Зейн Грей - Техасский рейнджер

Его новая лошадь не успела разогреться как следует, прежде чем Дьюан выехал на крутой песчаный обрыв, внизу которого начинались заросли ивняка. Сколько можно было окинуть взглядом, перед ним расстилалось бесконечное ровное пространство, поросшее красновато-зеленой ивовой лозой. Как отрадно было для него это зрелище! Он почувствовал себя так, словно загнанный хромой и усталый волк, который добрался наконец до своего укромного логова среди скал. Спустившись зигзагами по мягкому осыпающемуся откосу, он направил коня к плотной стене из веток и листьев. Однако лошадь заартачилась и, встав на дыбы, ни за что не желала проникать в гущу зеленых шумящих прутьев.

Времени терять было нельзя. Спрыгнув с седла, Дьюан попытался силой затащить упрямое животное в заросли. Это оказалось более трудным и затяжным делом, чем Дьюан мог себе позволить. Если бы его не торопила погоня, возможно, он сумел бы достичь лучших результатов. А теперь ему пришлось бросить коня — поступок, на который его могли толкнуть лишь самые крайние обстоятельства. Затем, не мешкая, он проскользнул в узкий проход между густых растений.

И он успел как раз вовремя, потому что до него донеслись громкие самоуверенные голоса преследователей, выехавших на край откоса и начавших спускаться вниз. Затем они всей толпой вломились в заросли ивняка.

— Эй, Сид! Вот твоя лошадь! — закричал один, обращаясь, очевидно, к тому человеку, которого Дьюан заставил совершить обмен.

— Да постойте вы, дурачье! Дайте хоть слово сказать! — ответил голос с вершины откоса.

— Спускайся сюда, Сил! Мы его окружили! — продолжал первый.

— Что ж, может быть; но если так, то у вас там скоро станет чертовски жарко! Этот парень был Бак Дьюан!

Мертвая тишина наступила вслед за неожиданным сообщением. Вскоре она была нарушена шуршаньем гальки под ногами людей и животных и приглушенными голосами.

— Говорю вам, он не сможет перебраться через речку, — донеслось до слуха Дьюана. — Он попал в западню. Я знаю эту дыру!

Больше Дьюан ничего не слышал от своих преследователей, быстро и молча пробираясь между гибких зеленый ветвей ивняка. Он направлялся прямо к реке. Прокладывать дорогу через густые заросли лозы было для него не в новинку. Много дней и ночей прошло, прежде чем он добился умения и сноровки, которым мог бы позавидовать даже индеец.

Рио-Гранде со своими притоками почти на всем протяжении в Техасе пролегает среди широких, низменных, плоских равнин, поросших густым ивняком. Черные тополя, осокори, мескиты, грушевидные кактусы и прочая растительность, переплетаясь с ивовой лозой, создают такие плотные спутанные дебри, что неопытному человеку они могут показаться совершенно непроходимыми. Сверху эти заросли выглядят красновато-зелеными; изнутри они серые и желтые — сплошная полосатая стена. Тропинок и прогалин здесь почти нет. Можно обнаружить редкие тропы оленей, ведущие к водопою, и иногда узкие тесные проходы, проделанные пекари — дикими мексиканскими свиньями. Почва здесь состоит из глины, необычайно сухой и спекшейся настолько, то на ней практически не остается следов. Там, где отдельные купы тополей сдерживают натиск всепроникающего лозняка, растут кусты и довольно густая трава. Сама ивовая лоза представляет собой длинные гибкие стебли, растущие так тесно, что они почти соприкасаются между собой, а их узкие листья сплетаются в сплошную крышу над головой.

Самая гуща зарослей, куда проник Дьюан, казалась сосредоточением безмятежной тишины и сонного покоя. В расцвете дня здесь стоял таинственный полумрак. Легкий ветерок шевелил листвой, и тогда узкие стрелы солнечных лучей проникали сквозь зеленый покров и золотыми зайчиками плясали на почве.

Дьюана всякий раз глубоко волновало своеобразие подобных мест, и одновременно он ощущал в них нечто покровительственное, защитное и укромное, что он всегда воспринимал, как проявление сочувствия и сострадания зарослей к преследуемым и гонимым. Любое живое существо, полное сил, здоровья и энергии, могло считать себя в безопасности, пробираясь под низкой шуршащей зеленой крышей этого дикого убежища. Спрятать следы было несложно; мягкая пружинистая почва скрадывала звуки при ходьбе, и люди могли неделями безуспешно охотиться друг за другом, находясь буквально на расстоянии нескольких шагов и даже не подозревая об этом. Проблема поддержания жизни представляла определенные трудности; но, с другой стороны, преследуемый человек и животное способны довольствоваться самым малым.

Дьюан намеревался переправиться через реку и, не покидая зарослей, попытаться подняться вверх по течению, где он рассчитывал найти более гостеприимную местность. Но, вспомнив о том, что сказал фермер по поводу реки, Дьюан начал сомневаться относительно реальности переправы. Тем не менее, он решил воспользоваться любым подходящим случаем, чтобы оставить реку между собой и преследователями. Он продолжал с трудом пробираться дальше. Левая рука его болела, и он не только не мог пользоваться ею, но вынужден был оберегать ее от случайных толчков и касаний. Правой рукой он раздвигал стебли лозы и боком скользил между ними, ухитряясь двигаться довольно быстро. По пути попадались узкие звериные тропы, низкие норы, промоины, тесные ходы, протоптанные в ивняке, и он всячески старался использовать их, где бегом, где шагом, где ползком, где пригибаясь по мере своего продвижения вперед. Придерживаться выбранного направления было далеко не просто; чтобы не сбиться с пути, он отмечал впереди какой-нибудь особо освещенный солнцем стебель или дерево и, добравшись до них, снова выбирал перед собой подходящий ориентир. С каждым шагом движения его все замедлялись, ибо чем дальше он проникал в заросли, тем они становились все более густыми, дикими и непроходимыми. Комары и москиты, звеня, принялись кружить над его головой. Он продолжал идти, не останавливаясь. Сгустившиеся тени подсказали ему, что полдень давно миновал. Его начали уже одолевать сомнения в правильности выбранного пути. Но вот долгожданная полоска света впереди устранила его опасения, и он, с трудом пробившись сквозь еще более густую поросль, вырвался наконец на берег реки.

Перед ним открылось широкое русло, по которому медленно текла мутная болотистая жижа. На противоположной берегу желто-зеленой стеной вздымались все те же ивовые заросли. С первого взгляда Дьюан определил безнадежность попыток переправиться в этом месте. Повсюду виднелись песчаные отмели, омываемые ленивым потоком. В сущности, все русло реки сплошь заполнял зыбучий песок-плывун, и похоже было, что здесь вообще нет ни одного фуга чистой воды. Вплавь преодолеть этот поток было невозможно, переползти его тоже было нельзя, точно так же, как и перебросить через него какое-нибудь бревно. Зыбучий песок мгновенно засосет любой твердый предмет, коснувшийся его гладкой желтой поверхности. Чтобы убедиться в этом, Дьюан взял длинную палку и, перегнувшись с высокого берега, воткнул ее в песок. Уже здесь, у самого берега, предательская трясина, казалось, не имела дна. Он отбросил всякую надежду переправиться через реку. На целые мили вверх и вниз по течению будет, вероятно, то же самое. Прежде, чем покинуть берег, Дьюан привязал к палке свою шляпу и изловчился набрать в нее достаточно воды, чтобы утолить жажду. Затем он вернулся в заросли, выбрав место, где стебли лозы росли не так густо, и продолжал пробираться вверх по течению до тех пор, пока тени не сгустились настолько, что он перестал что-либо видеть перед собой. Наощупь набредя на более или менее подходящую прогалину, он лег и устало вытянулся на голой земле. До поры до времени он мог считать себя здесь в такой же безопасности, как если бы находился по ту сторону плоскогорья Рим Рок. Он смертельно устал, хоть и не полностью выбился из сил, и несмотря на пульсирующую боль в раненой руке мгновенно погрузился в сон.