Крайний случай - Андрей Викторович Дробот
Сенька страсть как любил кататься на санках. Разбежится, упадет на них брюхом – и вниз. Хоть деревенская горка не шибко крутая была, но с разбегу скорость набиралась. Снег взлетал брызгами. Санки подпрыгивали на ухабах. Весело! Он в очередной раз собирался прокатиться, как к нему подошел парень. Свой, деревенский, из параллельного четвертого класса, Мишкой звали. Их изба находилась по соседству.
– Пошли ко мне, – говорит. – На катушке покатаемся.
Так раньше в деревнях самодельные горки назывались.
Соблазнился Сенька, зашел к Мишке во двор, и аж дыхание перехватило: до чего хороша катушка! Высока, крута, с длинным ледяным прогоном, еле во дворе умещалась.
Сенька с радостью поспешил к ней. И вдруг все перевернулось перед глазами. «Бац!» – приземлился Сенька на спину. «Бух!» – упали на него санки. Оказался он в яме. Вокруг валялись жердины…
Пламя жгучего гнева обуяло Сеньку. Этот шутник Мишка стоял наверху и хохотал, а у Сеньки за шиворотом полным-полно снега…
Мишка, чувствуя настроение товарища, протянул ему руку и вытащил из ямы. Драться Сеньке расхотелось, но обида кипела. Тут Мишка предлагает:
– Давай эту яму снова замаскируем и еще кого-нибудь позовем.
Идея понравилась.
Ребята засуетились: яму поверх устелили жердочками, соломкой, присыпали снежком. Да еще санки прокатили, чтобы след был виден. Вроде как катался тут кто-то. Посмотрели на западню, и сами не смогли отличить, где ее край начинается. А раз так, то новенькому и вовек не догадаться, что его ожидает. И началось веселье.
Мишка с Сенькой падали, изображали, как будет мучиться их жертва, а потом корчились от смеха. И надо же такому случиться, что в момент апогея этого праздника они забылись и слишком близко подошли к яме.
Хрустнули жердочки, и Сенька вновь полетел вниз. Наверху раздалось невообразимое ржание Мишки, а у Сеньки слезы от обиды. Продолжения не было. Сенька выбрался из ямы, не сказал ни слова и понуро пошел домой…
Покончив с воспоминаниями, Сенька принялся восстанавливать поперечину. Пока забивал гвозди, все думал:
«Что же мне так не везет? Собираю все неприятности, как липучка для мух. Другие подлянки делают, и хоть бы что. У меня простейшие проказы не удаются. Надо быть повнимательнее…»
Тут мысли прервал молоток, со всего маху опустившийся на палец.
Лекарство
«Гнилые зубы не всегда болят, но их лечение неизменно болезненно. И тут уж все зависит от характера и лекарства…»
Андрюшу от страха знобило и покачивало. Дядя, какой-то начальник в городской больнице, вел его на осмотр к зубному врачу, крепко держа за руку. А причина крылась в том, что шишка, возникшая над больным зубом, которую Андрюша так любил облизывать, очень беспокоила его родителей.
– Дядь Володя, а они ничего делать не будут? Просто посмотрят?
– Конечно, ничего, – со всей возможной сердечностью ответил дядя Володя. – Они просто поглядят. Ведь смотри, как у тебя щеку разбарабанило. Может, лекарство какое приложат.
Андрюша замолчал, успокоенный. Лекарство – это еще терпимо…
Кошмар у тети Риммы, давней знакомой родителей, еще не забылся. Пришли всей семьей. Папа держал Андрюшу за одну руку, мама – за другую. Тетя Римма, сто килограммов в юбке, выглянула из зубного кабинета и хриплым прокуренным голосом произнесла:
– А-а-а, это и есть ваш сорванец? Ничего, и не с такими справлялись. У меня на вас всего пятнадцать минут. Так что быстрее заводите.
– Может, нам тоже пройти, подержать его?
– Не надо, сами осилим.
Андрюшу запихнули в кабинет. Дверь закрылась. Раздался шум бормашинки и душетерзательный вопль. Андрюша орал непрерывно, пронзительно, взахлеб. Некоторые из сидевших в очереди малолетних пациентов устремились к выходу, преследуемые родителями. Другие притихли и потупили взоры.
В это время Андрюша сползал вниз по креслу, оставляя на его спинке мокрый потный след. Он пытался прервать контакт бормашинки с глубинами своего зуба. Но тщетно. Тетя Римма наклонялась вслед за ним, не обращая внимания на крики, как заправский шахтер-стахановец в погоне за планом не замечал опасного шума падающих горных пород…
Внезапно она ощутила нечеловеческую силу, ухватившую ее…
Андрюша вылетел из кабинета, будто ему дали хорошего пинка. Следом выглянула тетя Римма. Лицо у нее было красным, банного оттенка, колпак смят, верхняя пуговица халата отсутствовала.
– Забирайте своего монстра и больше ко мне не приводите, – сквозь легкую одышку молвила она. – Смотрите, что сделал…
После этого Андрюша ходил к зубным врачам только в исключительных случаях. Один раз он даже стремглав бежал в больницу. Народ оглядывался, а Андрюша несся, подгоняемый вспышками зубной боли, как ударами кнута. Обычно ненавидимый шприц в руках хирурга он воспринял, как волшебную палочку доброго кудесника. Укол подействовал быстро, и Андрюша спросил сам себя: «Что я тут делаю, если зуб уже не болит?»
Щека у него вздулась через какое-то время. Тогда на сцену вышел родич…
И вот Андрюша опять оказался у ненавистного кабинета. Тревожно пахнуло лекарствами. Дядя посадил его на стул и заглянул за дверь.
– Можно?
– Заходите.
Дядя Володя повернулся к Андрюше, а того и след простыл. Только спина мелькнула в конце коридора. Дядя бросился вдогонку…
Они обежали поликлинику, и если Андрюша в отдалении бодро стучал ножками по асфальту, то дядя Володя, любивший хорошо поесть и пропустить вечерком рюмку– другую, выдохся после первого круга. Он остановился, тяжело дыша. Андрюша выглядывал из-за угла.
Дядя уговорил прохожих задержаться и покараулить, а сам двинулся на второй круг…
Сродни дичи, Андрюша пребывал в возбуждении от гона. Он догадывался, что порки уже не избежать, и бежал, бежал…
Он заметил, как молодой парень устремился ему наперерез, но уклониться не успел. Тут и дядя подоспел…
В стоматологическое кресло Андрюша доставить себя разрешил. Он мог сбежать и отсюда. Опыт был. Надо только подкараулить момент, когда все отвернутся. Осмотрелся. Вокруг суетились какие-то люди. Дядя вышел. Создавалось впечатление, что до него никому нет дела. Он привстал, готовый дать деру…
И тут навстречу ему вышла ОНА – принцесса в белом халате. ОНА была прекрасна: невероятно голубые глаза, светлые волосы и, как показалось Андрюше, корона, лишь внешне напоминавшая врачебный колпак.
Ее улыбка завораживала. Она что-то говорила, но он не слышал. Ее мягкий вкрадчивый голос успокаивал. Она медленно подошла. Легкие, почти неощутимые прикосновения создавали ощущение полного покоя. Андрюша расслабился, как от маминой вечерней сказки. Чьи-то крепкие руки схватили его и прижали к креслу. Но
