Феликс Гилман - Расколотый Мир
— И что вы сделаете с ним после этого, Кридмур?
— Так вы не станете лечить его? Вы холодная и черствая. Я в вас ошибался.
— Во что вы меня впутываете? Что вы с ним сделаете?
— Я с ним ничего не сделаю. Передам Хозяевам, умою руки, пойду напьюсь. Я не стратег.
— И будет война?
— Война будет всегда.
— Но вы надеетесь, что он сделает вас сильнее. Вы приложили огромные усилия, чтобы похитить его. Почему? Он что-то знает? Вы считаете, он может вас к чему-то привести? К чему? Вы соберете новую армию? Опять пойдете в наступление? Снова вторгнетесь на территорию Линии?
— Мы проигрываем, Лив... — Кридмур дернулся, будто ожидая удара, но его не последовало. И он продолжил: — Мы отступаем по всем фронтам Мы всегда отступали. Мы отступали даже тогда, когда я, — он похлопал по рукояти оружия, — начал служить Стволам. В тот год Линия разрушила Логтаун, наш форпост. Его барона, еще живого, приковали распластанным к черному капоту Локомотива, заставив дышать ядовитым дымом, и отвезли в Харроу-Кросс. Это было впечатляюще, поверьте. Все газеты писали об этом Поэтому я не думаю, что мы снова пойдем в наступление. По-видимому, этот человек, — он кивнул на Генерала, — видел или слышал что-то важное, он что-то знает. Некую тайну. Мир полон тайн! Возможно, — возможно! — то, что ему известно, сможет помочь нам замедлить наступление Линии. Но не остановить ее. Это все, на что мы смеем надеяться. Мы пришли на службу Стволам не потому, что хотели насладиться победой, а потому, что хотели потерпеть славное поражение.
Кридмур посмотрел на старика — тот спал, поджав костлявые ноги с веревкой вокруг лодыжки, и казался еще более тощим и хрупким, чем в день, когда они покидали госпиталь. Он покачал головой.
— С другой стороны, все это может оказаться бессмысленным. Мои Хозяева не впервые поручают мне бессмысленное задание.
Лив удивленно посмотрела на Кридмура.
Он пожал плечами:
— Стволы безумны, Лив. — Сказав это, он вздрогнул.
Лив стало любопытно.
— Совершенно безумны, насколько это вообще возможно, да пребудет с ними благословение. Куда безумнее Линии — у той, по крайней мере, есть ясная цель. Безумны, как змеи.
— Тогда почему вы им служите, мистер Кридмур?
— Простите?
— Почему вы им служите?
— Потому что если я не буду повиноваться, меня ударят Кнутом, а вы и представить себе не можете, Лив, каково это.
— Нет, мистер Кридмур. Я не о том...
— Я понимаю, о чем вы, Лив. — Он вздохнул. — Они сказали мне, что тайна Генерала — это оружие, способное уничтожить Линию. Оружие холмовиков, способное убить бессмертных духов. Например таких, как Локомотивы, которым мы строим козни, которых мы взрываем, уничтожаем и отправляем в ад уже четыре столетия, а они всякий раз возвращаются лет через пять или десять, еще ненасытней и злее, чем прежде.
— Оружие?
— Что-то вроде того. Что-то связанное с Первым Племенем.
— Магия. Суеверие. Бред. Ваши проблемы нельзя решить так просто. Ваши хозяева — это безумие, нельзя избавиться от него, просто пожелав этого.
— А может быть, это лекарство. Лекарство от безумия.
— Возможно. А от ваших хозяев? Оно способно избавить мир от них?
Он пожал плечами:
— Может, да. Может, нет. Кроме того, они наверняка мне просто врут.
Его лицо оставалось непроницаемым Говорил ли он это всерьез?
— Сколько вам было лет, когда вы начали служить Стволам, Кридмур?
Кридмур долго и пристально смотрел на нее, а потом подмигнул:
— О, нет, доктор! В эту игру мы играть не станем. Я в совершенно здравом рассудке. Или же настолько травмирован, что исцелить меня вам не под силу. Либо одно, либо другое. В любом случае, полагаю, нам пора на покой.
Он лег, повернувшись к ней спиной.
Генерал скулил на холоде. Она присела рядом с ним.
Его старческие руки, тонкие как ветки, неловко заломились. Она обняла его и помогла успокоиться.
Он посмотрел в небо — так свирепо, словно бросал вызов звездам.
— Слишком хорош для этого мира, — сказала она к собственному удивлению, а затем повторила это. — Да...
К спутанной бороде Генерала присохла грязь.
— Это безумный мир, — сказала она.
Генерал что-то пробормотал, она не разобрала слов.
— Какой великой державой, наверное, была эта ваша Республика. Жаль, что вы не можете рассказать мне о ней.
Она открыла «Историю Запада» на главе, повествующей об основании Республики. Многое из написанного уже не читалось — страницы распухли и покрылись пятнами из-за дождя, а теперь еще и черной плесенью, но она смогла разобрать:
«Подписание Хартии прошло без помпы и ритуалов. Содержание Хартии, как вы уже знаете, основывалось на простом здравом смысле. Ее не благословлял ни властитель, ни принц, ни священник. Стороны, которым предстояло подписать документ, встретились на берегах Красной Реки, среди камышей, в обычный летний полдень, при свете дня, в 46-м году. „Хороший денек для такого события!“ — засмеялся президент Беллоу, когда слуга протянул ему перо...»
Генерал уснул.
Он дрожал. Лив легла рядом с ним, чтобы согреть его.
На следующее утро с южного склона послышался оглушительный треск. Деревья дрожали, ломались, ходили ходуном. Птицы в ужасе взвились с веток. Из леса с ревом вышли три огромных медведя; пасть у каждого была в пене — густой, колыхающейся и блестящей, как свадебная фата. Глаза горели красным. Когти походили на каменные наконечники копий. Длинная черная маслянистая шерсть топорщилась и моталась из стороны в сторону.
Не считая Локомотива, на котором Лив доехала до Запада, это были самые огромные и самые ужасные создания, каких ей только доводилось видеть в жизни. Природа не могла создать их естественным образом.
Она выпрямила спину, намереваясь прогнать еще одно наваждение, еще один отвратительный мираж этой мерзкой долины...
Кридмур выстрелил трижды.
Первая пуля угодила одному из медведей в огромную голову; череп раздробило; черная туша пошатнулась, содрогнулась — и кровавая струя залила мех. Вторая пуля попала другому медведю в бок, обнажив содержимое его грудины; Лив увидела окровавленные ребра и еще работающие поршни внутренних органов. Зверь пробежал вперед несколько ярдов и с грохотом рухнул наземь. Третьей пулей — Кридмур приложил ровно столько сил, сколько требовалось, чтобы сделать все выстрелы за долю секунды; он попал исполину в левый глаз, и дикий красный шар взорвался, забрызгав все вокруг кровью, а затем туша последнего медведя свалилась на землю.
Все кончилось прежде, чем Лив успела закричать, поэтому она просто сделала глубокий вдох и осела в грязь.
