Джеймс Купер - Пионеры, или У истоков Саскуиханны
— В таких санках здешние охотники везут домой убитую дичь. Ты сам сказал, что Натти уходил из дому на несколько дней, значит, долго охотился, и…
— Как он мог охотиться, если ружье его оставалось в поселке, он отдавал его чинить? Нет, он уезжал куда-то, и нет сомнения, что оттуда он привез с собой какие-то загадочные орудия. И еще более несомненно то, что именно с тех пор он никому не дает и близко подойти к своему дому.
— Натти всегда недолюбливал непрошеных гостей.
— Верно, — согласился Ричард. — Но разве прежде он когда-нибудь гнал их так злобно? Через две недели после его возвращения появляется мистер Эдвардс, и они все дни проводят в горах, будто бы охотятся, а на самом-то деле разыскивают залежи металлов. Но зимой, во время морозов, почву копать трудно, и молодой человек, воспользовавшись удобным случаем, проникает в хороший богатый дом. Но даже и после этого половину своего времени он проводит в хижине Натти — да, да, целые вечера он там. Они плавят руду, Дьюк, вот что они там делают. Плавят руду и богатеют за твой счет, то есть обкрадывают тебя — копи-то ведь на твоей земле!
— Но что из всего этого ты видел сам, своими глазами, Ричард, и что рассказали тебе люди? Я бы хотел отсеять мякину от зерна.
— Кое-что я видел сам. Вот, например, санки, хотя через день или два они были сломаны и их сожгли. И я видел также, как старый Натти нес кирки и лопаты. А Хайрем встретил их в горах с санками в ту ночь, когда возвратился Натти, и Хайрем от всей души — доброта Хайрема известна каждому — предложил помочь снять с санок часть поклажи, он видел, что старику трудно тянуть санки, но тот и слышать об этом не захотел и ответил так грубо, так дерзко, что сквайр Дулитл хотел было даже подать на него за то жалобу в суд. С тех пор как сошел снег и мерзлая земля оттаяла, мы не спускаем глаз с этого подозрительного джентльмена, Натти Бампо, и тут Джотем оказался нам очень полезным.
Мармадьюку не слишком нравились друзья-приятели Ричарда, но он знал также, что им нельзя отказать в хитрости и сообразительности. Кроме того, было и в самом деле много загадочного не только в дружбе Эдвардса со старыми охотниками, но и во всем остальном, о чем рассказал сейчас шериф. Мармадьюк серьезно задумался. Он вспомнил ряд обстоятельств, как будто подтверждающих высказанные Ричардом подозрения, и так как дело касалось как раз того, что особенно занимало судью, он еще охотнее готов был верить Ричарду. Мистеру Темплу так много приходилось обдумывать планы улучшений на принадлежащей ему земле, которые предстояло осуществить последующим поколениям, что ум его, от природы пытливый, приобрел особую способность заглядывать в отдаленное будущее. Там, где другие видели лишь дикий нецивилизованный край, перед мысленным взором судьи возникали города, фабрики, мосты, рудники, хотя здравый смысл и удерживал его от того, чтобы поверять эти мечты кому бы то ни было.
Шериф молчал, предоставляя кузену возможность обдумать услышанное, а судье с каждым мгновением казалось все более вероятным, что в той цепи фактов и обстоятельств, которая привела Эдвардса к хижине Кожаного Чулка, корысть могла быть главным звеном. Однако он привык всегда рассматривать обе стороны дела и не мог не заметить тут некоторых противоречий.
— Нет, трудно поверить, что все это правда. Почему же, в таком случае, юноша живет почти в бедности? — рассуждал он вслух.
— А что, как не бедность, заставляет человека искать денег? — возразил шериф.
— Кроме того, в Оливере есть благородство, возвышенность мыслей, которые дало ему образование, и он не способен на такие коварные поступки.
— А разве смог бы плавить руду человек необразованный?
— Бесс намекала мне, что у юноши, когда он попал к нам в дом, в кармане не было и шиллинга.
— Он все истратил, накупил разных орудий. Да разве стал бы он рисковать последним своим шестипенсовиком, когда шло состязание по стрельбе в индюшку, если бы не был уверен, что есть место, откуда он сможет достать еще денег, когда понадобится?
— Неужели я такой глупец, что до сих пор ничего не понимал? Да, порой он держался со мной заносчиво, но я приписывал это тому, что юноша чувствует себя обиженным судьбою и не очень хорошо знаком со светскими приличиями.
— Ты, Дьюк, всю свою жизнь был простофилей. Скажешь, нет? «Недостаточно знаком со светскими приличиями»! Да это просто хитрость, тонкая хитрость. Он хотел скрыть, кто он такой на самом деле.
— Если у него были намерения обмануть меня, он бы выдал себя за человека необразованного, невежественного.
— Этого сделать он не мог. Вот я, например, — мне не удалось бы выдать себя за глупца, точно так же, как, скажем, научиться летать. Знаний скрыть нельзя, шила в мешке не утаишь.
— Послушай, Ричард, — сказал судья, оборачиваясь к кузену, — на все твои домыслы найдется много возражений, но ты вызвал у меня сомнения, которые следует разрешить. Прежде всего объясни цель нашей сегодняшней поездки.
— Джотем последнее время очень много бывал в горах — это поручение дали ему мы, я и Хайрем, — и обнаружил нечто, о чем пока не хочет говорить, ибо связан клятвой. Но мне известно, что дело касается залежей серебряной руды. Джотем разузнал, где эти залежи, и с нынешнего дня начнет копать, добывать руду. Мне не хотелось давать на то согласие без твоего ведома, Дьюк, ведь земля принадлежит тебе. Ну, теперь ты знаешь, куда и зачем мы едем. Мы расстроим планы этих мошенников — составим свой контрплан, а?
— И где же эти пресловутые серебряные копи? — спросил судья полунасмешливо-полусерьезно.
— Совсем близко, рукой подать. А потом я покажу тебе еще одно место, мы заприметили его на днях: там-то и подвизаются наши охотники вот уже целых полгода!
Всадники продолжали беседу, не оставляя занимавшей их темы, а лошади тем временем, пробираясь под низко растущими сучьями деревьев, осторожно шагали по неровной, гористой местности. Вскоре цель поездки была достигнута, и кузены тут же увидели Джотема: уйдя чуть ли не с головой в им самим вырытую яму, он усердно орудовал лопатой.
Мармадьюк подробно расспросил его, желая выяснить, почему, собственно, Джотем так уверен, что именно здесь находятся залежи драгоценного металла, но Джотем напустил на себя таинственность, отвечал весьма туманно и упрямо твердил, что у него есть на то самые веские основания. А затем так деловито осведомился у судьи, какая часть барышей в случае успеха предприятия достанется ему, что в искренности его невозможно было усомниться. Пробыв здесь около часа, обследовав камни и поискав обычные признаки близости месторождения руды, судья снова сел на коня и позволил Ричарду показать ему теперь, где же ведет раскопки загадочное трио.
