Макс Брэнд - Мчащиеся мустанги
— Согласен, в конечном счете все мы можем погибнуть, но лучше умереть в седле, чем стоя в пыли. — «Генерал» помолчал и вдруг решительно заявил: — В таком случае через полчаса.
Затем он легким стремительным шагом направился к двери, бесшумно ее распахнул. Дверь обо что-то ударилась. Раздалось невнятное восклицание. «Генерал», будто тигр, бросился в темноту и вернулся, притащив за собой бледного испуганного парня. Это был официант, которого Рамон заставил подать им ужин.
— Торчал под дверью, подслушивал, — заметил Дукос. — Ну и осел же я, что не поставил никого присмотреть за дверью. Обыщите его, амиго!
Официанта обыскали. Нашли под одеждой аж три ножа и неплохой короткоствольный револьвер.
— Трижды перерезать бы ему глотку его же ножами, — высказал пожелание Рамон. — Ах ты, пес!
Официант в испуге отпрянул. Затем, отдышавшись, заискивающе заныл:
— Господа, я бедный, слабый человек, я ничто перед вами. У меня жена, четверо малолетних детишек! Ради Всевышнего, учтите мое положение!
— Кто нанял тебя торчать под дверью?
— Нанял меня? Сеньор, умоляю вас простить меня! Всему виной глупое любопытство. Сердце обливается кровью, когда подумаю, какую глупость я совершил. Проходя мимо, не устоял, прижал ухо к замочной скважине.
— Лжешь! — крикнул Рамон. — Кто тебе заплатил? Кто приказал подслушивать за жалкие объедки, которые они бросают таким псам, как ты?
— Никто! — дрожа от страха, настаивал на своем официант. — Никто, господа, кому я здесь нужен?
— Ну-ка, ты, — коротко приказал Рамону «генерал», — бей предателю в сердце!
Прежде чем Том Глостер успел возразить, в руке гаучо блеснул нож. Официант рухнул на колени.
— Пощадите! — простонал он. — Признаюсь: меня послал сеньор Негро. Теперь он изрубит меня на куски.
Глава 25
ПОДЗЕМНЫЙ ХОД
Бедняга обезумел от страха. Его усадили на стул. Он только вскидывал руки и жалобно стонал.
Первым задал вопрос Рамон:
— У Негро, конечно, хватило ума окружить весь дом?
— Негро? О благородные господа, как такой человек может что-то упустить?
— Но в таких заведениях бывает много дверей. Подумай-ка получше! Если тебя найдут с нами, приятель…
Официант, тяжело дыша от отчаяния, снова принялся стонать. Но все же сказал:
— Все выходы перекрыты, даже ход под конюшней.
— Что это за ход?
— Это старый проход в фундаменте, где начали копать подвал. Но даже там у него двое надежных людей!
«Генерал» потребовал объяснить, как туда попасть. Официант ответил, что легче легкого… если они хотят сунуть голову в петлю.
— Но ход сквозной?
— Да, сеньор.
— Если проход запечатан, можно откупорить. Как, друзья? — предложил Дукос.
Все с готовностью согласились. Тут же был выработан план.
Людям «генерала» дают знать, чтобы они, не стесняясь в выражениях, выразили недовольство едой и размещением, заявили, что Дукос решил немедленно уехать. Затем им следует вывести из конюшни и из патио всех лошадей генеральского войска и быть наготове. Услышав два выстрела подряд, команда должна поскакать во весь опор по переулку позади постоялого двора, где и встретит своего вожака и всех остальных, если им удастся прорваться через подземный ход.
Не откладывая, взялись за выполнение задуманного. Вход в подземелье был на виду, в углу патио, но, двигаясь поодиночке, им удалось быстро добежать до цели. Правда, «генерал», передумав, решил сам взять на себя командование войском. Что бы там ни заподозрили Негро и его люди, у них не было повода нападать на Дукоса, разве что видели, как он перебросился несколькими словами с беглецами, находясь в зале, но это вряд ли могло послужить основанием для того, чтобы обвинить «генерала» и его людей в содействии побегу.
По словам официанта, все в городе знали, что Негро охотится за тремя приезжими и даже объявил награду за их головы. Причем за Тома Глостера больше, чем за двоих других, вместе взятых.
— Он торчит как колючка, — ухмыльнулся гаучо. — Убери колючку — и Негро останется лишь сорвать цветок! — И многозначительно кивнул в сторону Дэвида.
Дукос ушел. Официант, мальчик, Рамон и Том направились к подземному ходу и вскоре оказались в просторном подвале, сыром и холодном. Официант, пошарив руками, нащупал дверь. Когда она открылась, они увидели длинный ход, в дальнем конце которого блеснул огонек и медленно погас — должно быть, зажигали спичку.
Беглецы посовещались. Если там посветят поярче, они станут легкой мишенью. Однако, рассчитывая, что все обойдется, двинулись вперед. Ими скорее двигала не надежда, а отчаянное положение, ибо другого пути к спасению просто не существовало.
Отдали официанта на попечение мальчугана, который шел позади, уперев ему нож в спину. Рамон с Томом Глостером могли таким образом заняться людьми Негро, караулившими в конце туннеля.
Они крадучись пробирались по подземелью. Двигались бесшумно — земля была влажная, без камней. Наконец приблизились к тому месту, где видели огонь. Том с Рамоном медленно прошли вперед. Заранее договорились, что будут пользоваться револьверами, но поставят их на предохранители и по возможности, чтобы не наделать шума, будут бить рукоятками по головам.
Вскоре за небольшим поворотом послышались тихие голоса.
— Давай-ка спой, Педро, — говорил один.
— Ха, сеньор! В таком-то месте и в такое время!
— Ах ты, пес! — буркнул тот. — Ты еще будешь меня учить, что можно и чего нельзя?!
— Верно, с моей стороны это неумно, — покорно согласился другой. — Однако, сеньор, тот, кто неразумно подает голос, как бы зажигает лампу, по которой могут стрелять.
— Неужели думаешь, что они сюда заберутся?
— Как знать! Сеньор Негро полагает, что могут, иначе бы не поставил нас здесь.
— Как они узнают? От «генерала»?
— Нет, он сам вряд ли знает.
— От людей из отеля?
— После того как сеньор Негро всех предупредил, вряд ли найдется дурак помочь этим троим.
— Откуда у Негро здесь такая власть?
— Так он же владелец этого постоялого двора, сеньор, и его люди постоянно бывают в городе.
— Его здесь любят?
Короткое молчание.
— Вне всякого сомнения, сеньор Гузман.
Том Глостер вздрогнул. Опять Гузман! Как странно, что его пути вновь и вновь пересекаются с людьми, угрожавшими ему с первых шагов.
— Давай пой! — приказал Гузман.
— Сказать по правде, сеньор, что-то не поется.
— Значит, трусишь?
— Я не трус, слышите!
— Вообще-то капля трусости не дает дремать.
— За такие слова можно получить ножом. Правда, в такое время не мешает и поостеречься.
