Виктор Тюрин - Человек человеку волк или Покорение Америки
— Знаю. Сейчас человека пошлю.
У Сержанта так же, как и у Мясника вытянулось лицо при виде содержимого кофра, но его изумление, по крайней мере, не перешло в дикий страх пополам с яростью, как у Мясника. Некоторое время он вглядывался в голову Ирландца, а потом посыпались вопросы.
По мере того как он уяснял для себя обстоятельства происшедшего, постепенно начала исчезать его настороженность.
Затем с видом глубокой задумчивости опустился на стул и, судя по отсутствующему выражению лица, стал напряженно размышлять. Очнувшись и увидев, что мы все за ним наблюдаем, зло рявкнул: — Чего уставились?! Кашу заварили, так давайте расхлебывать! Живо думайте, как выкручиваться будем!
Начали перебирать всевозможные варианты, это продолжалось до тех пор, пока Крыса сидевший на корточках у двери, не спросил: — Можно я Мяснику голову отрежу?
Я показал ему кулак, а вот Сержант до этого сидевший неподвижно, неожиданно вскинул голову, а затем ударил кулаком по столу, привлекая наше внимание: — А это мысль! Все увидят что у Мясника, как и у Ирландца отрезана голова. И что подумают? Что это сделал кто-то со стороны! А кто он? Тут даже самый тупой громила ткнет пальцем в сторону Дикого Джима Мортона! Как вам идея? Так мы отвлечем от себя подозрение! Правда, и причину войны с ирлашками не объяснишь, но когда начнется заваруха — кто будет в этом во всем разбираться! Крыса принимайся за дело! Сэм! Головы утопить! Сейчас же!
Не успела за Быком закрыться дверь, как тут же последовал вопрос, уже адресованный мне: — Как ты думаешь, что будет делать Дикий Джим, а Джонни?
— Объявит военное положение. Затем поставит всех под ружье, и будет ждать объявления войны.
— Точно. Значит, ближайшие дня три Джим Мортон будет просто сидеть и ждать. А вот мы ждать не будем! Теперь ирландцы…. У них в связке претендентов осталось только двое: Билли Сломанный нос и Лом Мак-Грегори. К сожалению, я только слышал о них, а вот так по делам — не сталкивался. На кого ставить? Ничего не хочешь сказать? — он, как бы в задумчивости, кинул взгляд на меня.
В ответ я постучал по крышке серебряных часов Сержанта, которые тот достал, как только мы сели за решение проблемы. Он тут же щелкнул крышкой, затем встал: — До рассвета — полтора часа. Бык, несколько часов спустя, найдет обезглавленное тело Мясника и оповестит всех о его смерти. Соберем общий сход, а уж там посмотрим, как пойдут наши дела.
Выйдя вместе, мы расстались у входа, разойдясь в разные стороны. За мной тут же затопал Джек Крыса.
"А что с этим делать? Да ничего не делать! У этого ненормального своя жизнь, у меня своя. А вот насчет простоты местных аборигенов я несколько погорячился. Далеко не все простые! Далеко. Нравы у них простые, а вот они сами…".
ГЛАВА 4
Джек Латур с малых лет болтался по морям и океанам. Начав с юнги, дорос до первого помощника капитана, правда, продержался на этой должности только один рейс. Во время плавания забил до смерти юнгу и покалечил матроса, чем едва не подтолкнул команду к бунту. Дело получило широкую огласку. Суд дал ему шесть лет каторги. Если раньше он был просто жестоким человеком, подверженным вспышкам слепой ярости в состоянии сильного опьянения, то после заключения вышел уже законченным убийцей с душой холодной и темной, как дождливая осенняя ночь. И вот сейчас, когда он снова в двух шагах от "капитанской фуражки" какой-то Сержант стал на его пути. Многие становились на пути у Капитана Джека. И где они теперь?! Сейчас он разделается с этим выродком Джоном и займется поганцем Сержантом, которого черти давно заждались в аду. Все произойдет именно так и сейчас! Сомнений, что он зарежет чужака, не было. Он безоружен, он отступает, скоро его спина коснется стены, а там его ножу всласть найдется работы. Вот только почему глаза этого Джона не бегают, почему в них нет ни ярости, ни страха, а только одно… холодное спокойствие?!
* * *В городе поползли слухи один страшнее другого. Одни говорили о страшном маньяке, собирающем коллекцию из голов, другие — о банде наемных убийц, которые отрезанными головами отчитывались перед заказчиком о сделанной работе, третьи — что таким образом группа честных полицейских решила вершить правосудие над бандитами. Газеты выходили с аршинными заголовками, типа: "Маньяк против банд Нью-Йорка!", "Кто вышел на тропу войну против главарей преступного мира?!", "Необъявленная война преступникам!". Полицейский департамент, как только до него дошли подобные слухи, тут же направил детективов на места преступлений, придав им для безопасности отряд полицейских. По прибытии те смогли найти только замытые пятна крови. Ни тел, ни свидетелей происшедшего, они так и не смогли найти. На все вопросы полиции был только один ответ — угрюмое молчание. Зато все осведомители в один голос утверждали — грядет война банд. Обстановка накалялась не по дням, а по часам. Облавы следовали одна за другой. Полиция, пытаясь показать, что она работает, трясла всех без исключения, хватая и сажая всех тех, на кого падало хоть малейшее подозрение. Районы Мясника и Ирландца теперь патрулировали не только полицейские, но и солдаты, целыми отделениями во главе с сержантом. Криминальный мир залег на дно, но полицейские облавы не прекращались ни днем, ни ночью. Несколько облав прокатилось также по территории Дикого Джима Мортона. Время шло, но никаких результатов полиция так и не смогла предъявить, что дало прессе во всю поиздеваться над ее беспомощностью. Впрочем, политики, зарабатывая себе рейтинг, также старались не отставать от журналистов. Но прошло две недели и газеты переключились на крупную аферу, связанную с облигациями. За ними смолкли политики. С улиц отозвали армейские патрули и усиленные наряды полиции. Жизнь вернулась в свое русло.
Выбор Сержанта пал на вожака Лома Мак-Грегори, в итоге оказавшийся неудачным. Согласившись вести с нами переговоры, претендент на «трон», как оказалось, решил, таким образом, выиграть время. Пока мы ждали его представителей, тот неожиданно напал на штаб-квартиру своего конкурента. После жестокой и кровавой стычки поле боя осталось за Ломом. Нос бежал и теперь где-то скрывался, а Мак-Грегори срочно начал собирать под свои знамена людей. Мы потеряли время и фактор неожиданности, но Сержант решил не менять свои планы и нанести два удара ирландцам: в районе рынка и порта. У нас были все шансы на победу. Неразбериха и разборки в банде покойного Ирландца все еще продолжались, поэтому организованного и сильного отпора мы не ждали, но был еще Дикий Джим Мортон, который мог ударить нам в спину. Вот если бы у нас была договоренность с одним из ирландских главарей…. но, к сожалению, эта возможность была упущена. Значит, война! Мне не приходилось участвовать в бандитских войнах, но наслышан о них я был в достаточной степени. Человеческая жизнь в этот период истории, а это я уже знал не понаслышке, не представляла собой особой ценности, поэтому войны между бандами были предельно жестокими и кровопролитными. Люди шли стенка на стенку, убивая и калеча, друг друга. В ход шли кирпичи, железные прутья, кастеты, ножи, револьверы. Баррикадировались улицы, горели дома. Теперь мне предстояло участвовать в подобном побоище. Возможность получить по голове куском кирпича или кусок металлического прута в живот, прямо скажем, меня не вдохновляла. Наверно поэтому у меня в голове созрел план, который соответствовал моим профессиональным навыкам и пониманию, как надо воевать, а главное, в случае удачи, резко повышал наши шансы на победу.
