Макс Брэнд - Тропа Джексона
Джесси понял, что у Хэймана заветная мечта — помериться силами со знаменитым бандитом, и с трудом удержался от улыбки. Король преступников, подобно мальчишке, неведомо для себя оказавшемуся у «Врат Желаний» и получившему то, что хотел, держал уже в своих лапах вожделенного Джексона, но об этом не ведал.
В то же время Джесси понимал, что сам он оказался на бочке с порохом. Пока в лагере только один человек знал, кто такой Манхэттенец на самом деле. Это был Ларри Барнс. Но, во-первых, Барнс никогда не славился умением держать язык за зубами. А во-вторых, тут мог появиться кто-нибудь другой с ним знакомый. Да мало ли что еще может быть! Опасность вот так и будет витать вокруг него, пока он будет находиться в логове Хэймана.
— Между нами говоря, мне тоже хотелось бы встретиться с этим малым, — рискнул продолжить разговор на эту тему Джесси. — Болтают, будто он разбирается в замках, как никто в мире. Неплохо было бы обменяться с ним опытом.
— Замки! — воскликнул Хэйман. — Что такое замки для Джексона? О, он творит с ними чудеса! Я слышал, разделывается с ними, как повар с картошкой. Только что толку? Ведь он щелкает их как орешки лишь на кубышках грабителей. Вот если бы он занялся сейфами в банках, то через месяц, а то и меньше, у нас в стране появился бы еще один Рокфеллер. О, он мог бы при желании творить чудеса, но эта шавка предпочитает вонзать зубы в таких же, как он сам, а хватка у него бульдожья.
Странно было видеть, как один преступник мечет громы и молнии на голову другого такого же. Джексон дивился, не переставая зорко следить за Хэйманом.
Главарь банды умолк, достал пачку готовых цигарок, предложил одну Джексону, а когда тот отказался, заявив, что предпочитает свои, которые сам и сворачивает, прикурил и продолжил свою речь:
— Знаешь, Манхэттенец, не хотелось бы мне говорить о провидении и прочей чепухе, но ты из тех, кто поймет. А я уже стосковался по людям, которые, кроме брани, могут еще понимать и нормальную речь. Ты видишь этот замок?
Джесси кивнул.
— Позволь мне поведать тебе одну историю, — продолжил Хэйман. — Есть такой маленький городок Александрия — это название с претензией на оригинальность дал ему один болван. Так вот в этой самой Александрии живет важная персона по имени Джон Понсон. У него есть банк. А в банке том место, где скрыто сердце Понсона, — это сейф. Это сердце оценивается в триста тысяч долларов наличными и в ценных бумагах. Сейф снабжен секретным замком — точным дубликатом того, который ты только что открыл. И вот подвернулся мне ты, Манхэттенец. Для меня твое появление здесь, ну, как дар небесный!
Джесси улыбнулся и спросил:
— Мы могли бы выскрести оттуда двести, а то и все триста тысяч баксов?
Хэйман согласно кивнул.
— А сколько придется на мою долю? — поинтересовался парень.
— Я мог бы и взорвать сейф, — сообщил Хэйман.
— Чтобы поднять на ноги весь город? — удивился Джексон.
Хэйман опять кивнул.
— Это так, — согласился он. — Скажу тебе сейчас то, что ты все равно узнал бы, только позже. Взрыв может всполошить весь город, а это очень опасно.
— А вот я слышал от пацана, который приехал сюда недавно, что обывателей в этом городишке бояться нечего.
— Он и мне заявил то же самое, — признался Хэйман. — Глупец! Зеленые юнцы все дураки, а у этого еще и молоко на губах не обсохло. Он у нас самый молодой. А я утверждаю, что город таит в себе опасность. Сонные горожане могут стать самыми упорными бойцами. И вот, Манхэттенец, я собираюсь туда завтра наведаться. В твоем распоряжении весь сегодняшний день на раздумье, и, если хочешь, можешь еще поработать над замком. Потому что завтра мы совершим налет.
— А как насчет моей доли? — напомнил Джексон.
Хэйман внезапно улыбнулся:
— Этот малый Джексон, о котором я говорил, уж точно никогда бы не задал такого вопроса. Нет, ты не Джексон! Но вы с ним два сапога пара. Ну, хотя бы в том, что касается замков. Твоя доля выразится в твердой сумме. Тридцать тысяч долларов.
— Этого недостаточно, — упрямо возразил Джесси.
— Это все, что ты получишь. Надо считаться и с другими.
— Пятьдесят тысяч, — продолжал упорствовать парень. — Или я остаюсь дома.
Хэйман бесстрастно и мрачно посмотрел на него, видимо взвешивая все за и против.
— Ты нравишься мне все больше и больше, Манхэттенец, — произнес он наконец. — Ладно, договоримся на пятидесяти тысячах. Дело, провернутое без шума, стоит того, чтобы заплатить тебе лишку. Хорошо, пусть будет по-твоему. Ну как, договорились?
— По рукам, — отозвался Джесси.
— Тогда пока все! — объявил Хэйман, указывая ему на выход. — Только, — добавил он, — это первый и последний раз, когда ты со мною торгуешься.
— Поживем — увидим, — с вызовом бросил Джексон и, резко повернувшись, вышел из лачуги.
Сразу же, оказавшись за дверью, он увидел Ларри Барнса. Тот сидел на пне, обстругивая большим ножом палочку.
— Ну? — спросил Барнс, затаив дыхание.
Джексон остановился возле него, сворачивая себе цигарку, и тихо пригрозил:
— Если ты назовешь мое имя, пусть даже мысленно, я вырву из груди твое сердце, Ларри!
И Барнс так же еле слышно ответил:
— Я уже и так стараюсь не думать, Джесси, с тех пор, как увидел тебя здесь, в нашем логове. Не с моими мозгами пытаться понять такое, да и страшно, говоря по правде.
Джексон пошел дальше не спеша, с самым безразличным видом он направился туда, где Джек Такер с двумя другими членами банды катал на расстеленном одеяле игральные кости.
Глава 33
Те двое других были Лохмач Марфи и Бад Непромах. Лохмач как раз метал кости и все время выигрывал, причем выигрывал у Такера, так как Непромах делал ставку очень осторожно и, казалось, скорее подыгрывал Такеру, пока тот шел напролом в попытках заставить удачу отвернуться от Марфи.
— Я пуст, как барабан, — заявил Такер, как раз когда Джексон подошел к играющим совсем близко. — Никогда еще не видел, чтобы кости выпадали с таким постоянством, во всяком случае, честные кости.
Лохмач окинул его пылающим взглядом и грозно спросил:
— Ты на что это намекаешь?
— Я же не требую замены костей, — пожал плечами мальчишка. — И не прошу мои деньги обратно.
Джексон воспользовался перерывом в игре, чтобы привлечь к себе внимание, и предложил:
— Давайте я займу место Такера. — И он поставил десять долларов.
Лохмач метнул кости — выпала «Крошка Джо». Марфи передал коробку Джексону.
— Кидай, твоя очередь, — заявил он и тут же продолжил: — Вон тот щенок намекнул, будто я против него жульничаю. Чем щенок моложе, тем он глупее.
Произнося эти слова, Лохмач не смотрел в сторону Такера, но Джек не мог их не слышать. Однако промолчал, хотя уйти тоже не ушел. С потемневшим лицом и насупленными бровями он застыл, как бы подбирая гневные слова для достойной отповеди.
