Екатерина Мишаненкова - Я — Мэрилин Монро

Екатерина Александровна Мишаненкова (составитель)

Я — Мэрилин Монро. История моей жизни

Мэрилин Монро родилась в Лос-Анджелесе 1 июня 1926 года около 9:30 утра.

При рождении она получила имя Норма Джин. По одной из многочисленных легенд, окружавших всю её жизнь, мать назвала её в честь двух великих актрис: Джин Харлоу и Нормы Талмадж.

Частично это может быть правдой — Глэдис Пёрл Бейкер, мать будущей суперзвезды, работала в кинолаборатории и обожала актрису немого кино Норму Талмадж, в честь которой вполне могла назвать дочь.

Но второе имя — Джин — Глэдис точно не могла дать дочери в честь звёздной блондинки Джин Харлоу. В 1926 году та ещё звалась своим настоящим именем Харлин Карпентер, а псевдоним Джин Харлоу взяла только в 1928 году, когда будущей Мэрилин было уже два года.

Однако… мало кто знает, что уже в школе написание второго имени Нормы Джин вдруг изменилось — вместо «Jeane» стали писать «Jean» — а именно так звали Харлоу. Глэдис была инициатором такой смены имени или сама будущая Мэрилин — неизвестно. Они обе обожали Харлоу и мечтали, что когда-нибудь Норма Джин повторит её блистательную карьеру.

Получается, что история насчёт имени — выдумка и в то же время правда… И то же самое можно сказать практически обо всём, что известно о Мэрилин Монро…

«Самое ценное для меня — это сон, по крайней мере, тогда я могу мечтать».

Мать Мэрилин Монро — Глэдис Пёрл Бейкер — была женщиной красивой, влюбчивой, темпераментной и психически неуравновешенной.

Норма Джин была её третьим ребёнком. К тому времени Глэдис успела дважды побывать замужем и уже имела двоих детей, которых растили родственники её первого мужа, Джаспера Бейкера. После развода детей оставили ему, несмотря на то что Глэдис обвиняла его в жестоком обращении и пьянстве. Но Джаспер в свою очередь сумел доказать аморальное поведение супруги и после решения суда о разводе уехал с детьми в Кентукки. А Глэдис вынуждена была вернуться к матери — ещё более неуравновешенной, чем она сама.

Вскоре от матери она уехала в Голливуд, где устроилась работать в кинолабораторию и познакомилась с Мартином Эдвардом Мортенсоном, который и стал её вторым мужем.

Этот брак продлился недолго — через четыре месяца Глэдис сбежала, сочтя супружескую жизнь слишком скучной. Именно так со своими мужчинами всегда расставалась и её мать. Мортенсон пытался вернуть блудную жену, но безуспешно. В конце концов их брак был расторгнут, но произошло это только через три года — в 1928 году, уже после рождения Нормы Джин.

«Часто бывает — вполне достаточно просто быть с кем-то. Мне не нужно прикасаться, Даже говорить, Достаточно просто чувствовать связь между нами».

Кто был отцом Мэрилин Монро?

В свидетельстве о рождении указан Эдвард Мортенсон — вероятно, Глэдис во избежание лишнего скандала предпочла назвать отцом ребёнка своего тогда ещё официального мужа (случайно или намеренно забыв его первое имя и сделав ошибку в фамилии). На самом деле Мартин Эдвард Мортенсон никак не мог быть отцом Мэрилин, поскольку расстался с Глэдис за десять месяцев до её рождения. И уж тем более им не был Джаспер Бейкер, чью фамилию Мэрилин носила потом много лет, пока не взяла свой знаменитый псевдоним.

По правде говоря, ни Мэрилин, ни даже Глэдис, скорее всего, точно и не знали, кто был её настоящим отцом. Им мог стать любой мужчина, с которым у её матери был роман в 1925 году, а таковых было немало. Но чаще всего называют имя Чарльза Стэнли Гиффорда, коллеги Глэдис по кинолаборатории. В 1951 году Мэрилин даже пыталась с ним познакомиться, но Гиффорд ответил: «Пусть обращается к моему адвокату».

По легенде, спустя десять лет она повторила эту же фразу медсестре, сообщившей, что Гиффорд очень болен и хочет с ней повидаться…

«Все мужчины одинаковы: сначала они пользуются тобой, а потом выкидывают, как старые поношенные носки…»

Как многие девочки, выросшие без отца, Мэрилин Монро очень страдала от этого и создавала в уме выдуманный образ отца.

Однажды её мать показала ей фотографию какого-то мужчины и сказала, что это её отец. Мэрилин запомнила, что там был запечатлён человек в шляпе с широкими полями, «в глазах его притаилась живая улыбка, и у него были тонкие усики, как у Кларка Гейбла».

Так родилась одна из первых легенд, которые Мэрилин Монро придумывала о своей жизни, — она стала говорить подругам, что её отец — Кларк Гейбл. В приюте она даже повесила его фотографию над кроватью и всем сообщала, что это её отец. Возможно, где-то в глубине души она и правда надеялась, что вдруг это на самом деле так — ведь случается же подобное в фильмах.

Спустя много лет Мэрилин встретится с Кларком Гейблом на съёмках их совместного фильма «Неприкаянные», и её детская фантазия вновь оживёт. Вдова её психиатра рассказывала потом: «Она иногда позволяла себе думать, что Гейбл на самом деле был её отцом».

Впрочем, фантазии фантазиями, но когда незадолго до смерти Мэрилин заполняла какую-то анкету, в графе «Имя отца» она печально, но уверенно написала «неизвестно».

«В ту ночь, когда мама сказала, что это отец на фото, я мечтала о нём во сне. И я мечтала о нём ещё тысячи раз после. И каждый раз, вспоминая его улыбку и загнутые поля шляпы, я чувствовала тепло в груди, чувствовала, что я не одинока».

О своём отце Мэрилин ничего не знала, зато о предках по материнской линии ей было известно даже слишком много.

Увы, их семейная история не обрадовала бы и человека с более крепкими нервами, а уж для мнительной и неуравновешенной Мэрилин она стала настоящим проклятьем — чем-то вроде дамоклова меча, постоянно висевшего над ней.

Её прадед по материнской линии, Тилфорд Хоган, повесился, когда ему было восемьдесят два года. Само по себе одно это самоубийство не является чем-то из ряда вон выходящим — такое случается со стариками, чья психика иногда расстраивается с возрастом. Но к сожалению, этот приступ безумия был не единственным в их роду.

Бабушка по материнской линии, Делла, умерла в сумасшедшем доме в возрасте пятидесяти одного года — примерно через год после рождения Мэрилин. Она страдала болезнью сердца и сопутствующим этому маниакально-депрессивным психозом.

И наконец, дед по материнской линии, Отис Монро, страдал парезом и парезным слабоумием, вызванными сифилисом в последней стадии. От этого он и умер.

Мэрилин всё это знала. И до конца жизни её преследовал страх, что она тоже сойдёт с ума…

«Я знаю, что не должна бояться. Но не бояться значило бы вообще не быть».

Мэрилин Монро вспоминала, что сумасшедшая бабушка пыталась задушить её в младенчестве.

Помешали соседи, которые вовремя оттащили сумасшедшую старуху. «Помню, я проснулась. Мой сон прервался, я боролась за жизнь. Что-то давило на лицо. Может быть, подушка. Я сопротивлялась изо всех сил», — это слова самой Мэрилин, но насколько они правдивы? Ей было чуть больше года, разве могла она что-то помнить? Или это ложные воспоминания, появившиеся под влиянием детских страхов?

Большинство биографов не слишком верят в эту историю. Во-первых, Мэрилин рассказывала её каждый раз несколько по-разному, а во-вторых, вспомнила её как раз тогда, когда снималась в фильме «Можно входить без стука», где её героиня едва не задушила ребёнка.

Истину уже не узнать. Точно известно лишь, что бабушка Мэрилин, Делла Монро, была действительно отправлена в сумасшедший дом из-за приступов безумия, во время которых становилась опасной для окружающих. А Мэрилин Монро до самой смерти терзал страх перед сном. Бессонница стала её вечным спутником.

«Я всматривалась в зеркала или в людей, чтобы узнать, кто я такая».

Первые семь лет своей жизни Мэрилин Монро провела в приёмной семье.

Ида и Уэйн Болендеры, которым мать отдала её на воспитание, были людьми бедными и очень религиозными. Этими двумя причинами и объяснялся их необычный заработок — они присматривали не только за Нормой Джин, иногда у них на воспитании было одновременно пять-шесть детей. Болендеры получали за это деньги, но доход не был их единственной целью — они считали, что обязаны воспитать из этих детей достойных членов общества, привить им нравственные принципы и любовь к Богу.

Глэдис они не одобряли, в их глазах она была плохой матерью, к тому же она ярко красилась и вела не особо добродетельную жизнь. А вот к Норме Джин они относились хорошо, она была почти идеальной подопечной — тихая, послушная, редко болела, без споров ходила в воскресную школу.

Эта относительная идиллия продолжалась до 1932 года, когда в жизни девочки произошла катастрофа — сосед застрелил её собаку. Норма Джин впала в первую в своей жизни депрессию, и вскоре напуганным Болендерам пришлось вызвать её мать. После этого Глэдис наконец решила забрать дочь к себе. Хорошо это было или плохо — трудно сказать.