Клифтон Адамс - Красные рельсы
За спиной Боуна стояла Лили Ольсен, разыгрывая справедливое возмущение. Боун мгновение постоял на месте, бросая вокруг яростные взгляды. Затем что-то проворчал, подошел к двери Пегги Мур и толкнул ее ногой. Раздался новый испуганный крик. Затем эта сцена повторилась в третий раз. Боун по очереди обошел все комнаты второго этажа, в том числе и салон самой Лили.
Лили поочередно захлопывала за ним все открытые двери, за которыми оставались испуганные девушки и их раздраженные клиенты. Встав на пороге комнаты Долли, она с облегчением и даже с восхищением посмотрела на Атену Аллард, улыбнулась Конкэннону, выходившему из своего укрытия, и закрыла дверь.
Атена привела в порядок свою одежду. За дверью, в коридоре, продолжала бушевать буря. Марвин Боун в бешенстве скрипел зубами:
– Я знаю, что они здесь! И Конкэннон, и жена Алларда! Их видели!
– Значит, вас просто обманули! – кричала в ответ Лили Ольсен. – Смотрите, сержант, как бы вам не лишиться звания!
Боун в отборных выражениях выразил свое отношение к угрозам хозяйки борделя, но ему все же пришлось уйти, и он загрохотал ботинками по ступеням, сотрясая весь дом. Только тогда Конкэннон спрятал револьвер.
Через несколько минут в заведении все стало на свои места. Рулетка заработала вновь, игроки начали делать ставки.
– Вы в порядке? – спросил Конкэннон.
Атена ответила слабой улыбкой.
– Да. – Она покачала головой. – До сих пор я в это не верила. Но он убил бы нас, верно?
– Сержанту Боуну представилась возможность завладеть сотней тысяч долларов. Если кто-нибудь станет у него поперек дороги, он не остановится ни перед чем.
Глаза Атены наполнились ужасом.
– А Рэй?
– О нем не беспокойтесь, – сухо сказал Конкэннон. – Пока он один знает, где спрятаны деньги, он в большей безопасности, чем кто-либо в Оклахоме.
Он открыл дверь и выглянул в коридор. Собравшись в комнате Пегги Мур, «девочки» возмущенно кудахтали. Их клиенты, спугнутые вторжением, давно уже убрались по запасной лестнице.
– Закройте за мной, – сказал он Атене, прошел по коридору и начал спускаться по лестнице.
– Так-то лучше! – раздался голос сержанта Боуна. – Сами пришли. Молодчина!
Конкэннон почувствовал страшную усталость. Сопротивляться дальше было бессмысленно; он застыл и стал смотреть, как приближается Боун.
– Конкэннон, я не знаю, что вы там затеваете, но теперь это неважно. Если вы сейчас же не приведете сюда эту женщину, можете прощаться с жизнью.
На Конкэннона смотрел «Кольт».
– Не делайте глупостей, Боун. Она ничего не знает об этих деньгах.
– Об этом буду судить я. Приведите ее!
Конкэннон вспомнил, как лежал в переулке без сознания, как спасался от пуль убийц; все это было делом рук сержанта Боуна. Внезапно Конкэннон решил, что с него достаточно махинаций и хитростей Боуна, и, выждав момент, он бросился вперед, прямо на револьвер. Раздался выстрел. Конкэннону показалось, что его ударили обухом топора; он рухнул на пол.
В густых сумерках сияла маленькая звезда, то угасая, то загораясь снова. Она будто подмигивала Конкэннону, перемещаясь с места на место, затем заблестела сильнее и заговорила человеческим голосом:
– Конкэннон, вставайте. С вами все в порядке. Вас лишь слегка оцарапало.
Звезда загорелась еще ярче, и от нее запахло табачным дымом. Лежа на спине в коридоре «Дней и ночей», Конкэннон следил глазами за огоньком сигары Джона Эверса. Затем его подняли на ноги чьи-то руки, возникшие из темноты.
– Пустяки, – сказал Эверс собравшимся вокруг людям. – Ничего серьезного.
– Что происходит? – По лестнице спускалась Лили Ольсен.
Увидев окровавленное лицо Конкэннона, она резко побледнела.
– Все в порядке, мисс Ольсен, – отеческим тоном ответил Эверс. – Небольшое происшествие.
– Происшествие?! Да вы посмотрите – он весь в крови! В него стреляли!
– Поверьте, мисс Ольсен, с ним все в порядке. Вы бы лучше успокоили своих посетителей.
– Оставьте его здесь. Я о нем позабочусь.
– Нет, – решительно ответил Эверс. – Это было бы неразумно.
– Кто в него стрелял? – суетилась Лили. – Боун?
Инспектор вздохнул:
– Мисс Ольсен, прошу вас, выполните мою просьбу. Так будет лучше для всех, в том числе для Конкэннона.
У Конкэннона так шумело в голове, что он едва различал голоса. Во рту у него пересохло, язык не слушался. Он несколько раз порывался что-то сказать, но у него получалось какое-то лягушачье кваканье. Опершись на Эверса, он подождал, пока к нему вернутся силы, затем с трудом произнес:
– Я в порядке. Делай, что говорит Эверс… И займись Атеной Аллард.
Она горько усмехнулась.
– Даже теперь ты думаешь только о ней!
Он заставил себя улыбнуться.
– Извини, Лили. Предоставь мне судить обо всем.
– Ты уже судил, и что же? Тебя чуть не убили!
– Лили, перестань…
Она всплеснула руками.
– Прекрасно! Иди, подставляй опять свою голову! Ради женщины, которой к тому же на это наплевать…
Она повернулась и увела за собой собравшихся зевак.
Конкэннон попытался идти самостоятельно. Ноги были словно ватными, в висках стучало. Он перевел взгляд на Джона Эверса:
– Откуда вы взялись?
– Долго рассказывать, – ответил инспектор. – Можете идти?
– Думаю, да.
– Тогда пойдемте на вокзал.
Решив, что лучше не возражать, а повиноваться, Конкэннон последовал за ним. Добравшись до вокзала, они прошли через багажный зал и оказались в маленькой пыльной комнате, служившей Эверсу кабинетом, когда он приезжал в Оклахома-Сити.
Эверс достал из светлого дубового стола бутылку кентуккийского бурбона и почти чистый стакан.
– Стакан здесь всего один, – сказал он, наполняя его до краев и протягивая Конкэннону.
Виски был таким же качественным, как и сигары Эверса. Конкэннон выпил все до дна. Эверс снова наполнил стакан. Конкэннон налил немного жидкости на носовой платок и вытер лицо, скорчив гримасу, когда виски попало на рану над левым ухом. Затем выпил остальное.
– Что случилось с Боуном? – спросил он.
– Исчез. Наверное, решил, что вы мертвы. Я, признаться, тоже поначалу так думал.
– Вы видели, как все было?
– Видел. С улицы, метров с шестидесяти.
– Вы, конечно, оказались там случайно?
Эверс усмехнулся.
– Я следил за Боуном, будучи уверенным, что рано или поздно что-нибудь произойдет.
От виски Конкэннону стало лучше, но в голове по-прежнему стучало.
– Давайте начнем сначала. Почему вы следили за Боуном? И что делали там, на улице?
Эверс задумчиво посмотрел на свою сигару.
– Конкэннон, я должен разыскать похищенные сто тысяч, а если мне это не удастся, я тоже могу потерять работу. Но мне моя работа нравится, и я сделаю все, чтобы ее сохранить. Может быть, теперь вам станет ясно, почему я написал эту записку…
