Без веры и закона - Марион Брюне
— Да.
— И тебе тоже?
Я не сразу нашелся с ответом. Ее вопрос неожиданно поставил меня лицом к лицу с парадоксальной ситуацией: меня собирались спасать, но я-то не хотел никакого спасения. С некоторых пор я был заодно со Стенсон — как только они это поймут, я стану их противником. Я не знал, буду ли я в таком случае сообщником, которого тоже нужно уничтожить, или останусь просто мелкой сошкой.
— Сам не знаю, Перл. Но вполне возможно, мы больше не увидимся.
Я присел на корточки перед малышкой, удерживаясь от желания ее обнять, не зная, останусь ли в живых, не уверенный, пора ли мне бежать.
— Почему ты не прячешься вместе со мной?
— Не могу. Надо помочь твоей маме. Поняла, да?
Старушка Феб выглянула из двери и махнула рукой, приглашая войти. Я подтолкнул к ней Перл и уехал. К горлу подкатывала тошнота.
И тут я увидел всадника, который направлялся прямо ко мне.
* * *
В салуне мигом организовали оборону. Уилл потом рассказал мне, что все, кто решил остаться, уже были при оружии, а Карсон достал еще винтовки, сложенные за стойкой. Стекла в салуне мигом расколотили, и в каждом углу у окна встал стрелок — не только мужчины, но и женщины, которые умели обращаться с оружием. Не только Стенсон, но и Дженни, Каролина и еще две сестры-ирландки, все они стреляли чуть ли не с детства и присоединились к тем, кто решил сопротивляться.
Снаружи бесновался отряд человек в двенадцать. Они были готовы к убийству и не сомневались, что увезут с собой Стенсон во что бы то ни стало. Пришел городской шериф, да-да, тот самый, которого я терпеть не мог и не раз мечтал видеть убитым, — несчастный усач, клиент Дженни. Он остановился среди пуль и даже не стал доставать револьвер, уверенный, что сумеет наладить переговоры, а значок шерифа послужит ему броней.
— Успокойтесь, господа, — крикнул он приезжим, подняв руки в знак того, что просит всех утихомириться.
Но как только внимание врагов переключилось, из салуна тут же полетели пули. Опять завязалась бешеная перестрелка. Когда огонь стих, шериф лежал в пыли, обнимая землю, а уж какая пуля его продырявила, с той или с другой стороны, — кто знает. Вполне возможно, он прекрасно понимал, чем рискует, и наконец нашел способ достойно умереть.
В салуне лежала Каролина. Ее было не узнать. Пуля попала в левый глаз и прошла через голову. Каролина умерла на месте, окатив Уилла кровью. Потом он признался мне, что его вытошнило. А ведь он не впервые видел смерть так близко. Но сейчас это была кровавая бойня. Для прискакавших за Стенсон чужаков все здесь было враждебным. Они решили взять Стенсон живой или мертвой и ради этого, если понадобится, убить хоть десять человек, и женщин тоже. Правда, о стрелявших женщинах они не подозревали, потому что не видели их, но не остановились бы ни перед кем, убивая вновь и вновь. Когда Стенсон поняла, что они будут уничтожать всех без малейшего колебания и погибнут все, сколько бы в салуне ни держали оборону, она попросила прекратить стрельбу. В одной руке она в этот момент держала винчестер, другой взялась за юбку Каролины. Порохом пахло так, что не продохнуть. Уиллу показалось, что Стенсон плакала, но я в это не верю.
Ко мне приблизился человек, с виду как будто знакомый. Мне хватило секунды, чтобы вспомнить: Сол. Все то же благодушное лицо, все та же насмешливая небрежность. Если сюда прискакал Сол, значит, Джефферсон где-то рядом.
— Не дергайся, паренек. Поедешь за мной следом.
Дуло винтовки было наставлено на меня, в уголке рта из-под усов торчала зубочистка.
— Что тебе от меня надо? — спросил я, пока не понимая, как лучше от него удрать.
— Они хотят взять Стенсон. Уверены, что она держит тебя в заложниках.
Сол мотнул головой в сторону салуна, а он был метрах в пятидесяти от нас, и оттуда слышалась перестрелка.
— Все хотят? И много вас?
— А то! Твоя приятельница стоит дорого, сам знаешь. К тому же понадобилось время, чтобы ее разыскать. И не мы одни этого захотели.
Я с трудом сглотнул слюну, и понял, что в бедро уперся ствол. Он прожигал меня насквозь. Скорей бы мы отъехали от дома Феб. Вдруг она стоит за занавеской — как бы ее не пристрелили, да и Перл привыкла сидеть в первом ряду. Мы оба замолчали.
— Здесь твой отец, Гарет. И шериф из твоей деревни.
— Отец?
Руки у меня похолодели, а то и затряслись — такое вполне возможно.
— Редко встретишь такого остервенелого пастора, — насмешливо бросил Сол. — Не знаю, зачем ты ему, парень, но он хочет непременно заполучить тебя обратно.
— А если я не хочу?
Сол широко улыбнулся.
— Ну, я-то в этом не сомневаюсь. Но твой отец нам не поверил. И шериф с его людьми тоже. Они говорят, что Стенсон тебя держит силой. Однако когда мы вас встретили у Макферсона, было непохоже, что ты готов на все, лишь бы сбежать. Но это не моя проблема. Твой отец хочет тебя забрать, и непременно живым. Но если для того, чтобы ты решился сдвинуться с места, нужно пристрелить старуху и девчонку за твоей спиной, я это сделаю.
Я услышал, как приоткрылась дверь. Хотел крикнуть, чтобы не смели выходить, но было поздно. О чем думала старушка Феб, когда решила выйти? Что Сол нас всех пожалеет? Что она наорет на него и тот послушается, как дети в школе? Она не знала, с кем имеет дело. Тон усатого не изменился ни на секунду, он все так же усмехался про себя, когда говорил со мной, выглядел он добродушным и потому казался безобидным, но на деле все было совсем не так. Он не кипел злобой, как Джефферсон, он делал совершенно спокойно все, что считал нужным, — и убивал тоже. И если кто-то вставал на его пути к намеченной цели, он устранял препятствие добросовестно и без всякой ненависти.
— Ну что, Гарет, готов со мной ехать?
Винтовка Сола изменила направление, теперь она нашла себе цель позади меня и немного опустилась. Я медленно обернулся и увидел Феб: старушка застыла на веранде, прижав к себе Перл. Она как будто окаменела, осознав, какую глупость совершила, выйдя из дома. Не сводила с меня глаз и что-то отчаянно шептала, будто просила прощения. Из пучка выбились седые пряди, руки судорожно вцепились в плечики Перл.
Ну
