Фрэнсис Гарт - Брет Гарт. Том 6
— Кажется, Джейн на меня злится за то, что я лишила ее приятной компании, когда выпроводила сначала этого неизвестного, который ей приглянулся, а вслед за ним почтальона, — шутливо заявила она.
Мистер Райлендс, однако, даже не улыбнулся.
— Боюсь, — медленно ответил он, — что ей здесь скучно, она разделяет с нами все тяготы жизни вдали от людей, но не получает в отличие от нас никакого духовного удовлетворения.
Но когда супруги, поужинав, уселись в гостиной перед камином, этот случай был забыт. Миссис Райлендс принесла мужу кисет и трубку. Он в нерешительности оглядел строгие стены комнаты, так как имел обыкновение курить на кухне.
— Кури здесь, — сказала она с неожиданной решимостью в голосе. — Почему мы должны беречь эту комнату для гостей, которые никогда не приходят? Это просто глупо.
Мистеру Райлендсу это показалось справедливым. Кроме того, огонь в камине придал комнате менее суровый вид. После нескольких затяжек он задумчиво посмотрел на жену.
— А почему бы и тебе не свернуть сигарету, — так, кажется, их называют? Вот табак, можно достать и бумагу, если хочешь.
— Ну что ж. — Она испытующе посмотрела на него. И вдруг спросила: — Почему ты подумал об этом? Ты ведь никогда не видел, чтобы я курила!
— Никогда, — согласился он. — Но эта самая мисс Клиффорд, твоя прежняя знакомая, курит, вот мне и пришло в голову, что, может быть, ты тоже скучаешь без этого.
— Откуда ты знаешь, что Тинки Клиффорд курит? — быстро спросила она.
— Она курила, когда была здесь.
— Ненавижу, когда курят, — отрезала она.
Мистер Райлендс одобрительно кивнул головой и продолжал задумчиво посасывать трубку.
— Джош, ты встречался с ней после этого?
— Нет, — ответил он.
— И с другими, вроде нее, тоже?
— Нет, — сказал он с удивлением. — Видишь ли, я познакомился с ней ради тебя, Эллен, чтобы вы могли повидаться.
— Хорошо, но только в другой раз этого не делай. Обещай мне! Не хочу их видеть. — Она взволнованно подалась вперед.
— Но, Эллен… — попробовал он возразить.
— Я знаю заранее все, что ты собираешься сказать, но, пойми, они мне не нужны, и ты им не нужен, никому, кроме меня, ты не нужен, вот и все!
Мистер Райлендс молчал и задумчиво улыбался.
— Джош!
— Что?
— Когда мы встретились в тот вечер на пароходе, ты… я… — Она поколебалась. — Ты заговорил со мной, потому что я плакала?
— Я понял, что у тебя скверно на душе, это было видно.
— Да, конечно, это было видно, ведь я не успела ни переодеться, ни причесаться, и на мне было это кошмарное зеленое платье, которое мне никогда не шло. Скажи, ты заговорил со мной только потому, что я так ужасно выглядела?
— Я видел только твою страждущую душу, Эллен, и решил, что тебе необходимы участие и помощь.
Она молча наклонилась, взяла кочергу и стала рассеянно тыкать ею между прутьями каминной решетки.
— А если бы на моем месте оказалась другая, если б она тоже плакала и была в ужасном виде, ты и с ней заговорил бы?
Эта мысль застала мистера Райлендса врасплох, но для него, как и для большинства мужчин, логика была превыше всего.
— Думаю, что да, — произнес он медленно.
— И женился бы на ней?
Она загремела кочергой по прутьям, словно стремясь заглушить роковой ответ.
Мистер Райлендс любил свою жену, но ему льстило думать, что правду он любит еще больше.
— Если б это было необходимо для ее спасения, безусловно, — сказал он.
— Даже на Тинки?
— Она никогда не дошла бы до такого раскаяния.
— Много ты знаешь! Таким девицам что плакать, что смеяться, все едино. Ну да ладно! Я, наверное, тогда на самом деле ужасно выглядела.
Тем не менее ответ мужа, видимо, ее удовлетворил, и она заговорила о другом, боясь дальнейшими расспросами все испортить.
— Я попробовала разучить некоторые песенки по нотам, что ты привез, но, мне кажется, они не подходят для фисгармонии, — сказала она, указывая на ноты. — Все, кроме одной. Вот послушай.
Она встала, со свойственной ей стремительностью подошла к инструменту и начала играть и петь. Было нелепо и смешно слышать эту песенку в сопровождении фисгармонии. За окнами хлестал дождь, но здесь, у огня, было тепло и уютно, и Джошуа Райлендсу нравился ее слегка напряженный, плохо поставленный голос. Он встал, тяжело ступая, подошел к прелестной исполнительнице и, наклонившись, запечатлел на ее затылке, среди завитков волос, нежный поцелуй. Продолжая играть одной рукой и не поднимая глаз, она схватила его руку и воскликнула с надеждой в голосе:
— Смотри, здесь как раз припев! Давай попробуем спеть вместе?
Мгновение он колебался, затем откашлялся и таким же неестественным, как у нее, но сильным, окрепшим на молитвенных собраниях голосом подхватил припев, который в его исполнении лишился всей своей игривости и легкости. Казалось, звуки заполнили весь дом, даже ветер притих за окнами, и мистер Райлендс испытывал такое же наслаждение, как мальчишка, который кричит во весь голос; он был благодарен жене за эти минуты. Ласково положив руку ей на плечо, он вдруг заметил, что на ней черное вечернее платье, сквозь кружевную материю которого просвечивает нежная белизна ее красивых плеч.
На мгновение мистеру Райлендсу стало как-то не по себе. Он никогда раньше не видел жену в вечернем платье. Конечно, они были одни и в своей собственной гостиной, но все же самый дух строгой парадной комнаты подчеркивал нескромность ее наряда. Этот простодушный человек сразу же подумал, что и Джейн, и батрак, и почтальон, и незнакомец — все могли это заметить.
— Я вижу, на тебе новое платье, — произнес он медленно. — Ты надела его с утра?
— Нет, — ответила она, застенчиво улыбаясь, — только перед твоим приходом. Это то самое платье, в котором я играла в сцене на балу в спектакле «Веселые деньки во Фриско». Я знаю, что ты его не видел. Я решила надеть его сегодня вечером в последний раз, а потом, — она схватила мужа за руку, — ты позволишь мне никогда больше не надевать эти вещи? Прошу тебя, Джош! Знаешь, я видела сегодня в лавке такой чудесный ситец; из него вполне можно сшить несколько домашних платьев, как у Джейн, но, конечно, понаряднее. Я даже распорядилась, чтобы тебе завтра принесли показать отрез.
Мистер Райлендс облегченно вздохнул. Видимо, он уже не считал, что его жена морально обязана хранить эти символы своего прошлого, так как согласился на ее просьбу, подозревая не без грусти, что в ситцевых платьях она не будет такой красивой, как сейчас, в этом вечернем туалете.
