Черный мустангер - Майн Рид
Оставшиеся на дереве следили за отправившимися на разведку товарищами до тех пор, пока те не исчезли в тени затопленного леса. Невеселы были их мысли. Даже если Ричард и старый мэндруку построят плот и отвезут их на нем в лес, где они найдут более надежное пристанище, чем на сапукайе, то все-таки это будет только временное пристанище и, может быть, даже вовсе ненадолго. Кто знает, какие еще опасности могут грозить им там? А потом ведь это затопленный лес, и под ними будет не твердая земля, а вода на целые сорок футов.
Так прошел целый час. Каждый молча думал свою думу. Только крики птиц и обезьян нарушали царившее безмолвие. На галатее было несколько обезьян различных пород, но из них спаслись только две: маленькая хорошенькая уистити и другая побольше, из породы atele — черная coaita. Все остальные потонули вместе с галатеей.
На галатее была также довольно большая коллекция редких птиц, собранных во время продолжительного плавания по верхнему течению Амазонки. За некоторые экземпляры было заплачено очень дорого индейцам, обычным поставщикам такого рода товара. Одни из них, те, которые сидели в клетках, затонули вместе с лодкой, других унесло ураганом. И только две уцелели и сидели теперь вместе со своими хозяевами на ветвях сапукайи. Одним из этих представителей царства пернатых был великолепный попугай, которого индейцы называют araruha (macrocerbus hyacinthius), а другой — маленький попугайчик.
Этот попугайчик и уистити были любимцами Розиты, которая очень радовалась спасению своих друзей, как она их называла.
Почти час прошел уже со времени отправления пловцов, а их все еще не было видно. Оставшиеся на сапукайе с беспокойством поглядывали в ту сторону, где они исчезли. Два или три раза им даже показалось, что они слышат их голоса.
Прошло еще около двух часов, и беспокойство сменилось отчаянием. Неужели не хватило этого времени Ричарду и мэндруку для того, чтобы осмотреть лес? Где же в таком случае они, почему не возвращаются? Когда последний раз было слышно, как они перекликались между собой, в голосах их точно звучал страх, — они открыли какую-то опасность. С тех пор не слышно уже и этих криков. Уже не случилось ли с ними какое-нибудь несчастье? Не погибли ли они? Но на эти вопросы никто не мог дать ответа.
БРАЗИЛЬСКАЯ ЕХИДНА
Голод и жажда принадлежат к таким физическим страданиям, которые человек не в силах бывает иногда побороть даже в минуты самых сильных душевных волнений.
Потерпевшие крушение скоро начали чувствовать и то и другое. Но у них здесь же под рукою было средство утолить не только голод, но и жажду, — стоило только нарвать плодов с сапукайи. Ральф, по приказанию отца, полез наверх, чтобы нарвать орехов, плодовые сумки с которыми, как это и бывает большею частью в лесах Южной Америки, росли на концах ветвей.
Мальчик был смел и ловок и, как горец, отлично умел лазить… В одну минуту он был уже почти на самой верхушке сапукайи. Большой попугай сопровождал мальчика, сидя у него на голове.
Вдруг птица беспокойно зашевелилась и затем начала кричать, точно чего-то испугавшись. Потом она взмахнула крыльями и стала кружиться над деревом, испуская те же жалобные крики. Ральф внимательно осмотрелся кругом, но не увидел ничего такого, что могло бы объяснить, чего так испугался попугай.
Крикам араса стал вторить маленький попугайчик, который казался так же, если еще не больше испуганным. Коаита и уистити, по-видимому, тоже понимали и разделяли страх своих пернатых товарищей: они робко искали защиты у людей от невидимого страшного врага.
Ральф обратил внимание, что птицы кружились над одним и тем же местом и, наконец, открыл, что так их беспокоило. Кровь застыла у него в жилах, когда он увидел, какой враг угрожал им. Это была змея, обвившаяся вокруг лианы, которая тянулась чуть ли не до самой верхушки дерева между двумя большими ветвями. Она была желто-коричневого цвета, почти такого же, как и сама лиана, и если бы не ее гладкая и блестящая кожа, ее можно было бы принять тоже за растение, вроде той лианы, которую она обвивала.
Вытянув шею, змея шевелила головой с разинутой пастью, как бы готовясь схватить одну из птиц.
Когда Ральф рассмотрел змею, страх его прошел. Змей он видел не раз и привык не бояться их; к тому же змея, обвивавшая лиану, не казалась ему страшной еще из-за своих сравнительно незначительных размеров. Прежде всего нужно было заставить птиц отлететь от змеи. В том, что они боялись ее, не было никакого сомнения, но в то же время их влекла к страшному пресмыкающемуся какая-то невидимая сила, — вместо того чтобы улететь, они сами стремились к смерти. Змея еще больше вытягивала шею и еще шире раскрывала пасть — для несчастной жертвы.
Маленький попугайчик совсем обезумел. Он кружился около самой змеиной пасти, садился недалеко от нее на лиану, потом опять вспархивал для того, чтобы через минуту сесть еще ближе.
Ральф стал взбираться вверх по дереву, чтобы схватить попугайчика и спасти его от верной гибели. Вдруг снизу раздался громкий тревожный крик. Это кричал негр Мозэ.
— Ради Господа, Ральф, не делайте этого! Мастер Ральф! Не лезьте дальше!.. — кричал негр: — Не приближайтесь к ним! Вы разве не знаете, какая это змея? Это ярарака!
— Ярарака? — машинально повторил за ним молодой человек.
— Да! Да! Самая ядовитая из всех змей Амазонки. Спускайтесь, мастер, спускайтесь скорей!
Остальные пока молча слушали то, что говорил негр; но когда последний объявил, что на сапукайе находится ярарака, Треванио в сопровождении Тома направился к тому месту, где был Ральф. Внизу осталась только одна Розита, удобно устроившаяся в развилке, где для нее было выбрано место отцом.
Взглянув на змею, Треванио убедился, что негр сказал правду, — это действительно была ярарака, одна из самых ядовитых змей, которую туземцы боятся даже больше, чем ягуара и страшного якаре. Ее укус, по словам мэндруку, убившего на днях такую же змею, убивает через несколько секунд.
Да и сам внешний вид ярараки при внимательном осмотре был таков, что внушал невольный страх. Плоская, треугольной формы голова, тонкая длинная шея, за которой шло туловище толщиною почти в детскую руку, блестящие глаза и длинный язык, который она высунула из раскрытой пасти, придавали ей отвратительный вид. Длиною она была около шести футов, что, конечно, не могло идти и в сравнение с величиной других змей Южной Америки. Ральф только поэтому
