против безумия и преступления болыпевицкой власти и принести свою кровь и жизнь за разрушаемую родину, – это был бы не народ, а навоз для удобрения беспредельных полей старого континента, обречённых на колонизацию пришельцев с Запада и Востока. К счастью мы принадлежим к замученному, но великому народу.
Вот, не увижу, как Россия спасётся.
Вы втоптали наши знамёна в грязь. Теперь… поднимите их и преклонитесь перед ними…Если в вас есть совесть!
Берегите офицера! Ибо от века и доныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности. Сменить его может только смерть.
Только власть, одухотворённая решимостью беспощадной борьбы с большевизмом могла спасти страну.
Добровольческая армия не нанимается на службу. Она выполняет общегосударственную задачу и не может поэтому подчиниться местной власти, над которой довлеют областные интересы.
Тяжко на душе. Чувство раздваивается: я ненавижу и презираю толпу – дикую, жестокую, бессмысленную, но к солдату чувствую всё же жалость: тёмный, безграмотный, сбитый с толку человек, способный и на гнусное преступление, и на высокий подвиг!
Изданный под влиянием народных волнений манифест 30 октября, давший России конституцию, ударил, словно хмель, в головы людям и вместо успокоения вызывал волнения на почве непонимания сущности реформы или стремления сейчас же явочным порядком осуществить все свободы и «народовластие».
И если когда-либо будет борьба за форму правления – я в ней участвовать не буду. Но, нисколько не насилуя совесть, я считаю одинаково возможным честно служить России при монархии и при республике, лишь бы знать уверенно, что народ русский в массе желает той или другой власти.
Счастье Родины я ставлю на первом плане. Я работаю над освобождением России. Форма правления для меня вопрос второстепенный.
Да, месть – чувство страшное, аморальное, но понятное, по крайней мере. Но была и корысть. Корысть же – только гнусность.
Господа, короче говорите. Время не ждёт. Ведь от болтовни Россия погибла.
Каков народ – такая
