Луис Ламур - Джубал Сэкетт
— И он пошел?
— Она пошла. Всего отправилось четырнадцать человек. Десять мужчин и четыре женщины. — Он помолчал. — Никто не вернулся. Мы боимся, что они погибли.
Высокий молодой индеец, которого мы увидели первым, вдруг заговорил:
— Она не умерла. Она моя.
Мне он не понравился.
— Они должны стать мужем и женой.
— Это решено? Я не знаю ваших обычаев.
— Она решит. Она — Солнце, дочь Великого Солнца. — Старик замолчал и мне показалось, что в глазах его промелькнула насмешка.
— Она сильная женщина. Красивая и очень сильная. Она решает. — Он снова умолк. — От него ничего не зависит. Он — человек низкого происхождения.
— Я вижу.
Старик объяснил:
— Наш уклад жизни, наш мир отличается от вашего. Первые у нас — Солнца, Они управляют. Вторые — Благородные, третьи — Уважаемые и четвертые — Низкие. По нашим обычаям Низкий всегда женится на Солнце.
— Так он женится на той женщине?
— Как я сказал, она решает.
— Я буду решать, — вмешался молодой индеец.
— Его мать не из нашего племени. Там женщины говорят только тогда, когда к ним обращаются. Он часто твердит об этом. К тому же, — добавил старик, — он красив. Многие женщины смотрят на него благосклонно. И воин отличный, один из лучших среди нас.
— А почему вы пришли ко мне?
— Ты — великий путешественник, идешь на запад! Помоги найти эту женщину. Объясни ей, что ее ждут.
Мгновение я раздумывал.
— Если она его невеста, — спросил я, — почему он не идет искать ее?
— Он нужен здесь. У нас неспокойно.
— Как давно она ушла?
— Четыре луны. Среди нас она считается великой.
Четыре луны? Уже нет никаких следов. Как найти ее? Практически невозможно. О простирающихся на западе огромных равнинах ничего не известно. Рискнувшие отправиться туда путешественники держались берегов реки, так как опасались не найти воду. Они утверждали, что там водные источники расположены очень далеко друг от друга, и только всадники могли отважиться углубиться в прерии. Без лошади об этом нельзя было говорить всерьез.
— Вы знаете, куда она пошла?
— Думаем, что знаем.
Он несколько минут сидел молча, о чем-то думая, затем сказал:
— Сегодня вечером я нарисую на коже карту. То ли это место? Скажем так: такое место есть в нашей памяти. Она пошла к нему.
— Или собиралась пойти. Кто знает, что произошло? Есть ведь и другие индейцы. — Я посмотрел на старика. — Ты сказал, она красива? Такую могут захотеть взять силой.
— Она необычная женщина. — Старик посмотрел мне в глаза. — Она может быть опасной.
— Она колдунья?
— Нет! Нет. Но мы, Солнца, обладаем знанием… — Он передернул плечами. — Всякий, кто попытается овладеть ею без ее желания, умрет. — Он показал на молодого индейца: — Даже он, если попробует добиться своего.
Мы говорили долго и о многом. У меня не возникло желания ни искать пропавшую женщину, ни найти ее, но он пришел ко мне за помощью, веря в Сэкеттов. И в конце концов, мы все равно шли на запад.
К тому же я всегда оставался сыном своего отца. С первого дня, как мы высадились на берег, он мечтал добраться до далеких голубых гор, а потом увидеть, что за ними. Я испытывал те же чувства. Вокруг нас лежала неизведанная земля, и мне хотелось одним из первых пройти по ней, пить из рек и ручьев, текущих в лесной глухомани, открывать высокогорные перевалы и бродить по долинам, оставляя за собой проторенные мною самим тропы. Я старался разглядеть, угадать, создать здесь свой собственный мир. Что меня ждало в будущем? Кто знает. Но мечта, зовущая, порой неясная, не имеющая четких очертаний, гнала меня вперед. Я шел, как в сказке, не зная куда, чтобы найти неизвестно что.
В эту ночь мы спали у реки. Кеокотаа был недоволен, и мне показалось, что он покинет меня и пойдет дальше один. Но ничего не случилось.
Прежде чем заснуть, я долго размышлял. Мой отец завоевал репутацию надежного человека. Его знали и как воина, и как мудреца, он пользовался уважением в очень дальних краях. Даже такое племя, как начи, с которым он не встречался, слышало о нем. Индейцы шли к нему за помощью. Теперь на меня легла обязанность продолжать его дела.
Каждый шаг в неведомой стране сопряжен с опасностью. Рассказывали, что с севера по Великим Равнинам идет жестокое племя, сметающее все не пути. Своим образом жизни оно сделало войну и насилие. Встреча с ним не сулила ничего хорошего. Нам оставалось только одно: избегать опасности, если это возможно, и встречать ее лицом к лицу, когда другого выхода нет. А главное — соблюдать осторожность. Реки станут для нас путеводными нитями, но, обнаружив следы индейцев на берегу, мы будем резко уходить в сторону, держась низин. Так я думал и думал, пытаясь предусмотреть все.
Наутро раздраженный Кеокотаа подошел ко мне и, презрительно указывая на высокого молодого индейца, имени которого никто не назвал, заявил:
— Я убью его. Он мне не нравится.
— Подожди, — посоветовал я, — его время придет.
— Ха! — презрительно фыркнул Кеокотаа. — Его время пришло и прошло. Его следовало утопить при рождении.
Увы, в душе я с ним согласился, и это не делало мне чести. В конце концов, что я знал об этом парне? Он казался высокомерным и хотел в жены женщину начи, но поскольку она красива, то, несомненно, ее многие хотели. Я никогда не видел ее, но понимал, что она мне не нужна, так как наверняка не станет для меня надежным спутником жизни.
Правда, мои сведения о женщинах нельзя назвать полными, но я наблюдал отношения моих родителей — дружеские, полные любви и взаимопонимания. Каждый имел свои обязанности и выполнял их, а вместе они составляли очень крепкую команду. Так строил свою семью и Янс. Как и наша мать, его жена прежде всего отличалась покладистостью и стала ему верным товарищем.
Меня женщины пока не увлекали. Видно, мое время еще придет. А сейчас я принадлежал только той великой и прекрасной земле, которая открывалась передо мной. Я мечтал до самой смерти пить воду из сотен разных рек, забирался туда, где до меня никто не бывал.
Дым от нашего костра тоненькой струйкой поднимался к небу, когда старик подошел и сел возле меня. Он передал мне свернутую в трубку оленью кожу, но когда я хотел развернуть ее, он положил свою руку на мою.
— Только когда останешься один, — предупредил он. — Я доверяю тебе.
Это хорошо. Но доверяю ли ему я? Подумав, решил, что доверяю. И тут же пришла мысль, а не слишком ли я доверчив.
— Он, — старик имел в виду молодого индейца, — не должен знать. Если пойдет за ней, будут неприятности. Не знаю, как у вас, но у нас некоторые люди противостоят друг другу. Он — одно, я — другое.
— А она?
