Виктор Тюрин - Человек человеку волк или Покорение Америки
— Ты зачем, парень, нашего парня и бригадира обидел?
"С подходцем, сволочь. Решил в справедливого поиграть. Ну что ж, играть, так играть".
— Так я чего? Я ему говорю, минутку передохну! А он мне: Убирайся! Ты уволен! Вот я и погорячился, сэр. Не хотел! Честное слово, не хотел! Оно само как-то получилось!
— Мне почему-то кажется, что ты сейчас надо мной смеешься. Так, кажется или смеешься?
— Кажется! Ей богу, кажется! Чтобы я…. Да ни в жисть!
Бандит, похожий на скелета, некоторое время пристально смотрел на меня, потом вдруг неожиданно спросил: — У тебя какой-то странный акцент. Откуда ты?
Я тут же ответил: — Из России.
— Это где Франция?
— Почти рядом.
— Ненавижу лягушатников.
Я неопределенно пожал плечами.
— Ты какой-то не такой, как все. Непуганый. А с другой стороны, из своей России сюда убежал. Значит, страх в тебе должен быть. Хм! Ты недавно приехал?
Я задумался, не зная, что сказать.
— Давно уже. Точно не скажу.
— А до Нью-Йорка где был?
— На Западе.
Теперь он задумался.
— И что мне теперь с тобой делать?
— Ничего не надо делать. Вы меня лучше к себе возьмите.
Еще до этой беседы, больше похожей на допрос, я решил, что это будет наилучший выход из положения. Сыграть под дурачка, тем самым отвлечь все внимание на себя, отодвинув на задний план Дикки. А уж там по обстоятельствам. Драться, бежать или еще как. Но бандитский босс оказался далеко не дурак, что настораживало и интриговало. Они явно приехали разобраться со мной, потому что оставлять все в таком виде — плохой пример для подражания. А вместо этого он затеял разговор-допрос. К чему все это? Похоже, я ему интересен. Но в чем этот интерес? Некоторое время мы прощупывали друг друга взглядами, пока не раздался голос нервного типа: — Сержант, он же борзый. Может ему укоротку дать?
"Кличка странная. Сержант. Похоже, служил в армии".
Тот сделал вид, что не обратил внимания на слова своего подручного, но по выражению лица было видно, что он, наконец-то, пришел к определенному решению: — К нам, говоришь, хочешь?
— Ага.
При этом я постарался придать себе простецкий вид.
— Ну, что ж. Можно. Но как при приеме на любую работу, надо пройти испытание. Хочешь пройти испытание?
— Я здоровый. Сила есть.
— Здоровый, говоришь? Быка уложишь?
Тут пришло время мне чесать в затылке.
— Быка? Ну, не знаю. Вот этого быка, — тут я ткнул пальцем в здоровяка, — положу. А вот насчет настоящего…
После моих слов бандиты заржали в голос. Особенно старался Нож. Он сгибался почти пополам от хохота. Отсмеявшись, Сержант сказал: — Его я и имел в виду. Мы его Быком кличем.
Громила, не говоря ни слова, тут же выдвинулся вперед, демонстративно засучивая рукава. Стал передо мной, расправил плечи. Его руки были, что лапы у медведя. Я уже ожидал сигнала к началу схватки, как Сержант дал отбой: — Бык — отставить! Нож, ты хотел дать ему укоротку? Давай!
Видно Сержант сумел каким-то образом заметить, что я настроен на эту схватку. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Если он воевал, тем более, что дослужился до звания сержанта, он должен был видеть бойца «изнутри» в момент опасности. Бык, не слова не говоря, тут же вернулся на свое место. Дерганый бандит, скривив презрительно губы, вышел вперед, стал на его место. Скосив глаза на главаря, спросил: — Как?
— Как получится.
Нож кивнул, затем бросил на меня оценивающий взгляд, после чего, сплюнув мне под ноги, процедил сквозь зубы: — Давай деревенщина, нападай.
В следующую секунду в его руке сверкнул нож. Кто-то из грузчиков, толпившихся поодаль, не выдержал: — Господи! Он же его…
Послышался звук оплеухи, и взволнованный голос замолк на середине фразы. Я посмотрел в сторону Сержанта. Встретившись глазами, наткнулся на холодно-изучающий взгляд.
"Все еще изучаешь? Ну-ну, изучай. Дальше, еще не то будет".
Глядя в глаза главарю, я спросил его: — Как?
Тот криво усмехнулся, повторившись: — Как получиться.
Ножу наш короткий диалог не понравился, что выразилось в следующих словах, обращенных ко мне: — Ты сам, гад, напросился.
— Жалко, а я думал, мы с тобой подружимся, Ножик.
Коротко хохотнул здоровяк. Скривил губы то ли в презрительной, то ли в глумливой усмешке Сержант. Нож зло ощерился, выставив на обозрение желтые зубы, чередующиеся с черными гнилыми пеньками. Правую щеку передернуло судорогой.
"Завелся. Очень хорошо. Будем работать".
Тело привычно приняло боевую стойку. Бандит, разъяренный не на шутку, не стал тратить время на уловки, а просто кинулся на меня. Его действия, были не движениями бойца, а обычного уличного хулигана. В следующую секунду я взял на излом его кисть, резко вывернув ее. Взвыв, он выпустил нож. Оттолкнув бандита, нанес ему прямой и резкий удар ногой в живот. Ножа согнуло пополам. Теперь он был мой полностью. Удар снизу в челюсть распрямил его, но последовавший удар в печень, свернул его обратно до позы человеческого зародыша. После чего он рухнул на землю, утробно воя. В другой ситуации я бы прикончил его, но сейчас этого делать было нельзя. Выражение необузданной ярости, которое надел на себя специально для окружающих, согласно роли заводного, но отходчивого парня, начало сползать. Некоторое время делал вид, что прихожу в себя. Тяжело дыша, я словно бы с недоумением смотрел на корчащееся, на земле, тело. Потом обвел глазами окружающих. Потом, постарался припустить растерянности в голос, сказал: — Он сам напросился.
Сержант некоторое время смотрел на тело Ножа, потом развернулся ко мне: — Тебя как зовут?
После некоторой заминки, я сказал: — Джон.
— Просто Джон и все?
Я вспомнил, как меня прозвали зэки в тюрьме: — Джон Непомнящий родства.
После моих слов Сержант только что на месте не подпрыгнул от возбуждения: — Ты замочил Виста?!
Я допустил ошибку. К сожалению, понял это слишком поздно. Отрицать было бесполезно.
"Если что не так, придется делать ноги".
— Да. Я.
После чего напрягся, готовый к любому исходу, но к моему вящему удивлению сомнения развеял не Сержант, а громила по кличке Бык: — Этот шакал уже давно напрашивался на перо в бок. Так что…
— Бык, забирай этого дохляка и вези к тетке Молли. Пусть ставит его на ноги.
Громила без напряга вскинул себе на плечо Ножа, после чего двинулся в проход между штабелями досок.
— А ты, — Сержант повернулся ко мне, — пойдешь со мной. У меня к тебе разговор есть.
— Хорошо. Эй, Дикки! Я буду вечером. И не забудь у бригадира забрать мои деньги!
Это было сказано не столько для Дикки, сколько для бригадира, понуро стоявшего у штабеля с досками. Вид у него был, как у только что наложившего в штаны человека. А может, так оно и было.
