Королева Озер. Белая скво. Призрак у ворот. Рассказы. - Майн Рид
— Пусть вождь скажет своим братьям, зачем созвал их и что делает его таким задумчивым и молчаливым. Мы выслушаем его и примем решение, пусть Олуски говорит!
После этой короткой речи молодой человек снова сел, а окружающие одобрительно загомонили.
После такой просьбы Олуски встал и сказал следующее:
— Многим присутствующим здесь воинам известно, что много лет назад мои старшие братья направили меня к бледнолицым, в Джорджию, решить один старый спор относительно земель, проданных им нашим народом, из-за которого злые люди обоих народов пролили много крови. Олуски отправился с этим поручением, пришел в большой город, где стоит дом советов бледнолицых, говорил там правду и заключил с ними новый договор. Так я сделал, и наши люди были довольны!
Хор одобрительных голосов последовал за словами старого вождя.
— Нужно помнить, что среди бледнолицых я нашел несколько новых друзей и заключив справедливые договоры, которые давали нашему народу все необходимое в обмен на земли, которые нам не были нужны.
Снова одобрительные возгласы.
— Одному бледнолицему я оказался должен больше, чем другим. Он оказал мне большую услугу, когда я в ней нуждался, и я пообещал отплатить ему. Индейский вождь никогда не нарушает свое слово.
Я отдал этому человеку часть земель, переданных мне нашими отцами. Это земли, на которых теперь стоит поселок белых. Бледнолицый, о котором я говорю, это Элайас Роди.
На этот раз собравшиеся воины молчали. В ответ на упоминание имени Роди Олуски увидел только вопросительные взгляды.
Старый вождь продолжал:
— Сегодня Элайас Роди пришел и говорил со мной. Он сказал, что пришел час, когда я могу оказать ему большую услугу и снова доказать, что благодарен за его помощь. Я попросил его сказать, в чем дело. Он сказал. Я выслушал. Он сказал, что основанная им колония процветает, но он хочет еще одного и именно это просит у меня. Дважды уже он говорил со мной об этом. И на этот раз потребовал окончательного ответа. Он потребовал больше, чем я могу дать. Я так ему и сказал. Поэтому я и созвал вас на совет. Сейчас я изложу вам его желание. Вам решать.
Олуски замолчал, давая возможность всем желающим выступить.
Никто не хотел говорить. Все переглядывались, словно пытались прочесть мысли друг друга.
Вождь продолжал:
— Белый человек хочет купить холм, на котором стоит сейчас наш поселок.
Хор гневных, протестующих возгласов встретил эти слова.
— Выслушайте меня, — продолжал Олуски, — а потом решайте. Белый вождь предложил мне сто ружей, двести квадратных одеял макино [20], пять бочонков пороха, пятнадцать тюков ткани и сто оружейных поясов, а кроме того — бусы, ножи и другие мелкие вещи. За это он хочет получить в свое владение этот холм, включая все пространство, занятое нашим поселком, и полосу земли от холма до залива. Я не сказал вам о своем мнении, чтобы не навязывать вам решение. Предоставляю его вам, братья. Каким бы оно ни было, Олуски согласится с ним. Я сказал.
Олуски замолчал и сел.
Молодой воин, который заговорил первым, снова встал и обратился к вождю:
— Почему Олуски просит решать нас? Земля принадлежит ему — не нам.
Вождь ответил на этот вопрос, не вставая. Голос его звучал печально и глухо, как будто говорил он вынужденно.
— Я попросил вас, сыновья мои, — сказал он, — по важным причинам. Хотя земля моя, но кладбище наших предков, которое на ней расположено, принадлежит не только племени, но и детям других племен.
Собравшиеся молчали. Такая тишина предшествует буре. И вдруг все одновременно громко и протестующе заговорили, и если бы Элайас Роди видел эти сверкающие глаза и гневные жесты, если бы слышал яростные обвинения, которыми было встречено его предложение, вряд ли он рискнул бы повторить его.
Посреди этой дикой сумятицы Олуски сидел, опустив голову, и на сердце у него было тяжело.
Но шум продолжался недолго. Это было лишь проявлением общих чувств, ждавших только голоса, который бы их выразил.
И голос нашелся. Это был голос все того же молодого воина. Теперь, когда желание воинов было известно, он, как и любой другой, мог бы его выразить.
— Избранные племени решили, — сказал он в наступившей абсолютной тишине. — Я провозглашаю их ответ.
— Говори, — произнес Олуски, подняв голову.
— Они отвергают взятку белого вождя, предложенную за кости наших предков. Они просят меня спросить Олуски, что он ответит бледнолицему.
Старый вождь торопливо встал, его фигура и глаза словно увеличились, расширились.
Гордо осмотрев собравшихся, он чистым, звонким голосом воскликнул:
— Ответ Олуски написан здесь! — При этих словах он прижал руку к груди. — Когда белый вождь захочет его услышать, я скажу — НЕТ!
Одобрительными криками встретили воины эту патриотическую речь. С радостными восклицаниями окружили они вождя.
Престарелый патриарх почувствовал, как с новой силой кровь заструилась в его жилах. Он снова стал молод!
Через некоторое время возбуждение спало, и воины, выйдя из дома советов, разошлись по своим вигвамам.
Олуски вышел последним.
Когда он вышел на порог, ожививший его внутренний огонь словно неожиданно погас, вождь согнулся и шаги его стали усталыми.
Глядя вниз с холма, он увидел поселок белых, освещенные окна мерцали в темноте.
Одно окно, ярче других, привлекло его внимание.
Это был дом Элайаса Роди.
— Я боюсь, — слабым голосом сказал старый вождь, — мой дар окажется смертоносным и для него, и для меня. Когда в сердце входит честолюбие, в нем не остается места для чести
