Евгений Костюченко - Блюз для винчестера
— Ты шутишь?
— Я никогда не шучу. Поверь, у нас тут пропадали и более важные персоны. Которых охраняли не двое проводников, а конные патрули. Ясное дело, я от всей души желаю, чтобы доктор остался в живых. Но столько времени прошло…
— Думаю, надо поговорить с шерифом, — сказал Степан.
— Поговори. Он даст телеграмму в округ. Через неделю из Форт-Маршалла к нам прибудет отряд кавалерии. Порыскают по окрестностям, сожрут весь наш запас овса и выдуют последние капли виски. На этом их поиск закончится.
— Так, может быть, самим поискать?
— Кто этим займется? У нас с тобой и так хватает занятий.
Не все, однако, были настроены так же пессимистично, как мрачный ирландец. Майк ван Клиф, не прекращая обтесывать брус своим топориком, выслушал Степана и коротко ответил:
— Если будешь набирать команду, я с тобой.
— Если ты со мной, то я набираю команду, — сказал Степан.
Ван Клиф вытащил из-за голенища брусок и несколько раз провел им по сверкающей дуге лезвия.
— Возьмем Харви Дрейка, — сказал он деловито. — Толковый проводник, знает все тропы по обе стороны границы. Пригласим с собой пару моих ребят. Но учти, что мы можем отлучиться только в воскресенье и только до вечера. С утра у нас молитвенное собрание, потом всем полагается воскресный отдых. Ну а мы развлечемся прогулкой в лес. Если Фарбера убили, наш долг — предать его останки земле по христианскому обряду.
Вылазка была намечена на воскресенье, но уже в пятницу Степану пришлось резко поменять планы.
Утром на дороге показался одинокий всадник. Он привязал длинноухого мула к столбику у крыльца и зашел в трактир, оставляя за собой мокрые следы.
— Могу я видеть Питерса? — громко спросил он, обращаясь сразу ко всем, кто в этот момент оказался в зале.
Мартин Китс поднял голову из-за пианино, которое он пытался настроить. Эрни вытер кисточку, прекратив выводить буквы на новой вывеске, лежавшей на полу. Стесан в это время стоял за стойкой, выдавливая лимонный сок для Саби.
— Стволы в угол, — сказал Эрни. — У нас тут не форт Аламо.
— Я ненадолго, — ответил незнакомец.
На плече у него висел обрезанный дробовик. Из такого положения можно было выстрелить одним движением, от бедра, даже не скидывая ремень с плеча.
Степан, держа руки под стойкой, нащупал кольт, который всегда лежал у кассы. Отвел курок и под стойкой направил ствол на гостя. Теперь можно и поговорить.
— Тебе нужен Питерс? Это я.
— Точно? Ну а я работник доктора Фарбера. Мы тут неподалеку остановились, за рекой.
— Это хорошо, что неподалеку.
— Да уж неплохо, само собой, — оскалился гость. — Доктор Фарбер тебе кланяется, и дочка его тоже. Просят, чтобы ты отдал то, что им причитается. Я насчет бобров. Если бобры у тебя, так я их заберу. А если в другом месте, так ты их приготовь и завтра привези к нам на стоянку.
— Почему бы доктору самому не забрать их?
— Да занят он. Сильно занят.
— Интересно, чем заняты его руки, что он даже не передал для меня записку?
— А он передал. Я вложил ее в дупло по дороге. Мили две отсюда. Я сейчас поеду дальше, а ты можешь прогуляться к тому дубу, если тебе так интересно. Только там написано то же самое, что я тебе сказал. Готовь меха, Питерс. Завтра увидимся. На разливе, где затонувший пароход. Знаешь, где это, а?
— Найду.
— Да уж, само собой, найдешь. Чтобы в полдень был на месте.
— Договорились, — сказал Степан.
— Говорят, у вас тут хоть и не форт Аламо, а, бывает, постреливают? Бывает, что пропадают люди на дороге, а?
— Такое бывает не только у нас.
— Плохо. Очень плохо, если такое со мной случится. Доктор Фарбер очень расстроится. Просто не переживет такого горя. А про дочку я уж и не говорю. Слезами захлебнется.
— Мы будем молиться о твоем здоровье, — подал голос Эрни, и кисточка хрустнула, переломившись в его пальцах.
— Вот то-то. Молитесь, парни, — сказал незнакомец, пятясь к выходу.
Он отвязал мула и поехал обратно, поминутно оглядываясь.
Степан отложил кольт и вышел из-за стойки, держа в руке стакан лимонного сока.
— Что будем делать? — спросил Мартин Китс.
— Заканчивай с инструментом. А ты, Эрни, дописывай вывеску. И старайся, чтобы буквы были ровными. Не на один день делаешь. На твою вывеску люди будут годами любоваться.
— А ты?
— А мне пора поить Саби лекарством.
— Стивен, что будем делать с мехами? — спросил Эрни. — Сдается мне, ты не совсем правильно понял…
— Я все понял. Все. Не волнуйся. Это обычный рэкет. Я знаю, как решать такие вопросы, — спокойно ответил Степан Гончар. — А ты знаешь, где этот затонувший пароход?
— Ясное дело, знаю. На разливе, за лесом. А за рекой — Дакота. Соображаешь? Получается, что я-то был прав. Док попался в лапы бандитов. Может быть, в тот же день, когда ты с ним расстался. Сказал им, где лежат его меха. Фрэнк сюда за ними пожаловал. Вот так оно все и получилось.
— Погоди, погоди. Сейчас не о том речь. Что за пароход?
— Обычный. В прошлом году тут пытались наладить навигацию. Вроде все промерили, да только вода опустилась, и он сел на камни. А когда попытался своим ходом с них сойти, пропорол борт и затонул. Сейчас только трубы надо льдом торчат. Место приметное.
— Можем мы с тобой сейчас туда съездить?
— А вывеска? — Эрни неохотно закрыл банку с краской. — Ладно, тебя все равно не переспоришь. Если ты что затеял, лучше сразу уступить. Пойду седлать.
Мартин Китс накинул на плечи пальто.
— Сбегаю к дубу за запиской, если она и в самом деле там.
— Осторожнее, — предупредил Эрни. — Не суй туда руку, проверь сначала палкой. От таких всего можно ожидать. Вдруг там капкан для Питерса? Какой из него тогда стрелок, с перебитой лапой?
Степан поднялся наверх и постучал в дверь комнаты Саби.
— Одну минуту! — раздался голос Жюли. — Еще минуточку! Вот теперь можно, заходите.
Саби лежала в постели, укрытая толстым одеялом, а Жюли Нимур сидела рядом и расчесывала ее длинные влажные волосы. В комнате пахло цветочным мылом, и в ванне за ширмой слышался плеск и сдавленный смех детей.
— Мы купаемся, — сказала Жюли. — На твоих детей не угодишь, Стивен. Они не выносят горячей воды, подавай им непременно ледяную.
— Вот свежий сок.
— Ты почему такой сердитый? — тихо спросила Саби. — Что-то случилось?
— Да он всегда такой, — обличительно заявила Жюли. — Каменный рыцарь с железным сердцем.
— Твой плащ готов, — сказала Саби.
Чтобы хоть немного порадовать ее, Гончар надел плащ, накинул капюшон и походил по комнате.
— Какой теплый, сразу жарко стало, — сказал он. — И легкий. Легче, чем моя куртка. Пожалуй, я в нем и поеду.
