Эдгар Берроуз - Бандит из Чертова Каньона
«Однако, — подумал Уэллер, — я ищу лошадей, а отнюдь не преступника-рецидивиста», — и со вздохом облегчения отправился дальше, радуясь, что между ним и метким ружьем Грегорио теперь находится целая гора. Десятью минутами позже он встретил Быка, спускавшегося Тополиным каньоном. Мужчины натянули поводья, кивнув друг другу в знак приветствия.
Уэллер спросил о лошадях и узнал от Быка, что в Тополином уже давно не было никакого скота. Он ничего не сказал о своей встрече с Грегорио, но было очевидно, что двое мужчин не могли не пересечься в Тополином каньоне. Что ж, если Джим не хотел говорить об этом, то, очевидно, он имел причину молчать. Не в обычаях Аризоны тех лет было совать нос в чужие дела. Бык тоже ничего не сказал о Грегорио и о стычке с апачами, но это потому, что был неразговорчив.
— Придется искать этих лошадей в Сточной трубе, — заметил Уэллер. (Так назывался следующий к западу каньон. )
— Посмотри заодно, нет ли там коров бешеного Джо, — сказал Бык. — А я поеду в каньон Бельтера и если увижу твоих лошадей, отгоню их домой.
Двое разошлись у входа в Тополиный. Уэллер двинулся на запад, в то время как Бык направился к востоку, в каньон Бельтера, который располагался по дороге к «Заставе Y».
Тремя часами позже еженедельный почтовый дилижанс, мчавшийся на север, притормозил, подняв тучу пыли, и остановился на железнодорожной станции по сигналу одного из двух мужчин, сидевших в открытой коляске. Когда дилижанс остановился, мужчина спрыгнул на землю и затем, вскарабкавшись наверх, занял место рядом с кучером, встретившим его грубо и неприветливо. С собой новый пассажир имел тяжеленный куль, который расположил между ног, и короткоствольный револьвер, притороченный к ноге.
— Святые заступники! — с сильным провинциальным акцентом запричитала толстая леди внутри экипажа. — Да это же налёт!
Пожилой джентльмен с седыми усами, по которым тонкой струйкой стекала слюна, коричневая от жевательного табака, успокоил толстуху:
— Нет, мэм, это курьер с прииска везет золото. Здесь, в этом месте, благословение Богу, уже три недели все спокойно. Времена, мэм, уже не те, что раньше — все эти новые идеи и реформы делают свое дело.
Толстая леди лишь косо взглянула на него с неимоверным презрением, оправила свою безразмерную юбку и покрепче прижала к себе свой багаж. Экипаж заколесил дальше, лошади перешли на галоп. Когда дилижанс в очередной раз качнуло и тряхнуло, леди швырнуло на колени пожилому джентльмену. Ее чепец залихватски сполз на один глаз.
— Не смейте прикасаться ко мне! — воскликнула она, свирепо глядя на крохотного джентльмена, как будто именно он был виновен в происшедшем. Впрочем, едва она восстановила статус-кво, водрузив свои телеса на положенное им место, как другой, еще более сильный толчок швырнул джентльмена на ее колени.
— Негодяй! — закричала она и, сграбастав его своими жирными лапами, отбросила от себя, как котенка. — Какая низость! Бедная вдова не может спокойно проехать, чтобы к ней не полезла всякая сволочь! Никто не присмотрит, не позаботится! Сирая я, убогая, беззащитная! Некому заступиться, некому помочь! Нет мужчин, нет!
Крошечный пожилой джентльмен, хотя у него и были пристегнуты по бокам два огромных револьвера, совершенно съежился. Он был настолько напуган, что не осмелился сказать ни слова, опровергающего столь несправедливые обвинения, а лишь скосил на нее исподтишка свои близорукие водянистые глаза. Вытерев испарину ярким платком, он плотнее вжался в свой угол и больше не издавал ни звука.
К сожалению, получасом позже дилижанс закачало еще больше, а затем он и вовсе въехал в ущелье. Перед путешественниками простиралась холмистая возвышенность. Дорога раскручивалась по этой возвышенности и, минуя ранчо «Застава Y» и городок Хендерсвиль, выходила на равнину. Но в ущелье путь был узким и извилистым, а передвижение по нему — мучительным. Эта отвратительная дорога требовала гораздо более аккуратной езды, чем та, которую обеспечивал возница. Создавалось впечатление, что он представляет себя кучером главы правительства или, по крайней мере, свадебного кортежа. Итак, лошади шли, дилижанс, пошатываясь, перепрыгивал из одной рытвины в другую, тучи едкой пыли в химерическом свете ущелья покрывали животных, экипаж и пассажиров. Сквозь ее плотную завесу кучер не сразу увидел выросшие перед ним фигуры двух мужчин.
— Стой! Руки вверх! — проревел тот из них, что был повыше.
Курьер, сидящий рядом с кучером, сделал попытку достать оружие, но тут прогремел шестизарядный револьвер налетчика, и курьер повалился ничком прямо на круп ближайшей лошади. Та вздрогнула и в ужасе скакнула, дернув хомут. Кучер попытался успокоить ее, но в этот момент двое бандитов поднялись на дилижанс. Один из них взял на мушку кучера и пассажира на передке, другой вошел внутрь.
Толстая леди, скрестив руки на груди, свирепо глядела на вошедшего бандита, в то время как руки крошечного джентльмена уже послушно коснулись потолка экипажа.
— Руки вверх! — свирепо повторил бандит.
Леди не двинулась.
— Будь уверен, я не подниму их и на дюйм! — крикнула она. — Твое счастье, грязный ублюдок, что Мэри Донован не захватила парочки револьверов, а здесь нет ни одного мужчины, чтобы защитить бедную вдову. — Она бросила испепеляющий взгляд на крошечного старого джентльмена. Даже под многолетним загаром было видно, как покраснел бедняга.
— Не двигайтесь и смотрите назад, — предостерег разбойник. — Минут через пять можете ехать.
Затем двое бандитов попятились вверх по дороге, держа дилижанс под прицелом. Курьер стонал в дорожной пыли. Толстая леди открыла дверь и вышла наружу.
— Эй ты, назад! — окликнул ее один из бандитов.
— Пошел к дьяволу, — хладнокровно отозвалась Мэри Донован, остановившись возле стонущего курьера. Тот приоткрыл глаза, попытался встать и наконец с помощью Мэри Донован поднялся на ноги.
— Простая царапина, по-моему, — материнским тоном успокаивала она, помогая ему взобраться на дилижанс. — Утром будешь в полном порядке. А ты, старая баба с артиллерией, давай двигайся и помоги мне! — пронзительно завопила она, обращаясь к пожилому джентльмену.
Вместе они помогли раненому сесть. Бандиты были еще в пределах поля зрения, но оставили ее в покое — без сомнения потому, что она была всего лишь безоружной женщиной. Дама, однако, не ограничилась размещением курьера. Повернувшись к старому джентльмену, она вырвала из кобуры один из его револьверов.
— Гони как дьявол! — закричала она кучеру, высовывая голову из окна дилижанса, и, когда тот хлестнул свою упряжку, открыла огонь по двум удаляющимся бандитам. Те пальнули в ответ.
