Антология №1. Безумные сказки Андрея Ангелова - Андрей Ангелов

Тогда мне было 28. Хотя выглядел я старше из-за темной бороды. Я гордился тем, что я священник! Чёрный подрясник, на шее серебряный крест – на витом шнурке, на ногах ичиги, на голове – скуфья. В руке – спортивная сумка. Таким меня и увидел таксист.

Непосредственно перед зданием вокзала и на площади Трёх вокзалов царило обычное утреннее оживление. Множество автомашин ездили туда-сюда и куча людей двигались во всех направлениях. Сновали бомжи, крикливые дети гор, прогуливались милицейские патрули, невдалеке компания распивала винишко, а на дороге стояла девица в коротком красном платье, делая вид, что «голосует машинку». В воздухе физически ощущалась жажда наживы, запах грязного белья витал в атмосфере. Такой мне увиделась столица на пороге, коим для меня явился Ленинградский вокзал – наиболее вонючий и убогий из всех столичных вокзалов. Как ни странно… Однако я знал, что Москва – она совсем не помойка, здесь есть прекрасные парки с чистым воздухом, потрясающие музеи, не имеющие мировых аналогов, самые дорогие в мире магазины, великолепная архитектура и фееричная Тверская, а главное – тут живут люди, которые нигде такие не живут, кроме русской столицы.

— Здравствуй, Москва, — отдал я дань Пафосу. Переложил сумку в другую руку и огляделся. Знакомый таксист скучал неподалеку, лузгая семечки и проглядывая толпу пассажиров наметанным взглядом. Я подошел и в глазах таксиста промелькнула радость.

— Как ваше имя? – спросил я.

— Лёха я, — нарочито небрежно протянул таксист, пряча своё оживление. 

— Значит, Алексей. Алексей, меня зовут отец Борис. И мне нужно попасть на Таганку. Точный адрес скажу. Это далеко?..

Я совсем не ориентировался в столичных расстояниях, и оставалось уповать только на порядочность таксиста. Он мог меня повезти на Таганку как через Измайлово, так и через Садовое кольцо. В первом случае ехать полдня, во втором случае – минут 10-15, если без особо пробок. И, соответственно, оплата проезда разная, не автобус ведь…

Таксист немного поразмышлял, на лице у него я прочел ожидаемую борьбу между хапугой и честным извозчиком.

— Обещаю вас возить не более получаса, — изрек он с ухмылкой. – Договорились?

* * *

Я вошел в парадные двери гостиницы через 36 минут. Сей дом временного поселения был рекомендован мне благочинным и находился прямо напротив храма Мартина Исповедника. Филипп был так любезен, что забронировал мне номер и дал денег на оплату. Сейчас нужно заселиться и записаться на прием к патриарху. Алексий второй, будь благословенны его труды, знает на какие рычаги надавить, чтобы прижать  богонеприимцев! С этой мыслью я пересек уютный чистенький холл и приблизился кстойке портье.

— Я могу услужить? – поднялась из-за стойки девушка лет двадцати, с милым лицом. Природный румянец на щечках, пухлые губки, задорный взгляд карих глаз. Девушка меня не взволновала как мужчину, я просто отметил внешнюю миловидность. Также, как чуть позже разглядел и внутреннюю красоту портье. Я уже научился сдерживать порывы плоти. Впрочем, это мне только так казалось…

— Мне забронировали скромный номер, — ответил я после секундного молчания.

— Скажите фамилию?

— Радостев… Борис.

— Да вы что!.. – удивилась портье и более внимательно оглядела меня. До сего мгновения я являлся в её глазах просто клиентом, но сейчас стал объектом какого-то другого внимания. Какого именно, пока понять было сложно. Девушка проглотила вопрос, склонилась над журналом регистрации, чиркнула там галочку:

— Документ! – попросила немного возбужденно.

Я достал из сумки и подал паспорт. Портье его взяла, пролистала ухоженными пальчиками и… все-таки озвучила невысказанный вопрос:

— Отец Бориска, а вы ведь учились в Московской семинарии!.. – девушка не выговаривала букву «р», проще говоря, картавила. Мозг отметил это автоматически, так как моё сознание отдало дань изумлению:

— Да… — ответил я с паузой. – Я учился здесь один год. После оформил перевод ближе к дому…

Девушка смотрела на меня заворожено, так смотрят на икону. Мне стало неловко.

— Вы учились с Шустриковым Виталиком! – сказала она утвердительно.

Я хорошо помнил Виталия. Толстый весельчак, голову коего постоянно туманили шутки и прибаутки. По окончании курса ректорат сделал вывод, что Шустриков – отличный студент, но для священника слишком несерьёзен, по своей конституции. Поэтому как духовный лидер он бесполезен. Меня тогда поразило, что взрослый мужчина плачет из-за отчисления. И я пошел в ректорат, и доказал, что священник с природным чувством юмора – это гораздо лучше, чем священник без оного…

— Да, — ответил я. – Виталий один раз мне здорово помог. Я написал курсовую работу «Русская Православная Церковь в годы ВОВ». И не мог найти доступную моим средствам машинистку, а Виталий…

— Виталик попросил меня перепечатать три тетрадки – тот самый ваш курсовик! – воскликнула портье. – Я его родная  сестра. Виталик сказал, что он ваш должник и это самое малое, что мы можем для вас сделать!

Личное участие в судьбе студента Шустрикова я не афишировал. Но, вероятно, добро не может быть безликим… и тайное становится явным, хочешь ты сего или нет. По Божьей воле.

— Мы, вроде, встречались… — улыбнулся я. – Тогда вы были совсем ребенком… Кажется, вас зовут Эвелина?

— Эльвира! Мне тогда было пятнадцать!.. – портье придвинулась к стойке и шепнула. — Ваш курсовик я запомнила навсегда! Он — шедевр православной литературы!..

— То же самое сказал мой преподаватель – архиепископ Амвросий, — успел ответить я, до того как покрылся краской. На расстоянии полуметра от моего лица — находилось лицо девушки. Я чувствовал её нежный запах и ощущал трепет тонкой кожи. Глаза Эльвиры сияли, а ароматные губки подрагивали. Я почувствовал, как… у меня под рясой вырастает гормон счастья. Протекло несколько мгновений.

— Вот так встреча! Я вас хотела увидеть ещё тогда, но вы уехали… — лукаво улыбнулась портье. Моё смущение она наверняка почувствовала. Я опустил взгляд и… упёрся прямо в эротичную ложбинку декольте!