Евгений Костюченко - Русские банды Нью-Йорка
Он посмотрел на часы.
«Томас опаздывает. А если он не придет? Жду еще полчаса — и ухожу. На вокзал».
Через полчаса он встал, последний раз оглянулся по сторонам — и увидел Томаса.
Напарник издалека махнул ему шляпой, и Илья снова опустился на скамейку.
— Еле-еле ушел, — задыхаясь от быстрой ходьбы, сказал Томас. — В салуне только и разговоров, что про бойню в «Черной розе». Все думают, что итальяшек положили ребята Сильвера. Большой Босс вызвал к себе Гарри среди ночи. Тот вернулся грустный. Приказал собрать всех парней, будет большая драка. Ты деньги принес?
— Вот. Полторы.
— Весьма кстати, — Томас, не пересчитывая, свернул деньги рулончиком и запихнул в задний карман штанов, — хватит на дорогу. Я сматываюсь, Билли. Уношу ноги. На юг. Перезимую во Флориде, а там видно будет. Сколько можно жить на одном месте? Я уже три года торчу в Нью-Йорке. Пора сменить обстановку. А ты как?
— Пока не решил.
— Давай со мной. На пару всегда веселее. А тут сейчас такое начнется… Все гадают, с какой стороны ждать нападения. Будет, как в прошлом году. Толпа неслась по улице и громила все на пути. А мы стреляли по ним с крыш. А все из-за чего? Из-за новой лавки, которая открылась как раз на пограничной улице. Сильвер считал, что она наша, а Джонни Француз — что его. И чем кончилось? Лавку сожгли. И все успокоились.
— Так «Черная роза» была на земле Француза?
— Ну да. — Томас встал. — Решай, братишка. Если надумаешь ехать, встречаемся в семь на вокзале.
— Я не могу уехать, — сказал Илья. — Слишком много дел. Товарищ лежит в госпитале, надо помочь его родне. А война Сильвера и Француза меня не касается.
— Значит, остаешься? — Томас протянул руку. — Держись. И не забывай, чему я тебя учил.
— Удачи, братишка…
«Значит, Салливану были нужны не только деньги, — думал Илья, глядя вслед Томасу. — Сколько зайцев он убил одним выстрелом? Насолил инспектору Хиггинсу. Хапнул денег. И, возможно, развязал войну между бандами. Люди Сильвера и Француза будут убивать друг друга. Тех, кто уцелеет, будут хватать за убийство. Доблестная полиция зачистит беспокойные районы, и проститутки с карманниками будут платить дань не бандитам, а копам. Он хочет, чтобы я убил еще кого-нибудь. Наверняка здесь тоже есть какой-то расчет. Ну, и что прикажете делать? Пока не поздно, бежать на вокзал?»
Но вместо вокзала он отправился в Десятый округ. Снял там три комнаты в меблированном доме — по пять долларов в неделю, второй этаж, одно окно во двор, два — на старое кладбище, где начиналась какое-то строительство. Комнаты занимали конец коридора, и к ним можно было подняться по отдельной лестнице прямо из двора, минуя консьержку, сидевшую в вестибюле главного входа. В общем, идеальное жилье. Он заплатил за три месяца вперед и записался в журнале — Уильям Истмен, цветовод.
Вечером он нашел в салуне Василя. Для вида посидели за столиком, разошлись по одному и встретились за углом.
Когда Василь переступил порог своей новой комнаты, у него подкосились ноги. Он осторожно опустился на край кровати и погладил высокую подушку.
— За три месяца вперед заплачено? — переспросил он сдавленно. — Шестьдесят долларов? Такие деньжищи!
— Здесь еще двести, — Илья бросил на постель конверт. — Твоя доля. Жилье для нас сняли те парни, на кого мы с тобой будем работать.
— Будем работать? Значит, они нас приняли? А Андрюха? А Грицко?
— Когда Андрей встанет на ноги, поселится рядом с тобой. И получит свою долю…
— Получит? Он же ничего не делал!
— А с Грицко будет отдельный разговор, — продолжил Илья, пропустив мимо ушей жлобскую реплику. — Ты его не видел?
— Как же, — криво улыбнулся Василь, — видел. Валяется в углу, в хламину пьяный. Я к нему, а он мычит, глаз не открывает. Придуривается. Как бы не стал болтать лишнего, по пьяному-то делу.
— Очухается, поговорим. Теперь вот что. Сиди здесь, никуда не выходи. По коридорам не шатайся, жди меня.
— Пожрать бы, — Василь выразительно почесал живот.
— Я принесу.
— А скоро на новое дело пойдем?
— Скоро.
Спускаясь по лестнице, он завидовал Василю. Тот выглядел вполне довольным, даже счастливым. И никаких сантиментов, как выражается Салливан. Будто каждый день расстреливал людей. И уже рвется к новым убийствам. К новому заработку. Что ж, он будет хорошим бойцом…
Илья заехал в свою бруклинскую квартиру, где его ждал Хуан. Вдвоем они собрали нехитрые пожитки и перевезли в «русский квартал». По дороге накупили мяса, овощей, вина. Хуан оказался отличным поваром, правда, от всех его блюд во рту начинался пожар, который приходилось гасить вином. Они пировали втроем до глубокой ночи. Василь и Хуан одновременно на трех языках обсуждали разные способы разбогатеть, а Илья молчал и только изредка невпопад соглашался то с одним, то с другим.
«Завтра начнется война, — думал он. — Схлестнутся две армии. А потом они разберутся, что к чему, и я окажусь между двух огней. Один против всех. Даже Томаса не будет рядом. Безобидный толстячок-мексиканец и неповоротливый хохол с дробовиком — вот и все мое войско. Ну и ладно. Салливан эту кашу заварил, ему и расхлебывать. А на Юг я всегда успею».
* * *Давненько в салуне Томека не было такого наплыва новых посетителей. Они приходили по одному, садились у стойки и разглядывали публику. Им требовалось не больше пяти минут, чтобы обнаружить столик в дальнем углу, за которым сидели Илья, Хуан и Василь. На столике не было ни одной бутылки, ни одной пивной кружки, только кофейник и чашки. Выждав еще немного, новичок подсаживался к ним и заводил разговор о том, какие трудные времена настали. Слово за слово, и вот, наконец, звучала фраза:
— Говорят, Черный Испанец снова объявился.
— Говорят, — соглашался Илья, если гость производил благоприятное впечатление.
— Говорят, он сюда заглядывает. Как бы с ним потолковать?
— А кто ты такой, чтобы он согласился с тобой разговаривать? — спрашивал Хуан.
Некоторые гордо разворачивались и уходили. Другие начинали рассказывать о своем бурном прошлом. Терпеливо выслушав перечень подвигов и отсидок, Илья советовал зайти сюда через месяц, когда Черный Испанец вернется с Юга.
И только немногие отвечали просто:
— Я служил в береговой охране.
Вот тогда Илья говорил:
— Приходи в пятницу, к обеду.
Так он отличал людей, посланных Салливаном, от тех, кто просто услышал о новой банде и захотел в нее влиться.
Обычно городские банды собирались из соседей по двору или кварталу, еще чаще в них сбивались родственники. Такие шайки орудовали там же, где жили — грабили соседние лавки или отбивались от соседних банд. Однако чтобы захватить власть над целым районом, родственных связей было недостаточно. Даже если собрать воедино десяток мелких шаек — это будет свора, толпа, что угодно, но только не настоящая банда. Потому что банда начинается с главаря.
