Чарльз Портис - Железная хватка
Кочет ничего ему на это не ответил.
А я говорю:
— Вам, я погляжу, и полгода хватило.
Лабёф мне на это:
— Не, это только похоже, что я похваляюсь да глупости говорю. Иначе все было. Я чуть не заболел, когда услыхал про сдачу.
А я ему:
— А мой папа сказал, что лишь бы домой вернуться. Он чуть не умер по дороге.
После чего Лабёф Кочету так сказал:
— Что-то не верится мне, будто человек не припомнит, где он в войну служил. Ты и полка не помнишь?
Кочет ответил:
— По-моему, это называлось «служить по пулевой части». Я так четыре года лямку тянул.
— Ты меня ни в грош не ставишь, Когбёрн, да?
— Я тебя вообще никуда не ставлю, особенно если у тебя рот закрыт.
— Ошибаешься ты насчет меня.
— Не нравятся мне такие разговоры. Будто бабы языки чешут.
— В Форт-Смите мне говорили, ты с Куонтриллом ездил и всей этой пограничной бандой.
Кочет не ответил.
А Лабёф знай свое:
— Я слыхал, не солдаты они были никакие, а просто воры и убийцы.
— Я то же самое слыхал, — отвечает Кочет.
— И еще я слыхал, что в Лоренсе, штат Канзас, они убивали женщин и детей.[77]
— И я слыхал. Бесстыжее вранье.
— Ты был там?
— Где?
— В том набеге на Лоренс?
— Про него много врали.
— Будешь отрицать, что они расстреливали и солдат, и гражданских, а город потом сожгли?
— Джима Лейна мы упустили.[78] А ты в какой армии служил, сударь мой?
— Сначала в Шривпорте у Кёрби-Смита…
— Да, про округа я уже слыхал. А на чьей стороне?
— Я был в Северовиргинской армии,[79] Когбёрн, и стыдиться мне нечего, когда я так говорю. Давай посмейся еще. Ты же просто перед этой девчонкой, перед Мэтти форсишь, думаешь, у тебя язык как бритва.
— Опять бабские разговоры.
— Вот-вот. Выставь меня дурнем перед девчонкой.
— А по-моему, она тебя отлично раскусила.
— Ошибаешься, Когбёрн. И мне не нравится, к чему ты все время клонишь.
— Не твое это дело. И капитан Куонтрилл — не твое.
— Капитан Куонтрилл!
— Осади, Лабёф.
— Чего он капитан?
— Ты коли на драку нарываешься, так я тебе пойду навстречу. А коли нет, так и не буди лиха.
— Вот уж сказал — капитан Куонтрилл!
Я вклинилась меж ними на лошади и говорю:
— Я тут кое о чем думала. Послушайте. Там было шестеро бандитов и двое скотокрадов, но у землянки — только шесть лошадей. Что это значит?
— Им только шесть лошадей и надобно было, — отвечает Кочет.
Я говорю:
— Да, но среди этих шести — лошади Муна и Куинси. Краденых лошадей было всего четыре.
Кочет говорит:
— Этих двух других они б тоже забрали, а потом обменяли. Так и раньше делалось.
— А Мун с Куинси б на чем ехали?
— А им бы шесть усталых лошадей досталось.
— Ой. Да, про этих я забыла.
— Это же всего на пару дней обмен.
— А я думала, Счастливчик Нед Пеппер собирался убить тех двух скотокрадов. План предательский, но так бы они его точно не выдали. Что скажете?
— Нет, так бы Нед не поступил.
— А почему? Они со своей отчаянной бандой убили же кочегара и экспедитора на «Летуне Кати» вчера ночью.
— Нед не убивает направо и налево просто так, без причины. Он убивает, только если есть резон.
— Можете считать, как вам заблагорассудится, — сказала тогда я, — а мне кажется, предательство он по-любому планировал.
До лавки Дж. Дж. Макалестера мы доехали часам к десяти утра. Все жители того поселения собрались посмотреть на мертвые тела — ахали и бормотали от такого кошмарного зрелища, а оно выглядело еще страшнее оттого, что зимнее утро было солнечное и приветливое. День, должно быть, у них был торговый, потому что у лавки стояло несколько фургонов и топтались привязанные лошади. За домом бежали рельсы. Все поселение-то — эта лавка да с десяток каркасных и бревенчатых построек убогой наружности, однако, если я не ошибаюсь, в то время это был один из лучших городков на земле чокто. Лавка теперь — в современном городе под названием Макалестер, штат Оклахома, где долгое время «правил король уголь». А кроме того, в Макалестере есть международная резиденция Ордена радуги для девочек.[80]
Настоящего врача в те времена там не было, но жил один молодой индеец, наученный медицине: он умел вправлять сломанные кости и перевязывать огнестрельные раны. Лабёф его отыскал, чтобы подлечиться.
А я поехала с Кочетом, который отправился искать знакомого индейца-полицейского — капитана Бутса Финча из легкой кавалерии чокто. Эта полиция занималась только индейской преступностью, а если были замешаны белые, никакой власти легкая кавалерия не имела. Капитана мы нашли в бревенчатой избушке. Он сидел на ящике у печки и стригся. Худенький такой, где-то одних лет с Кочетом. Они с индейским цирюльником еще не знали, сколько шуму поднялось от нашего приезда.
Кочет зашел капитану за спину, обеими руками двинул ему по ребрам. И спрашивает:
— Как здоровье народа, Бутс?
Капитан как вздрогнет и пистолет сразу — хвать, а потом увидел, кто пришел.
— Ну ты даешь, Кочет, — говорит. — Чего тебя к нам в город в такую рань занесло?
— В город? Я думал, мы еще не доехали.
Капитан Финч только рассмеялся на это:
— Быстро ехать тебе, видать, пришлось, если ты насчет этого дела у стрелки Уэгнера.
— По этому делу и впрямь.
— Это Нед Пеппер и еще пятеро. Но ты и сам знаешь, я полагаю.
— Да. Сколько взяли?
— Мистер Смоллвуд утверждает — семнадцать тысяч долларов наличными и связку заказной почты из сейфа. По жалобам отдельных пассажиров он еще не посчитал. Боюсь, след у тебя уже остыл.
— Ты когда видел Неда последний раз?
— Мне говорили, он два дня назад тут проезжал. С Задирой и мексиканцем на пузатом мустанге в подпалинах. Сам я их не видел. Обратно через эти места они не поедут.
Кочет ему:
— Тот мексиканец был Чумазый Боб.
— Малой, что ли?
— Нет, старый — Настоящий Чумазый Боб из Форт-Уорта.
— Я же слыхал, его хорошенько подстрелили в Денисоне, и он вернулся на путь праведный.
— Боба убить трудно. Никак подстреленным оставаться не хочет. Но я другого типа ищу. По-моему, он с Недом держится. Низенький, на роже черная отметина, ходит с винтовкой Генри.
Капитан Финч задумался. Потом говорит:
— Нет, как мне рассказывали, там их всего трое было. Задира, мексиканец и Нед. Мы присматриваем за домом его женщины. Трата времени и вообще не мое дело, конечно, но человека туда я отрядил.
