Роджер Желязны - Дикие земли
Тогда Хью пополз, волоча за собой, как бревно, бесполезную ногу. Он развернулся в сторону земляной кучи. Возможно, она подскажет ему, что здесь произошло, пока он валялся без сознания.
Вот он приблизился к земляному холму и увидел яму. Подполз ближе. Что бы могла значить эта огромная яма здесь, в пустыне? Он оценил ее глубину, осмотрел аккуратно спрямленные углы…
Могила. Точно. Это должна быть могила. Хотя и пустая. Ждет. Моги…
Чья? Его затрясло. Пот выступил на лбу. Как долго? Как долго он здесь пролежал? Насколько подошел он к тому, чтобы попасть в эту яму? Были ли его друзья готовы положить его туда? И все же… Почему они так долго ждали и бросили его в тот самый момент, когда огонь вновь затеплился? Он покачал головой.
Движение дало Хью почувствовать, что горло словно набито сухими листьями. Он тут же испытал жажду, которая заслонила собой все прочие чувства. Вновь распластавшись на земле, он повернулся и пополз к ручью, волоча ногу.
Несколько раз он останавливался, когда силы уходили из рук, плеч, здоровой ноги. Хью лежал, опустив голову на вытянутые руки, тяжело дыша и прикидывая, сколько сил ему еще отпущено в этом испытании. Каждый раз, как он поднимался, чтобы продолжить путь к воде, к жажде добавлялось тяжелое дыхание и непреодолимая усталость.
Когда Хью наконец добрался, оказалось, что он не в состоянии поднять голову. Он рассчитывал согнуть ладонь в виде чашки, наполнить ее водой и пить, но вместо этого пришлось опустить лицо в воду. Он набрал полный рот и проглотил. Еще раз набрал в рот воды. Поперхнулся. Закашлявшись, отпрянул назад. Бока болели, лицо горело. Все раны ожили, будто их обдали кипятком. В горле запершило, но это быстро прошло. Теперь он уже мог набирать воду в ладонь и пить более осторожно. И никак не мог остановиться. Медленно глотал пригоршню за пригоршней, пока не почувствовал, что наполнил желудок прохладой. Наконец Хью заставил себя отползти в сторону, уронил голову на руки и заснул.
Проснувшись, он снова напился и обмыл лицо. После этого осторожно приподнялся и стал осматривать следы, оставшиеся от лагеря. Вряд ли здесь останавливались ри, они бы добили раненого. Значит, майор со своими следопытами уже ушел на запад. Может быть, они ждали, что он поправится, пока не отчаялись или не испугались чего-то? Однако готовая могила и сам он, до сих пор живой, казалось, противоречили этому…
Или же… Как долго? Как долго он был без сознания? День? Два? Несколько? Может быть, в этом объяснение? Ждали-ждали, а потом были вынуждены уехать? И все же…
Хью пополз налево, к отпечаткам лошадиных копыт. Рассмотрел их глазами следопыта, потом подполз ближе и потрогал слежавшийся грунт пальцами.
Следы старые. Сухие. Несколько дней, понял он, прошло с тех пор, как отряд проехал на запад. Может, они оставили кого-нибудь приглядывать за ним? Вон небольшой навес из веток возле того места, где он лежал… Хью пополз туда, работая руками, отталкиваясь здоровой ногой. Да, здесь мог бы укрыться от непогоды наблюдатель.
Добравшись до навеса, он осмотрел все, что находилось под ним. Трава примята, земля продавлена с двух сторон. Здесь спали люди, возможно, не одну ночь. Плоский кусок коры, круглые отпечатки на нем, похожие на дно кружки… Хью представил, как Джеми сидит здесь, пьет чай, смотрит на него…
Один навес… Достаточно большой для Джеми и еще одного человека… Только один навес… Значит, остались, чтобы позаботиться о нем, а отряд отправился дальше. Ну конечно.
Но почему их нет здесь сейчас? Хью развернулся и пополз прочь от навеса, от Того места, где он лежал, от могилы с ее холмом. Еще раз осмотрел утоптанное место, где были привязаны лошади. Нет… следы старые. Вон там, возле молоденьких деревьев, где сочная трава, он сам привязал бы свою лошадь. Он пополз туда, то и дело останавливаясь передохнуть.
Следы… Он оказался прав. На этот раз более свежие. А вот и конский навоз, ему всего несколько часов.
Он вновь уронил голову на руки, стараясь нарисовать себе картину происходившего.
Отряд уехал несколько дней назад. Джеми и его товарищ – совсем недавно. Ждать, а потом вот так уехать… Почему?
Он приподнялся и осмотрел горизонт. Ничего. Снова пополз. Когда добрался до навеса, его всего трясло. Опять мучила жажда. Нужно было что-то делать, но для этого нужны были силы.
Хью заполз под навес и вытянулся. Когда проснулся, нога, лицо и бока болезненно пульсировали. И снова он не сразу понял, где находится. Невдалеке пела птица.
Хью долго лежал, вспоминая утреннее путешествие – визит к ручью, осмотр лагеря, найденные следы. Он внимательно прислушивался к миру. Никаких звуков, свидетельствующих о том, чго кто-то вернулся или возвращается.
Хью приподнялся, подождал, пока пройдет дурнота, выполз из-под навеса. Передохнул, пополз, опять остановился, осматривая горизонт. Ничего.
Развернувшись, направился к ручью. На этот раз пил сдержанно, медленно глотая, пока не напился. После чего плеснул воды на лицо и промокнул рукавом. Холод вызвал шок, застучало в висках, хотя на этот раз тише. Хью повернулся и вновь посмотрел на лагерь.
Могло ли случиться так, что Джеми просто бросил его? Может, он просто устал от ожидания, когда его друг выкарабкается или умрет? Думал и майоре и его людях, которые все дальше и дальше удалялись на запад – при том, что путешествие, которое предстояло ему, с каждым часом становилось все более тяжелым и опасным – и, наконец, просто бросил старого Хью и пустился вдогонку? Ему не хотелось так думать, но все признаки указывали на это.
Хыо понял, что, похоже, никто не собирается за ним возвращаться. Так ли это было на самом деле? Он решил, что не может позволить себе рассчитывать на иное, предполагать нужно было самое худшее.
Хью уронил голову на руки, и мощное рыдание сотрясло все тело. Как это ни горько, но друзья предали его.
– Джеми… – позвал он тихим всхлипывающим голосом.
При этом имени воспоминания нахлынули на него. Как он спас осиротевшего мальчика в день битвы, как учил его охотиться, как ветер играл его соломенными волосами, когда они мчались по прериям, как он смеялся…
Нет. Если Джеми и бросил его, на то должны были быть веские причины. Было что-то, чего он не смог разглядеть в следах. Они стали слишком близки, чтобы быть способными на подобную подлость.
Сейчас, однако, было более важно решить, что делать, ибо Хью понял, что рассчитывать приходится только на себя. Он мог настрелять дичи, развести огонь, укрыться под одеялом. Он должен прикинуть, как наилучшим образом использовать оставшиеся силы, чтобы продержаться как можно дольше.
Он попил еще. Стиснув зубы, затащил себя под навес. Пришло время пересчитать запасы.
Он тщетно искал свое ружье и под навесом, и там, где лежал, и вокруг земляного холма, и даже в яме. Его нигде не было. Потом обнаружил, что и ножа тоже нет. Обшарил карманы. Исчез и кремень. Не было нигде одеяла.
Огонь, пища, укрытие… Ничего нет. Джеми забрал все. Устал ждать и уехал… забрав все. Саму жизнь. Все. Мальчишка оказался вором. Как глупо было заботиться о том. кого совсем не знаешь.
И вновь перед ним возник образ Джеми, на этот раз на лице его играла подленькая улыбка, такой он никогда раньше не замечал. Слеп… Как же он был слеп, не разглядел натуру мальчишки, его эгоизм, неблагодарность. Но теперь… Теперь он знает все, только что толку? Чувство обреченности повисло в воздухе, охватывая его так же неотвратимо и крепко, как то медвежье объятие, что сокрушило его. Ему доводилось видеть раненых животных, загнанных животных, животных, ожидавших смерти. Теперь он знал, о чем они думали в те последние минуты. О том, что, когда приходит твое время, ты остаешься один.
Хью выругался. Он все-таки не животное. Он – Хью Гласс, охотник. Умереть просто. Смерть всегда с тобой – иногда далеко, а иной раз, как сейчас, так близко, что ты чуешь ее запах.
Хью снова выругался. Предан волчонком, который вырыл ему могилу, лишил последней возможности выжить и бросил. Он стукнул кулаком по земле. Горький рев вырвался из груди, Хью еще раз ударил кулаком. Он найдет выход.
Успокоившись, охотник затих. Кровавые образы плясали перед закрытыми веками. Хью задремал, но пляска продолжилась во сне. Когда он проснулся, ярость осталась с ним, поселившись в груди тлеющим углем.
Хью поморгал, прочищая сознание, и поглядел на небо. Солнце приближалось к зениту.
Он пополз влево, к яме. Медленно, со стоном повернулся на бок, расстегнул брюки и помочился в могилу.
ПЯТЬ
КОЛЬТЕР
В предрассветных сумерках Кольтер молча смотрел на мальчика. Разглядел нож в чехле из перьев, висевший на поясе, рванулся вперед, схватил мальчика за ноги, дернул, повалил на землю. Застигнутый врасплох, парнишка тяжело ударился о землю и застонал.
Но прежде чем Кольтер успел извлечь выгоду из своей внезапной атаки, мальчик перекатился через левое плечо, вскочил на ноги, молниеносно выхватил нож и нанес резкий удар в область подбородка. Стальное лезвие скользнуло по кости челюсти. Теплый ручеек крови побежал по шее.
