Луис Ламур - Тропа чероки
Моди и Уильяме рядом, но…
Уильяме медленно, осторожно отодвинул свой край скамьи и встал.
— Хочу заплатить вам, мэм, двадцать пять центов хватит?
Он говорил громко и внятно, так, чтобы до всех дошло, почему он должен опустить руку в карман. Уильяме вытащил несколько мелких монет, положил медяк на стол, медленно отступил назад и спокойно зашагал к двери. Мерсер, расплатившись, пошел за ним.
Со двора появился мужчина.
— Там есть «К», мэм. Похоже, этот конь — ваш.
— Вот бумаги на него, — сказала Мэри, — и описание лошади.
За кражу лошади можно схлопотать петлю. Тут был кучер дилижанса, грум и еще несколько мужчин — Нефф почувствовал, как у него на шее затягивается петля.
— Простите, мэм. Я не знал, что лошадь ворованная. Нельзя ли мне доехать на ней до города?
— Нет, нельзя. Лошадь останется здесь. Если хотите снять свое седло и уздечку, пожалуйста. А в город вы можете добраться дилижансом. — Мэри помолчала. — Если заплатите за проезд.
Нефф взглянул на нее бешеным взглядом.
— Будь вы мужчиной!..
— Я — мужчина, — мягко сказал Бун.
— Только не здесь! — В руках у Мэтти был дробовик. — Выметайтесь отсюда! Немедленно!
Все вышли во двор, и некоторые пассажиры стали усаживаться в дилижанс.
Мерсер и Уильяме стояли по одну сторону, на расстоянии десяти футов друг от друга, лицом к зданию станции.
Нефф направился к конюшне, потом, резко повернувшись, остановился, выжидая.
Бун был у двери, вслед за ним вышла Мэри — так быстро, что Бун не успел ее остановить.
— Джентльмены! Усаживайтесь в дилижанс, пожалуйста! Уилбур! Когда пассажиры рассядутся, гони быстрее! Не медли! — Мэри повернулась. — Мистер Нефф! Если вы не хотите идти пешком, предлагаю вам снять с лошади упряжь и сесть в дилижанс.
— У меня здесь дельце, — сказал он, не спуская глаз с двери.
Темпль Бун спокойно сказал из дверного проема:
— Мэм! Разве вы не понимаете! Они хотят вас убить!
На мгновение Мэри замерла. Ну и дурака же она сваляла! Как она теперь войдет в дом? Стоит ей сделать одно движение — и ее прикончат.
Дилижанс начал отъезжать.
— Увези их, Уилбур! — крикнула она. — Скорее!
Подняв облако пыли, дилижанс уехал. Некоторое время они слышали, как он гремел по дороге, потом звук затих.
Мэри стояла на опустевшей дороге перед станцией, рядом трое мужчин, которые собирались отнять у нее жизнь.
Мэри стояла очень спокойно, высоко подняв голову, стараясь найти выход из создавшегося положения. Что можно сделать? Подойти к двери? Шагнуть им навстречу?
Голос из дверного проема тихо сказал:
— Когда я выйду, хватайте грязь и бросайте. Бросайте изо всех сил, мэм. Это ваш единственный шанс!
Мэтти подошла к окну.
— Мистер Бун, у меня дробовик. Я возьму на себя мистера Уильямса.
Бун выжидал, водя языком по губам. Он не видел Джорди Неффа, но знал, где тот находится. У Неффа было преимущество. Как только Бун покажется, Нефф тут же выстрелит.
Ладно, сказал он себе. Хоть одного, но убей! Не оставляй женщин один на один с ним! Не важно, что будет потом, убей его!
Неожиданно из конюшни донеслось:
— Порядок, Мэтти, ты берешь Уильямса, а я — Мерсера. Как раз держу его на прицеле.
И в этот момент прозвучал еще один голос, странный, необычный.
— Нас трое. Мы убьем.
За изгородью корраля показались дула трех ружей.
Джорди Нефф, взвешивая, стоит ли идти за ружьем, поднял руку ко лбу, на котором выступили капли пота. Потом медленно, очень осторожно опустил руку.
— Возьми своего коня, Мерсер, — сказал он спустя минуту. — У тебя самая большая лошадь. Я сяду с тобой.
Мерсер пересек двор, отвязал обеих лошадей и вывел их на дорогу. Уильяме, с выражением полного недоумения на лице, вскочил на свою лошадь.
Мерсер, поколебавшись, тоже сел верхом, сзади него взгромоздился Джорди Нефф. Лошадь, оступившись под непривычной тяжестью, пошла вперед.
Нефф оглянулся:
— Я еще вернусь, Бун! Жди меня!
Когда они уехали, Мэри вошла в дом и в изнеможении опустилась на стул.
— Спасибо, мистер Бун. Большое вам спасибо!
Мэтти подошла к двери и заслонила глаза от солнца.
— А кто же эти трое? — спросила она. — Кто…
Из-за загона показались три индейца.
— Вы! Вот спасибо!
Лица их были серьезны.
— Не ради тебя, — сказал один, — ради папуасиков!
И они уехали, посмеиваясь.
Глава 21
— Хочу заявить, барышня, — сказал Ридж Фентон, — жить рядом с вами — все равно что поселиться на поле битвы. Я — старый человек, мадам. Мне уже не до таких развлечений. Когда я приехал сюда, то думал: наконец-то и для меня настало спокойное время. Я собирался осесть здесь, успокоить нервишки, пожить тихо-спокойно.
— Спасибо, мистер Фентон. Когда я услышала ваш голос, то поняла: теперь-то уж, по крайней мере, на одного станет меньше.
— Возможно. Я не часто мажу. Во всяком случае, не из такого положения и не из охотничьего ружья. Я бы выпустил из него кишки, поверьте мне.
— Игра еще не окончена, — заметил Бун. — Думаю, мне нужно съездить в город. Теперь это касается только меня и Джорди Неффа.
— Пожалуйста… оставьте его в покое.
Темпль Бун повернулся к Мэри.
— Выбор у меня небольшой, мэм. Это — мой край. Я тут живу. И всегда буду тут жить. Неприятности мне не нужны, однако иногда случается так, что их не избежать. Отныне, куда бы я ни поехал, рядом может оказаться Нефф, поджидая удобного случая. Лучше уж покончить с этим раз и навсегда.
— В этом есть смысл, мадам, — вступил в разговор Ридж. — Конечно, на месте Буна я бы засел где-нибудь на горном хребте и стал поджидать его. Нефф открыл счет, мадам. Он ясно сказал, что намерен убить Буна, значит, и Бун может открыть охоту на Неффа. Это он все начал, а когда так поступают, тут уж никаких правил нет. Стреляешь при первой возможности. Только вот Бун не станет так поступать. Он встретится с ним лицом к лицу, честно и справедливо. А это хороший способ, чтобы тебя убили.
Дилижансы приезжали и уезжали. То был бесконечный круг обедов, дилижансов, пассажиров всех типов и категорий: актеры, старатели, картежники, горняки, охотники, газетчики, матери семейств и барышни сомнительного поведения, спекулянты спиртным и торговцы оружием, вербовщики индейцев, коммивояжеры, мужчины и женщины со всех концов света разного сорта и всяких национальностей.
В то время в тех краях женщины встречались редко, и каждые три дня Мэри и Мэтти получали предложения руки и сердца: от старых и молодых, от процветающих владельцев шахт, хозяев ранчо и бизнесменов, от бродяг ковбоев, старателей и остальных представителей мужского пола, проезжающих мимо.
