Феликс Гилман - Расколотый Мир
Ее злость была искренней — и в то же время просчитанной. Чтобы переспорить этих людей, освободить Магфрида и выбраться отсюда, нужно быть злой. С линейными нужно быть властной и высокомерной, заключила она. Они раболепны от природы. Она же гораздо выше ростом и крепче здоровьем, чем обычный линейный. Ей предстоит первое большое испытание на пути, и она не желает сдаваться! Она подготовилась, сделала глубокий вдох и подняла руку, намереваясь громко ударить по двери.
К ее удивлению, дверь с грохотом распахнулась. Один из тысяч, бледных, сутулых линейных швырнул ей часы и объявил:
— Доктор Альверхайзен? Вы свободны. На вас нет вины. Можете идти.
— Как вы... Я... — Она собралась с духом. — Но я не уйду без моего друга.
Лив отпустили. Она не осмелилась спросить, почему. Возможно, кто-то за ней присматривал. Магфрида ей вернули, словно вещь из ее багажа. Она заполнила за него бланки.
— Распишитесь здесь и здесь, мэм. Спасибо. Можете идти.
Все разрешилось слишком легко. Вместе с облегчением она испытывала разочарование. «Еще не время, — думала она. — Главное испытание еще впереди».
Лив заспешила по коридорам. Судя по часам, она просидела в кабинке почти целый день. Уже вечер, Локомотив вернулся, и скоро опять отправится. В стенах станции ощущалось напряженное ожидание. Она пробежала через Вестибюль. Груженный сумками Магфрид плелся за ней. Загудел свисток, заскрежетали шестерни, сбежались люди, и она успела лишь краем глаза увидеть Локомотив прежде, чем сесть в него. Да, может, это и к лучшему.
Записка, прилепленная к окну вагона, гласила: «ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТАХ, ПОКА ЛОКОМОТИВ НЕ ТРОНЕТСЯ». От красного шрифта становилось не по себе. Лив подумала, что это требование почтения — такое же, как запрет заходить в церковь с покрытой головой. Она села.
Сиденья были изготовлены из какого-то черного материала, напоминавшего кожу, и при свете лампы неприятно лоснились. Они предназначались для людей ростом ниже ее. Магфриду пришлось лечь на бок и поджать ноги, отчего он выглядел особенно жалко.
Казалось, Локомотив не трогался с места часами. Лив сидела, сцепляя и расцепляя руки.
— Не волнуйся, Магфрид. Все будет хорошо. Тысячи, десятки тысяч обычных людей постоянно делают это.
Судя по виду Мафрида, ее слова не убедили его.
Локомотив не бездействует, понимала Лив, он готов к рывку, как свернувшаяся кольцами змея, заряжен мощнейшим потенциалом.
Она сидела в напряжении, готовясь к неожиданному толчку, от которого можно свалиться с сиденья. Под ногами нагнеталось давление. Приглушенный грохот, шипение, низкий беспрестанный стук молоточков — Локомотив набирал силу.
— Жди, Магфрид, не вставай. Все будет хорошо.
Нервным движением она отодвинула дверь; та сопротивлялась.
Лив вышла в узкий коридор — центральную артерию Локомотива. Дверь закрылась за ней, и она услышала, как Магфрид застонал. Но, прежде чем она смогла вернуться к нему, проходивший мимо линейный едва не сбил ее с ног, а еще один, спешивший в другую сторону, столкнулся с ней и заставил развернуться. Она уловила ничего для нее не значащие обрывки разговора: «Рэйвенбрук — дозаправка — Каури — Рорк — Усердие». Двое линейных трусили по коридору бок о бок и грозились вот-вот растоптать ее, но в последний момент обежали ее с обеих сторон, презрительно бубня что-то себе под нос.
— Простите. Извините, сэр. Пожалуйста. Не подскажете, когда мы отправляемся?
Линейный шагнул влево, потом вправо, пытаясь уйти от нее, но она ему не позволила. Он со вздохом поднял глаза.
— Сэр, когда мы...
— Уже двадцать четыре минуты в пути. Возвращайтесь на свое место.
И, оттолкнув ее плечом, он прошел мимо.
Она доковыляла до своего сиденья. Ей показалось, что пол под ногами ходит ходуном. Она приоткрыла жалюзи. За окном стремительно проносились холмы, сливаясь в жидкое пятно, и от этого кружилась голова.
Значит, вот как они видят нас? Таким они видят наш мир?
Рельсы позади уходили вниз, на север, и краем глаза Лив увидела станцию. Та удалялась, как тень, но все еще оставалась огромной, сложной, укутанной дымом громадой, похожей на двигатель внутреннего сгорания или электромотор огромных размеров; станция словно отражала то, что происходит внутри нее, а мир, творимый Локомотивами, был отражением их станций; размер и расстояние для Локомотивов, казалось, не значили ничего.
Белый свет захлестнула волна густого черного дыма и пыли из пасти Локомотива.
Их кипящая черная кровь, их дыхание!
Угольная пыль кружилась на электрическом свету из окна. Лив опустила жалюзи и попыталась снова занять себя головоломкой.
Магфрид паниковал. Он смертельно боялся Локомотива. Глаза его бегали, он словно ожидал нападения. Лив проклинала себя за то, что оставила его одного, не говоря уже о том, что вообще взяла с собой.
— Магфрид. Ну же, Магфрид! Давай сыграем в игру.
Лив больше не изучала его заболевание, давно смирившись с тем, что оно врожденное и неизлечимое. Но процедура анализа — игральные карты, вопросы — по-прежнему успокаивала его. На вопросы Лив он отвечал с чрезвычайной серьезностью, словно был занят чем-то необычайно важным.
Почему бы и нет? Способ убить время...
Магфрид достал из отсека маленькую аптечку. Под шинами и флаконами с разноцветной сывороткой лежали игральные карты.
Аппарат для электротерапии находился в большом черном футляре над головой, завернутый в лохмотья и старые занавески. Игольчатые аппликаторы, электроды и шпатель для отдавливания языка, без которого использовать аппарат было небезопасно, хранились в мешочке поменьше.
Она перетасовала карты, сняла первую сверху. Та была изготовлена из жесткого картона пшеничного цвета, и на ней красовался сложный черный рисунок.
— Что ты здесь видишь, Магфрид?
— Собаку...
— Очень хорошо. А здесь?
— Дом...
— Отлично. Помнишь, как назывался город, который мы покинули этим утром?
— Глориана, Магфрид. Не важно. Не печалься. Давай посмотрим на карту снова.
Время шло, за окном вагона вечерело, хотя электрическое освещение светило, как прежде. Наконец, Магфрид утомился и заснул. Лив развела три капли дымчато-зеленого успокоительного в стакане воды, приняла его и тоже уснула. Ее выгоревшие волосы рассыпались по черной спинке сиденья.
Локомотив несся вперед, не останавливаясь, и, казалось, не сворачивал с прямого пути, хотя по географическим картам Лив знала, что он бежит по широкой дуге на юг и юго-запад по владениям Линии, а потом на запад в необитаемые земли. Зеленые холмы сменились шалфеем и ржаво-красной землей. Если верить рассказам, впереди меж темных диких холмов ждали в сумерках агенты Стволов. Лив не знала, стоит ли их бояться, — ей казалось, ни один человек не сумеет напасть на ужасный Локомотив или замедлить его ход, какие бы духи и демоны ни стояли на его стороне.
