Лэрри Макмуртри - Пустыня смерти

— Калеб — проклятый подлец, — выругался Верзила Билл Колеман. — Он не имел права сдать всех нас в плен — а если бы мы решили сражаться?

— Что будет, если мы сдадимся? — поинтересовался Джимми Твид. — Не поставят ли они тогда к церковной стенке нас всех?

— Ха, да им для нас всех понадобятся сразу две церкви, — заметил Длинноногий. — Та церковь, у которой расстреляли Беса, была размером с лачугу. Они должны расстреливать нас поочередно, если подведут к такой же малюсенькой церквушке.

— Кончай трепаться насчет церквей, они не собираются расстреливать нас, — объяснил Гас.

Ему не нравилась привычка Длинноногого подробно рассказывать про разные способы умерщвления людей. Если ему предстоит умереть, то он хотел бы погибнуть без долгих разговоров с Длинноногим Уэллейсом.

— Как только сдадим оружие, нас накормят завтраком, — добавил он.

Для голодных рейнджеров, озябших, вымокших и упавших духом, упоминание о завтраке стало сильным побудительным мотивом к компромиссу.

— Интересно, есть ли у них бекон? — спросил Джимми Твид. — Я, может, и сдался бы этим мерзавцам, если бы мне на завтрак дали кусок бекона.

— Здесь в округе и свиней-то нет, — охладила его Матильда. — Но полагаю, они могли бы привезти бекон с собой издалека.

— А ты что думаешь, Чад? — спросил Длинноногий.

Перед возможным сражением Чадраш немного ожил. Глаза у него засверкали, чего не было, когда он кашлял и заговаривался. Он ходил взад-вперед перед отрядом, держа на плече свое длинное ружье. Он не упустил из виду тот факт, что их полностью окружила мексиканская пехота, поддержанная с тыла значительными силами кавалерии, и не сводил глаз с равнины и далеких гор, тянущихся за ней. Спасения на равнине не было: она была совершенно голой и их быстро истребили бы здесь, словно кроликов. Но вот в горах — там растут леса. Если добраться до них, то будет где укрыться, и тогда отряд уцелеет.

Но трудность осуществления такого плана заключалась в том, что между ними и горами располагался мексиканский лагерь. Им пришлось бы с боем прорываться через шеренги пехоты, затем через ряды кавалерии, а потом и через лагерь. А у них несколько человек больны, боеприпасов не хватает. Хотя Чадрашу очень хотелось схватиться с мексиканцами и нацелить на них свое длинное ружье, он понимал, что сражение смерти подобно. Противников было слишком много, а рейнджеров чересчур мало.

— Мы могли бы пробиваться с боем сквозь их ряды и укрыться в горах, — проговорил Чадраш. — Но сомневаюсь, чтобы до них добрались более пяти-шести человек.

— Из нас никто до гор не доберется, — предположил Длинноногий. — Но Матильду мы в прорыв не возьмем.

— А я не хочу оставаться, если Чадраш уйдет, — возразила Матильда.

— Ты слишком крупная цель, Матти, — заметил Длинноногий благожелательным тоном. — Они тебя нашпигуют свинцом, прежде чем сообразят, что ты женщина.

— А почему мы должны с ними драться? — в недоумении спросил Гас. — Они окружили нас, да и по численности превосходят раз в десять, даже, по-моему, больше. Не можем мы их разбить, хоть они и мексиканцы. Если сдадимся, вреда нам не причинят — Калеб сам сказал это. Будем находиться в плену некоторое время. И нас накормят завтраком.

— Я чертовски голоден, — пожаловался Черныш Слайделл. — Несколько лепешек мне не повредят.

— Ладно, ребята, — их чересчур много, — решил Длинноногий. — Давайте складывать оружие. Может, они отправят нас в Санта-Фе и познакомят там с прелестными сеньоритами.

— А я думаю, что они выстроят нас в шеренгу и всех расстреляют, — мрачно произнес Джонни Картидж. — Но я тем не менее голосую за завтрак, надеюсь, что хоть повар у них окажется хорошим.

Под пристальным взглядом пехотного капитана рейнджеры аккуратно складывали в общую кучу свое оружие и поднимали руки вверх.

Принимающий капитуляцию капитан был совсем еще молодым человеком, примерно одного с Гасом возраста. Когда он увидел, что рейнджеры решили отказаться от боя, на его лице явно проступило чувство облегчения.

— Спасибо, сеньоры, — произнес он. — Теперь пойдемте с нами и вас накормят.

— А в том, что мы сдались в плен, есть и нечто хорошее, — сказал Гас Джимми Твиду, когда они спускались с пригорка.

— Что хорошего? Сеньориты, что ли? — поинтересовался Джимми.

— Нет, оружие, вот что — множество ружей, да еще у них есть пушка в придачу, — ответил Гас. — С ней вполне можно держать медведей на почтительном расстоянии.

— Подумаешь — медведи, — небрежно бросил Джимми.

— Ты же ни одного не видел, — сказал Гас. — А увидел бы, так не был бы таким беззаботным.

30

— Плеть сделана в Германии, — предупредил капитан Салазар, когда Калла привязывали к колесу грузового фургона. — В Германии мне бывать не доводилось, — добавил он, — но похоже, там делают лучшие в мире плети.

Смотреть на экзекуцию согнали всех мексиканских солдат. Прямо за ними построили в шеренгу пленных техасцев. Многие из них находились в скверном расположении духа, поскольку обещанный завтрак обернулся безвкусными лепешками и очень жиденьким кофе.

Никому из рейнджеров не удалось переговорить с Каллом, поскольку его строго охраняли. Вооруженные охранники подвели его под штыками к фургону и привязали к колесу. Рубашку с него содрали. Палачом выделили одного из погонщиков мулов — плотного, коренастого малого с редкими зубами. Плеть была из нескольких хвостов с узлами на конце каждого. Кроме того, в них были вплетены металлические нити.

— Думаю, что никогда не поеду в Германию, если немцы любят такие плети, — шепнул Верзила Билл. — Не хотел бы я быть на месте Вудроу. Сотни ударов предостаточно, чтобы убить такой плетью, как эта.

Вместе с рейнджерами стояла и Матильда Робертс, глаза ее горели злобной ненавистью.

— Если Калл не выживет, я убью этого редкозубого подонка, который будет стегать его, — произнесла она.

Длинноногий Уэллейс хранил молчание. Ему довелось видеть людей, подвергавшихся этому наказанию — по большей части негров, — и такая процедура ему сильно не нравилась: он не любил смотреть, как истязают беззащитных людей.

Конечно, спору нет — молодой Калл перевернул генеральскую коляску. Защита чести требует его наказания, но сотня ударов плетью — это уж слишком. Люди умирали и от меньшего числа ударов, как напомнил им капитан Салазар.

— Если хотите перекинуться словом со своим другом капралом Маккрае. я разрешаю, — сказал Каллу Салазар.

— Нет, я поговорю с ним потом, — ответил Калл.

Ему не нравился фамильярный тон Салазара. Калл не намеревался завязывать с ним дружеские отношения и вообще вступать в разговоры.